Читать книгу "Предначертание - Вадим Давыдов"

— Да, сэр. Несчастье такого размера, как вы, постигло семью её милости впервые. А теперь…

Гурьев как будто не услышал этого «теперь»:

— Вы хорошо знаете миледи, Джарвис.

— Миледи выросла на моих глазах, сэр. Я служу этой семье сорок один год, сэр. И…

— Перестаньте обзывать меня сэром, Джарвис. Просто Джейк. Почему вы решили, что я разбойник?

— Потому что… Я не знаю, сэр. Простите… Джейк.

— Послушайте меня хорошенько, Джарвис. Вы решили, что я разбойник, потому, что я ни на кого не похож. Вы, вероятно, никогда не видели настоящих разбойников, поэтому отнесли меня к их числу. Что скажете?

— Возможно, сэр… Джейк. А вы – видели?

— Сколько угодно, — усмехнулся Гурьев. — Я не разбойник, Джарвис. Во всяком случае, совершенно не в том значении, которое вы вкладываете в это понятие.

— Позвольте спросить вас, Джейк.

— Конечно.

— Каковы ваши намерения в отношении милорда Роуэрика, сэр?

Гурьев, вскинув от неожиданности брови, посмотрел на камердинера и расхохотался в голос. Джарвис выдержал паузу с поистине олимпийским спокойствием, лишь слегка поджав губы. Отсмеявшись, Гурьев помотал головой:

— По-моему, вы просто испорченный старик, Джарвис.

— Я многое видел за свою жизнь, Джейк. Испорчен не я, а свет, сэр. Похоже, вам это тоже хорошо известно.

— Да, — улыбка на лице Гурьева изменилась. — Миледи именно поэтому не очень-то в большом восторге от колледжей?

— Вероятнее всего, да, сэр… Джейк.

— Ну, как же мне осточертела эта британская привычка всё на свете осторожно предполагать, даже то, что на самом деле прекрасно известно, — Гурьев щёлкнул в воздухе пальцами. — Я, как вы могли убедиться, Джарвис, провожу с мальчиком довольно много времени, и не замечал за ним никаких… гм… девиаций.

— О, сэр… Джейк. Разумеется, ничего подобного.

— Вы знаете какие-нибудь семейные тайны, Джарвис? Тайны, о которых меня следовало бы поставить в известность?

— Нет… Джейк. Вы имеете ввиду альковные тайны? — в голосе камердинера прозвучало неподдельное удивление.

— Альковные тайны меня не интересуют, — Гурьев чуть пошевелился в кресле. — Я говорю о тайнах, Джарвис. О тайнах, а не о сплетнях.

— Родимое пятно, сэр, — тихо проговорил Джарвис, опуская голову. — Его… никто не должен видеть.

— Вот как, — собственный голос Гурьеву страшно не понравился. — Что-нибудь ещё вы знаете?

— Я не имею привычки любопытствовать без нужды, сэр.

Гурьев уже мысленно махнул рукой на попытку отучить камердинера «сэркать». Сейчас было совсем не до этого. А до чего?!

— Это очень хорошо, Джарвис, — проникновенно проговорил Гурьев, подаваясь в сторону собеседника. — Это прекрасно. Это именно то, что нужно. Не беспокойтесь, Джарвис. Милорд Роуэрик очень славный мальчуган, и я позабочусь о том, чтобы ему ничего не угрожало. Как и его сестре. Так что вы уж, будьте добры, не обращайте внимания на некоторые мои мелкие чудачества. Хорошо?

— Простите, сэр. Я не совсем понимаю…

— Я остаюсь, Джарвис. Миледи поправится, и мы все вместе подумаем, что делать дальше. Договорились?

— Поправится? — дворецкий судорожно дёрнул кадыком. — Я не понимаю, сэр… Ведь… Миледи привезли сюда, чтобы…

— Вам знакомо такое понятие – «маскировка», Джарвис?

— Да, сэр. Разумеется, знакомо, сэр.

— Миледи угрожает опасность. Я, к сожалению, плохо информирован о её размерах и мощи. Поэтому миледи будет умирать для всех, кроме очень узкого круга посвящённых. Умирать медленно и очень, очень мучительно. А мы будем скакать вокруг с похоронными физиономиями и в отчаянии заламывать руки, стеная и плача. Справитесь с таким лицедейством, Джарвис?

— Да, сэр, — с достоинством кивнул камердинер и вдруг совершенно по-стариковски вздохнул. — Вы не только разбойник – вы ещё и актёр, сэр?

— Актёр? Нет, нет, Джарвис. Я режиссёр, — мягко поправил дворецкого Гурьев. — И, по совместительству, директор труппы. А вы все – именно актёры и статисты. К сожалению, из моего театра можно уволиться или выйти на пенсию только в гробу, Джарвис. Я достаточно ясно излагаю?

— Да, сэр. Более чем ясно. Я вас не боюсь, потому что я прожил долгую и честную жизнь. Но миледи…

— На миледи и молодого графа законы моего театра не распространяются. Они, если хотите, — те, ради кого и организована труппа и поставлен спектакль.

— Если всё так… Это существенно меняет дело, сэр.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Гурьев. — Поклясться вам на каком-нибудь заплесневелом канделябре или достаточно моего честного слова, Джарвис?

— Уверен, сэр, что в этом доме ни одного не начищенного канделябра вам отыскать не удастся, сэр. И меня вполне устроит ваше честное слово… пускай и разбойника, а не джентльмена. Я знаю, что даже разбойники обладают честью и достоинством и умеют держать слово.

— Ну, так вы его получили, вредный, занудный старик. При первом же удобном случае я непременно наябедничаю на вас миледи.

— Я просто не могу смотреть, как моя дорогая девочка страдает, сэр.

— Думаете, я могу? — Гурьев чуть наклонил голову к левому плечу. — Итак, Джарвис. Для того, чтобы поставить миледи на ноги, мне необходима здоровая и доброжелательная атмосфера в доме. Атмосфера, в которой мои действия не обсуждаются, не комментируются вслух, а уж тем более – за пределами этих стен. Я хочу, чтобы вы хорошенько подумали над тем, кто из прислуги может сделаться… не совсем лояльным, назовём это так. Список я желаю увидеть через час, потом побеседую с людьми. Со всеми. Новых людей на службу мы принимать не станем, у меня есть основания для такого решения. Соответственно, нагрузка на вас и на тех, кто останется, возрастёт. Ваше жалованье увеличивается впятеро, жалованье остальных – втрое. Миледи будет не до этого, Тэ… милорд Роуэрик ещё слишком мал, а я, помимо того, что желаю обезопасить всех нас от разнообразных мелких неожиданностей и неприятностей, нуждаюсь во времени. Часов бы сорок в сутки мне не помешали. Ну, это так, к слову. Потому – все расходные ведомости предоставляйте, пожалуйста, непосредственно мне. Я могу на вас положиться?

— Это… Неужели это возможно, сэр? Джейк?

— Что?

— Вы сказали – чтобы… чтобы поставить миледи на ноги… такая травма…

— Дорогой Джарвис, — паточно-приторным голосом проговорил Гурьев. — Я никогда не обещаю того, чего не могу. И всегда могу то, что обещаю. Подготовьте всё к переезду в Мероув Парк. Как только миледи сможет сидеть, мы отправляемся туда. И не вздумайте спрашивать, почему.

— Вы можете рассчитывать на меня, сэр, — камердинер поднялся. — Когда миледи поправится… Если это случится… вы ведь женитесь на миледи, сэр?