Читать книгу "Броненосцы Петра Великого. Архангельск - Алекс Кун"

– По местам! Боцман, приготовиться к повороту.

Где у нас самое уязвимое место? Корма и руль. Значит, как это ни страшно, но мне следует занять картинную позу на носу, пусть целятся туда, в гордо стоящую фигуру. Большинство стрелков на галиоте обратятся на меня инстинктивно, за отсутствием других целей. Психология.

Еще лучше было бы мне встать в первой трети корпуса, между мачтами, там вообще пускай хоть дырку делают, не страшно. Но там морпехи чуть ли не друг на друге лежат.

Пошел, унимая дрожь в ногах, на бак, встал на подветренном фальшборте в красивую позу, уцепившись за оттяжки. Время пришло и быстро уходит.

– Поворо-о-о-о-от!!!

За спиной захлопали паруса, перестраиваясь на новый курс. «Орел» накренился, стал быстро уваливаться и разгоняться. Стою, вцепившись взглядом в пушечные порты галиота. Ну, прохлопайте ушами еще чуток, сделайте мне такой подарок! Порты открылись, выпуская жерла пушек. Калибр небольшой, теперь главное, чтоб у них не случилось золотого попадания. Грохнул выстрел Семена. Тяну до последнего. Вот показалось, что взвились дымки над палубой, спрыгнул с борта под защиту завалов, еще пара секунд – и грохнуло.

Оказывается, когда в тебя стреляют из пушки с сотни метров, эффект гораздо сильнее, чем просто стоять рядом со стреляющей пушкой, но с казенной ее части. Грохнуло, вжикнуло на низкой ноте, палуба вздрогнула, над головой пронеслись щепки. Все же попали, а надеялся на лучшее, вбили мне книжками – древние пушки, древние пушки – вон эти древние, бортовой залп всадили, и похоже, все плюхи наши.

Вскочил на ноги, вытаскивая пистолеты. Надеюсь, хоть с пятью минутами перезарядки книжки мне не врали! Махнул рукой зашевелившимся на палубе морпехам – лежите все! «Орел» быстро настигал галиот, целясь ему точно в борт. Последние секунды перед нашим рубежом открытия огня. И тут на галиоте вспухло еще два белых густых облака, быстро уносимых ветром, потом бумкнуло, вжикнуло и вздрогнуло. Опять попали, снайперы, мать… Но страшно быть уже перестало. Разлетающиеся фонтаном щепки стали просто фоном, на котором вырастал в прицелах борт галиота.

– Огонь!!!

Гул выстрелов с вант – как будто вокруг толпа празднует Новый год. Пара выстрелов, по пушечным портам, перезарядка, еще выстрелы по копошащимся на вантах матросам противника, перезарядка… На «Орле» слышно было только выстрелы, звон отбрасываемых гильз и хлопанье плохо подтянутого паруса. Тишина и сюрреализм, никаких боевых воплей. Галиот начал было заваливаться под ветер, но слишком поздно. Мы успели выйти на линию огня, и матросы противника посыпались с вант – то ли сами, то ли мы им помогли. Кричу боцману:

– Поворо-о-о-от!!! Тарань платформами!

Мощный удар сбивает с ног и волочит по палубе, что-то трещит, начинают зверски хлопать паруса…

– Бросай кошки!!!

Огонь с наших вант не прекращается, молодцы ребята, удержались. Все же слово «таран» сидит глубоко в мозгах, как только слышишь его – инстинктивно за что-то намертво хватаешься. Вскакиваю, подняв оба ствола. На палубе галиота шевеления нет, а вот открытые люки в средний кубрик наводят на мысли.

– Сбрасывайте только средние сходни! К дверям кубрика не подходить!

На всякий случай тыкаю рукой в средние сходни, чтобы точно поняли. Да где там!

Слово «сходни» произвело эффект спускового крючка. Все три сходни рухнули на борт галиота, и по ним побежали морпехи. Даже скорее попрыгали, так как на сходню наступали в середине и вторым шагом уже спрыгивали на галиот. И это притом, что сходни ходили ходуном из-за волнения, корабли скрипели друг об друга бортами и колыхались, как на качелях – то один поднимается выше, то другой.

Понял, что не сделал важной вещи – не назначил людей, следящих за высадкой, а если кто навернулся с этих сходней или оступился с борта? Мне же не видно всех. Раз не назначил, надо смотреть самому: процесс уже не остановить – давно сжатая пружина начала раскручиваться.

Побежал к корме, перепрыгивая натянутые веревки, выглянул за борт, стал тщательно осматривать пену в спаренном кильватерном следе. С борта галиота слитно бабахнуло несколько ружей, в ответ часто застучали пистолеты. Стук стал перемещаться под палубу пойманной жертвы. Пожалуй, из меня командующий абордажем еще худший, чем организатор регат. А морпехов надо серьезно начать натаскивать на абордажи – такой свалки больше быть не должно. Сколько ребят по-глупому этот ружейный залп положил, даже думать боюсь.

Лавина морпехов заканчивалась, ее истончающиеся струйки втягивались в обреченный галиот по продолжающим прыгать сходням. За борт никто не упал, все же хорошо они научились лазить и бегать по перекинутой доске. А если кого-то выпавшего мне было не видно, то найти его потом будет невозможно, хоть мы и попытаемся. Перебежал на галиот, прошел по палубе, переступая через тела матросов врага. Стрельба внизу уже стихла, раздались только два одиночных выстрела. Посмотрел на пушечки, нет, брать с собой их не будем. Нас вообще тут не было!

Крикнул капралов. Велел уводить всех на «Орла», проверить, как там, в нашем трюме, помочь, если что. Оставить мне пару человек. Сообразил приказать выделить наряд для контроля за упавшими при переходе с борта на борт и делать это впредь без команды. Весь личный состав проверить, доложить о потерях и особенно об отсутствующих. Обратно лавина текла неторопливо, задерживаясь перед сходнями и выжидая удобный момент.

Зверски захотелось курить. Достал свой пенал с трубкой, сел на бухту троса, начал набивать трубку. Когда трубка прогорела более чем наполовину, поток морпехов снова истончился. Раненых и убитых, которых несли товарищи, так и не заметил. Неужели тут оставили или нам так сказочно повезло? Встал, снова прошелся по палубе, кто-то из голландцев еще шевелился. В душе поднималась ярость на самого себя и ту… которая ко всему этому привела.

Спустился в трюм галиота. Та же вызывающая ярость картина. Заметил лежащего самозванца, охлопал его одежду, вынул два мешочка и кожаный футляр – явно с бумагами. Открыл ближайший сундучок матроса, вывалил вещи, сундук выволок на середину и велел обоим сопровождающим обыскивать всех и складывать все в сундучок. Не хватит, взять еще сундучок. Окинул взглядом лежащих, обыскал еще двоих, одетых побогаче. Выслушал доклады спустившихся капралов. Четыре легких ранения, два средней тяжести и два тяжелых, еще до абордажа зацепило. Надеюсь, Тая продержится полчаса, надо тут закончить сначала.

Приказал капралам помочь с тотальным обыском. Сам пошел по помещениям, тщательно осматривая и собирая любые бумаги, карты, шкатулки – все, что могло служить хранилищами документов. Но если бумаги спрятаны в груз, нам их не найти, мы такую гору не успеем перебрать, скорее нас на берег выкинет. Поднялся наверх, проверил одежду на трупах, которые привлекли внимание.

Заниматься тотальным мародерством на глазах всего «Орла» не смог. Плюнул – не найдем, значит, не судьба. Крикнул с «Орла» Осипа, помог ему перебраться, просил найти свея. Шведа нашли в трюме. Осип не был абсолютно уверен, видел его всего пару раз мельком. Обыскал его еще раз, на всякий случай. От всех этих обысков руки стали липкими от крови, как их не вытирай об одежду – гадостное ощущение только нарастало. Дождался окончания обыска, велел переносить на «Орла» все сундучки. Разбросал ногой на всякий случай вываленные из сундучков вещи – бумаг не было. Вынося очередной сундучок на палубу, посмотрел на спутанные снасти, крикнул поморам, чтоб резали снасти галиота и освобождали наши – скоро расходимся.