Читать книгу "Правила мести - Кристофер Райх"

На экране высветился отсканированный титульный лист личного дела, напечатанный на пишущей машинке. Вверху стояло: «Лариса Александровна Антонова». Далее шло: «дата рождения — 2 августа 1976 г.». В правом верхнем углу была наклеена черно-белая фотография. На ней он увидел молодую девушку лет, наверное, восемнадцати, с фарфоровой кожей и озорными глазами, словно подзадоривающими фотографа подойти ближе и снять ее более крупным планом. Волосы собраны в пучок, глухая форменная гимнастерка, ворот, скрывающий шею. Это была Эмма.

Увидев ее, Джонатан не испытал никаких чувств, что было даже хуже, чем разочарование. В самом верху страницы шла строка со стилизованным шрифтом. Слова показались ему знакомыми, но все равно понадобилась почти минута, чтобы прочесть их про себя.

Федеральная служба безопасности.

Пресловутая ФСБ…

Джонатан продолжил чтение, путаясь в сухом и монотонном тексте. Многие слова были ему незнакомы, но тех, которые он понимал, оказалось достаточно. Пока он читал, настенные часы мелодично отмерили пятнадцать минут. Он продолжал читать и тогда, когда белый «пежо» въехал в гараж, высеченный в склоне холма, под самым домом, и когда на ведущей из гаража внутренней лестнице зазвучали поднимающиеся шаги. Он ничего не слышал. Ничего не замечал. Настоящее перестало существовать. Его поглотил ужас от сделанного им открытия. Он растворился в прошлом.

По мере того как он прочитывал страницу за страницей, изобличались все ее уловки, всякая ложь обнажалась, все тайное становилось явным. Это была скрытая история Эммы, а в какой-то мере и его собственная. Скупое перечисление подробностей и деталей производило ошеломляющее впечатление. Даты, названия городов, имена, школы, фамилии директоров, изучаемые предметы, сданные экзамены, характеристики. А затем переход от учебы к военной службе. Опять школы, училища, курсы, номера частей, сведения о прохождении медкомиссий, отчеты о проверках благонадежности, данные тайного наблюдения, поощрения, продвижение по службе, присвоение новых званий и, наконец, самое интересное — операции.

Там были также и фотографии.

Эмма в школе, тощая словно жердь, с жуткой экземой, хуже которой Джонатану видеть не доводилось, с рукой в гипсе. Эмма в форме. Наверное, снимок, сделанный после поступления на военную службу. Сколько ей на нем? Пятнадцать? Шестнадцать? Она явно чересчур молода, чтобы служить. А вот Эмма опять в форме, на этот раз с какими-то знаками различия на погонах, и кожа теперь чистая, подбородок гордо приподнят. На следующей она постарше, — возможно, ей теперь восемнадцать, — лицо ее округлилось, в глазах больше уверенности.

Вот Эмма в гражданской одежде: она получает диплом, и ей пожимает руку какой-то важный начальник — тучный седовласый мужчина лет на двадцать старше ее, со страшными кругами под глазами. На стене весит изображение щита и меча — эмблема ФСБ. На фотографии стоит проставленная штемпелем дата: «01.06.94».

Другие фотографии Эммы, сделанные, когда она не догадывалась, что ее снимают. Эмма на параде, проходящая перед трибуной в строю таких же девушек-курсанток, с винтовкой на плече.

Эмма с подругой: они что-то покупают на многолюдной улице какого-то города.

Эмма в своей комнате подносит ко рту бокал вина.

Еще фотографии. Теперь уже интимного свойства, сделанные явно с целью последующего шантажа, по долгу службы… Фотографии, при виде которых он почувствовал отвращение. На всех имелся штамп «Соловей» — у нижней кромки мелкими черными буквами.

Соловей. Эта кличка была у нее и в «Дивизии».

— Удивлены? — спросил мягкий, вежливый мужской голос.

Джонатан вскочил со стула. Быстро повернулся и увидел, что в дверях, направив на него пистолет, стоит Алекс.

— А на кого, вы думали, она работает?

— Не знаю… — пробормотал Джонатан. — Во всяком случае, не ожидал, что на вас.

— Она ведь из Сибири. На кого еще ей работать? — Потом Алекс взмахнул пистолетом. — Вставайте. Пойдемте со мной. Не бойтесь. Мы не хотим причинить вам вреда. Вы были добры к Ларе. Мы не из тех, кто не знает, что такое признательность.

— Если вы хотите ее выразить, можно начать с того, чтобы убрать пистолет.

— Это мера предосторожности. — Алекс обыскал Джонатана и, не найдя оружия, жестом пригласил его пройти по коридору. — Может, хотите воды? Или сыра?

— Спасибо, я сыт, — отказался Джонатан. — Лучше скажите мне вот что. Какое задание сейчас выполняет для вас Эмма?

— Вы хотите сказать Лара? Я думал, вы уже знаете. Разве не для того, чтобы это выяснить, вы заставили меня тащиться в Монако? — При этих словах Алекс кивнул в сторону гостиной. — Сигнализация здесь повсюду. Не прошло и десяти минут, как ко мне поступило сообщение о вторжении.

— Вы заплатили двадцать пять тысяч евро, чтобы вытащить ее из больницы. Такими деньгами просто так не швыряются.

В ответ Алекс загадочно улыбнулся.

На кухне он позвонил по телефону. Говорил так быстро, что Джонатану не удалось понять ни слова. Когда же хозяин дома выслушал ответ, его лицо помрачнело.

— Что вы прочли в компьютере?

Но у Джонатана был наготове другой вопрос:

— Где Сименон?

— Я не шучу, доктор Рэнсом. Вы без приглашения явились в мой дом. Теперь мой черед задавать вопросы. Что вы успели прочесть?

— Ничего. Я не знаю русского.

— Вот как? Тогда объясните, на каком языке вы обучали врачей в Кабуле?

Разумеется, они всё про меня знают, подумал Джонатан.

— Посмотрел ее личное дело, — признался он. — Просто взглянул на несколько фотографий.

— И все? Вы уверены?

— Этого мне хватило.

— Тогда нам нечего беспокоиться. Вы уверены, что не желаете чего-нибудь перекусить? Возьмите апельсин. Это «королек» из Израиля. А теперь нам надо кое-куда съездить.

Русский вынул из кармана ключи.

— Лестница в конце коридора. После вас…

— Жандармерия. Откройте дверь! — проговорил по-французски громкий голос, подтвердив свое требование серией яростных ударов в дверь.

Алекс сделал шаг и встал впереди Джонатана, вперив взгляд в дверь.

— Оставайтесь здесь, — велел он и пошел вперед.

Полицейские вновь постучали. На этот раз еще громче.

Окинув взглядом кухню, Джонатан схватил первую попавшуюся вещь, которая могла послужить орудием. Это оказалась массивная граненая ваза для фруктов. Он ринулся вперед и с силой ударил русского в висок. Агент пошатнулся и упал на кухонный стол. Джонатан еще раз ударил его вазой, теперь в основание черепа. Алекс рухнул на пол. Затем, охваченный какой-то животной яростью, Джонатан ударил Алекса еще раз. Тот захрипел, потом вздрогнул всем телом и затих. Он был мертв.