Читать книгу "Китаец - Хеннинг Манкелль"

Аэродром располагался недалеко от Хараре. Под эскортом мотоциклистов три автомобиля, составившие кортеж, на полной скорости мчались по шоссе. Хун успела заметить, что на каждом углу стояли полицейские, перекрывали движение. Наконец машины въехали в ворота аэропорта и подкатили прямо к реактивному самолету зимбабвийских ВВС. Хун поднялась по трапу к хвостовой дверце и увидела, что самолет разделен посередине на два отсека. Видимо, Мугабе предоставил им свой личный борт. Через несколько минут самолет поднялся в воздух. Рядом с Хун сидела одна из секретарей Кэ.

— Куда мы направляемся? — спросила Хун, когда самолет достиг крейсерского потолка и пилот сообщил, что расчетное время полета составит пятьдесят минут.

— В долину реки Замбези, — ответила соседка.

По ее тону Хун поняла, что расспрашивать бессмысленно. В свое время она узнает, что означает внезапная поездка.

Хотя внезапная ли? Хун вдруг подумала, что даже об этом не может судить с уверенностью. Может, все это входит в некий план, о котором ей неизвестно?

Снижаясь, самолет описал широкую дугу над морем. Хун видела сине-зеленую сверкающую воду, рыбачьи лодки с простыми треугольными парусами, покачивающиеся на волнах. В солнечных лучах город Бейра сверкал белизной. Вокруг асфальтированного центра лепились трущобы.

Едва она шагнула на трап, в лицо ударил зной. Она видела, что Кэ прошел к первому автомобилю — не черному лимузину, а белому внедорожнику с мозамбикскими флажками на капоте. В тот же автомобиль сел Я Жу. Он не обернулся, не глянул, здесь ли она. Но ему это известно, подумала Хун.

Кортеж взял курс на северо-запад. Вместе с Хун ехали все те же сотрудники министерства сельского хозяйства. Оба изучали разложенные на коленях маленькие топографические карты, поглядывая в окно на изменчивый ландшафт. Хун не оставляло неприятное беспокойство, охватившее ее в тот миг, когда Шу Фу сообщил ей об изменении планов. Ее словно бы насильно включили в какую-то игру, от которой опыт и интуиция отчаянно ее предостерегали. Я Жу хотел, чтобы я поехала, думала она. Но чем он сумел убедить Кэ, а ведь убедил, раз я сижу в этом японском внедорожнике, подпрыгивающем на ухабах и вздымающем тучи красной пыли. В Китае земля желтая, а здесь — красная, но пыль одинаково мелкая, проникающая повсюду, лезущая в глаза.

Единственный логичный мотив ее участия в этой поездке — то, что она принадлежала к значительной группе коммунистов, которые сомневались в нынешней политике, проводимой и Кэ. Но может быть, она заложница, или ее везут туда, чтобы она изменила свой взгляд на ненавистную ей политику, увидев ее в реальности? Высокопоставленные чиновники министерства сельского хозяйства и министр торговли едут в тряской машине во внутренние районы Мозамбика — значит, цель поездки определенно очень и очень важна.

За окном мелькал однообразный ландшафт — низкие деревья и кусты, временами сверкающие речушки да кучки хижин с мелкими обработанными участками вокруг. Хун удивлялась, что плодородные земли так скудно населены. Африканский континент она представляла себе таким же, как Китай или Индию, — континентом бедного мира, где неисчислимые массы людей топчут друг друга в попытках выжить. Но мои представления — миф, думала она. Большие африканские города, видимо, не отличаются от Шанхая или Пекина, являя собой итог катастрофического развития, разрушающего и человека, и природу. Но об африканской провинции, такой, какую вижу сейчас, я не знала ничего.

Наконец кортеж остановился в деревне под названием Сашомбе. Длинные вереницы хижин, несколько магазинов и обветшалых бетонных построек колониальных времен, когда здешними провинциями управляли португальская администрация и ее местные ассимиладуш, приспешники. Хун вспомнила, что когда-то читала, как португальский диктатор Салазар описывал огромные территории — Анголу, Мозамбик и Гвинею-Бисау, которыми правил железной рукой. В его лексиконе все эти далекие земли именовались «заморскими территориями» Португалии. Туда он отправил бедных крестьян, зачастую неграмотных, чтобы, с одной стороны, избавиться от проблемы внутри страны, а с другой — расширить систему колониальной власти, которая до 1950-х годов сосредоточивалась в приморских районах. Мы что же, намерены поступить так же? — думала Хун. Повторяем злоупотребления, только рядимся в другие одежды.

Когда они вышли из машин и стерли с лица пот и пыль, Хун обнаружила, что вся округа оцеплена военными автомобилями и вооруженными солдатами. За оцеплением виднелись любопытные, глазеющие на странных гостей с раскосыми глазами. Нищие зеваки, думала она. Они всегда здесь, те, кого мы якобы защищаем.

Посреди песчаной площади, перед одной из белых построек, были раскинуты две большие палатки. Китайский кортеж еще и затормозить не успел, а на площадь уже зарулили черные лимузины. Поблизости стояли два вертолета мозамбикских ВВС. Не знаю, что именно нас ждет, подумала Хун, но явно что-то очень важное. Почему министр Кэ спешно едет с визитом в страну, которая вовсе не значится в программе? Там предусмотрен визит небольшой части делегации в Малави и Танзанию. Но о Мозамбике ни слова.

Появился духовой оркестр. И тотчас из палатки вышли несколько человек. Хун сразу узнала коротышку, шедшего впереди. Седые волосы, очки, массивное телосложение. Человек, который сейчас пожимал руку министру Кэ, был не кто иной, как вновь избранный президент Мозамбика Гебуза. Кэ представил делегацию президенту и его свите. Пожимая Гебузе руку, Хун смотрела прямо в дружелюбные, но вместе с тем пытливые глаза. Гебуза из тех, кто помнит каждое лицо, подумала она. После церемонии знакомства оркестр исполнил национальные гимны. Хун стояла по стойке «смирно».

Слушая мозамбикский гимн, она тщетно пыталась отыскать взглядом Я Жу. После приезда в Сашомбе он куда-то исчез. Присмотревшись к китайцам, Хун заметила отсутствие еще нескольких человек. Она тряхнула головой: бессмысленно ломать голову над тем, чем занят Я Жу. Гораздо важнее самой поскорее разобраться в происходящем здесь, в долине реки Замбези.

Чернокожие юноши и девушки провели их в одну из палаток. Женщины постарше, в ярких платьях, плясали рядом под четкий ритм барабанов. Хун усадили в заднем ряду. Пол был устлан коврами, и для всех приготовлены мягкие кресла. Когда все расселись, президент Гебуза поднялся на ораторскую трибуну Хун надела наушники. Португальский переводился на безупречный китайский. Хун догадалась, что переводчик — выпускник лучшего пекинского переводческого института, готовящего сотрудников для сопровождения председателя, правительства и важнейших коммерческих уполномоченных в их переговорах. Как слыхала Хун, не было такого языка, пусть даже сколь угодно малого, чтобы в Китае не нашлось переводчика. Это наполняло ее гордостью. Нет предела тому, что способен совершить ее народ, всего лишь несколько поколений назад задавленный невежеством и нищетой.

Хун повернулась, посмотрела на вход в палатку, слегка колышущийся от ветра. Снаружи она заметила Шу Фу, нескольких солдат, но Я Жу и там не было.

Президент говорил очень недолго. Приветствовал китайскую делегацию и сказал несколько вводных фраз. Хун внимательно слушала, стараясь понять, что происходит.