Читать книгу "Профессия - киллер - Лев Пучков"

Немного успокоившись, я почти ползком добрался до двери, медленно растворил ее и оказался внутри оранжереи. Закрыв за собой дверь, я отметил, что она не скрипит петлями. Очень хорошо. Минус один демаскирующий элемент… Так-так…

Слева от двери я обнаружил то, чего с террасы хорошенько рассмотреть не мог — оттуда я наблюдал только белое пятно, не более. Ну да, я так и предполагал — это оказался холодильник. Небольшой холодильник «Океан», почти вплотную приставленный к жилищу какой-то гадины.

Правее холодильника, ближе к двери, стояла медицинская кушетка, застланная клеенкой цвета детской неожиданности. Над кушеткой висело большое овальное зеркало.

Может быть, Мовик иногда здесь спит или валяется с книгой. Когда гады надоедают. А потом встает и любуется в зеркало своей фигурой: ай да я! Хотя вряд ли гады могут ему надоесть. Да не в том возрасте товарищ, чтобы крутиться перед зеркалом. Так-так…

Вообще я вынужден был признать, что в оранжерее очень славно. Мовик, по всей видимости, понимал толк в комфорте: дощатый некрашеный пол, обилие зелени и плотная тишина, в которую органично вписывался негромкий ровный звук работающего холодильника, создавали ощущение какого-то специфического уюта.

Да, здесь можно было проводить по несколько часов кряду, особенно если учесть, что вдоль стен стояло множество стеклянных ящиков, в которых жили разные змеи — давнее увлечение хозяина.

Я бы тоже не отказался иметь такую оранжерею. Поставил бы здесь диван вместо кушетки и часами валялся бы на нем, почитывая хорошие книги.

Только гадов повыбрасывал бы — не хочу с гадами. И еще что-то запах не того: наверно, из-за гадов. И, конечно, надо бы здесь уменьшить температуру, а то кажется, не менее тридцати градусов. Зачем так топить?

Под столами, на которых стояли ящики, к каменной кладке были прикреплены мощные тэны. Правильно я определил, что Мовик греет гадов электричеством.

Не спеша обползав на карачках помещение, я вернулся на исходную позицию и заинтересовался холодильником.

Открыв его, я несколько секунд изучал содержимое. Так-так. Что тут у нас? Угу, весь холодильник забит полиэтиленовыми пакетами с крупой, зерном и еще какой-то дрянью. Видимо, этим Мовик кормит хомяков и воробьев, две клетки с которыми находились справа от двери, несколько обособленно от жилищ гадов. Это правильно, чего зря смущать гадский народ видом скачущей и прыгающей етьбы. Молодец Мовик, умничка.

В дверных контейнерах холодильника я обнаружил пару десятков одноразовых шприцев емкостью 20 мл, флакон со спиртом, вату и еще какую-то дребедень — жгуты, клеенку, две упаковки преднизолона в ампулах по 5 мл — обе зачем-то вскрытые, хотя все ампулы были неиспользованные, и так далее.

В самом верхнем контейнере лежали две упаковки с сывороткой — тоже распечатанные, хотя и эти ампулы были неиспользованные.

Судя по наименованиям, ампулы в каждой коробке содержали сыворотку, предназначенную для инъекций при укусах разных типов гадов. На одних было написано: СПС «Антигюрза», на других — СПС «Антикобра».

Видимо, для того, чтобы не перепутать, когда сознание начнет воспринимать действительность не совсем адекватно, а руки затрясутся от испуга, на упаковках было написано от руки красным фломастером — крупными буквами: НЕЙРО и ГЕМО — соответственно.

Вот ты умник, Мося! Мог написать просто «кобра» и «гюрза». Но вообще, конечно, ты молодец — предусмотрительный. Ежели вдруг гадина цапнет, можешь оказать сам себе первую помощь, пока там врач из города припрется… Так-так. Угу.

Немного посоображав, я снял косынку, обернул ею руку и, аккуратно высыпав ампулы с сывороткой на пол, перемешал их, а потом рассовал по коробкам.

Конечно, это мальчишество, дилетантский трюк. Но кто его знает! Может быть, он сработает в нужный момент.

Закончив возиться с ампулами, я закрыл холодильник и мельком отметил, что на крышке стоит небольшая коробка, в которой находятся вообще посторонние предметы — пять медицинских банок разных размеров, спиртовая горелка и два коробка спичек. Ну, это твое дело, Мовик! Ты хозяин, можешь вообще на стену повесить акваланг и ласты — гады не обидятся.

Обследовав холодильник, я на карачках обогнул бассейн с растительностью с правой стороны и устроился в дальнем конце оранжереи — на почтительном удалении от жилища интересующей меня особи.

Кобра заметно взволновалась еще в первый раз, когда я делал круг по оранжерее, поэтому сейчас я укрылся за кадкой и слегка высунул голову, чтобы иметь возможность наблюдать за ней и при этом шибко ее не тревожить.

Змея все-таки заметила мою голову. Она поднялась примерно на полметра и слегка раскачивалась, пробуя раздвоенным язычком воздух.

Несмотря на то, что нас надежно разделяло толстое стекло, я почувствовал себя очень неуютно. Однако… Хорошо, что Мовику не пришла в голову идея на время своего отсутствия выпускать эту красотку погулять.

Стараясь не двигать головой, я рассмотрел то, что мне было нужно. Затем опять обогнул кадку-бассейн и залез под стол за два ящика до кобры.

Аккуратно сместившись вперед, я оказался под нужным местом и некоторое время лежал на спине, проигрывал в уме ситуацию. Так-так…

Если змея рассердится, она может бросится и, как сказал профессор, сломает зуб. Или оба. Без зубов она в мой план не вписывается. Угу…

Ну что ж, будем немного пересматривать план — время еще есть. Перевернувшись животом вниз, я попятился назад, вылез из-под стола и приблизился к двери.

Понаблюдав с минуту за прилегающей к оранжерее территорией, я выбрался наружу и через десять секунд уже находился за забором…

Оказавшись дома, я пообедал борщом без хлеба — опять забыл купить, съел два апельсина и решил заняться экспериментом.

В моем распоряжении оставалось три дня, исключая сегодняшний. Я хотел сегодня все подготовить и попробовать осуществить акцию завтра. Если задуманное не удастся по чисто техническим причинам, у меня будут в запасе еще два дня, чтобы экстренно соорудить для Мовика чего-нибудь попроще.

На эксперимент мне пришлось затратить шесть с половиной часов, два килограмма сухого льда и массу мысленной энергии для производственных вычислений.

В 23.20 я убедился в правильном течении своих опытов, проделал кое-какие подготовительные процедуры и, понаблюдав за Мовиковым подворьем некоторое время, отправился в постель.

Всю ночь за окном бушевал шквальный ветер, таскал чего-то по двору, дребезжал стеклами и так жутко завывал, что я просыпался каждые десять минут, вспоминал, чем мне очень скоро предстоит заняться, и в результате совсем не выспался.

В семь утра я сидел с опухшей физиономией на своем ложе, массировал ломивший затылок и пребывал примерно в таком состоянии, как четыре кобры, связанные вместе колючей проволокой в период смены кожи.

Опустив ноги на пол, я некоторое время посидел на кровати, почувствовал, что сегодня в комнате необычно прохладно, и испытал сильное желание отложить завершение акции на завтра-послезавтра, а сегодня весь день спать — благо погода весьма соответствовала. Я даже застонал от досады: так стало нехорошо на душе при мысли, что придется куда-то идти и чего-то такое против в своей воли делать.