Читать книгу "Рождение победителя - Артем Каменистый"

Плохо – я должен знать о враге если не все, то почти все.

Ничего – дайте время, и обязательно узнаю. У нас достаточно пленных, и мы умеем превращать немых упрямцев в послушных болтунов.

* * *

У Адана оставалось сто с лишним воинов, и он при желании мог если не победить, то потрепать нас прилично или, оценив неравенство сил, сесть на галеры и уйти в море. Но ничего этого не произошло – мы воевали все так же «подло», не гнушаясь немыслимыми здесь грязными методами.

Галеры демов были стандартными, разнясь лишь в мелочах. На каждой сто десять – сто двадцать гребцов-невольников, из них сотня прикована к веслам, остальные в резерве или временно нетрудоспособны, а при долгих ответственных переходах против ветра или погонях – сменщики. Оружия рабам, естественно, не давали. Даже более того – принимали все меры, чтобы эта публика не ударила в спину хозяев. Для этого использовали прихваченные к палубе кандалы и постоянно дежурящих арбалетчиков у кормового весла, без раздумий стреляющих по первому подозрению в бунтарских действиях. В особо сложных случаях команда перебиралась наверх и закрывала люки. Затем поднимали крышки, прикрывавшие зарешеченные бойницы. Выбраться через них было невозможно, а вот убивать запертых людей – одно удовольствие.

В бою основным приемом демов был абордаж. Галера преследовала улепетывавшую добычу или сходилась с воинственно настроенным противником. По команде гребцы заваливались боком к центральному проходу, стараясь втянуть весло как можно дальше внутрь и задрать рукоять вверх. Дальше с палубы летели трехпалые кошки, затем корабли притягивали друг к другу. Обычно старались делать это нос в нос или носом к корме – ради сохранения все тех же весел, – но это непринципиально. Затем, собственно, начиналось самое главное – рукопашная схватка. Для этого на каждой посудине демов имелось семь-восемь десятков человек, в редких случаях, при коротких походах – до сотни. Итого максимальная численность невольников и абордажников доходила до двухсот двадцати.

На трофейной галере мы разместили именно столько – ведь поход предстоял недолгий. По словам пленных, Адан расположился в районе устья реки, устроив там временный лагерь. Оттуда он посылает группы людоловов, обыскивающих побережье. При этом одну галеру всегда держит наготове – на случай появления заманчивой морской цели или других непредвиденных ситуаций.

Сбежавший струг поутру нигде не нашли, но оставалась надежда, что он прячется, а не ушел к морю. В таком случае у нас есть элемент внезапности – Адан может поначалу принять нас за своих, позволив приблизиться. Мы рассчитывали подойти к лагерю и атаковать с наглостью высшей пробы – одним кораблем против двух. Даже если один будет в полной готовности, в узости реки невыгодного для нас маневренного боя с арбалетно-баллистным обстрелом не получится – скорее всего, исход решит схватка на берегу. Но действительность преподнесла сюрприз.

Когда галера преодолела очередной плавный поворот и вышла на прямой участок реки, впередсмотрящий заорал, и его крик подхватили несколько человек. Взглянув туда, я увидел движущийся навстречу корабль и почти сразу понял, что он не одинок: за кормой пристроился второй – можно было разглядеть лопасти его весел. Не нужно быть гением, чтобы догадаться: Адан зачем-то направляется в глубь долины. Или до него добрались уцелевшие, и он двинулся на помощь Трису, что сомнительно, или у них был условлен срок, после которого пора идти к расчищенной реке.

– Шлемы надеть! Доспехи! Оружие к бою! Лучники на нос!

Корабль забурлил в предбоевой подготовке, продолжая движение в прежнем направлении. Адан тоже не стал останавливаться – лишь передняя галера чуть сбавила ход и вильнула в сторону, пропустив заднюю. Дальше они шли борт о борт, намереваясь атаковать нас с двух сторон. Похоже, я поторопился с сомнениями в их осведомленности: они уверены, что мы им не друзья, – значит, уже знают о случившемся или как-то догадались. Смелые ребята, хотя им легко проявлять храбрость – не сомневаются в успехе. Психологически трудно ожидать неприятностей, когда решающее преимущество столь наглядно: две галеры против одной – даже при ослабленных абордажных командах превосходство бесспорно.

Ударить с двух сторон, зажать, раздавить натиском лучшей в мире пехоты.

Вот только у нас никто почему-то не визжал от страха, и вообще обстановка на борту почти предпраздничная. Тук, наблюдая за приближением демов, озвучил общую мысль:

– Это дурачье ни о чем даже не догадывается. Правда, Зелененький?

– На абордаж! Сорвавшему флаг две чарки! Целуйте замороженный якорь, сухопутные крысы!

Бедный Адан… И глупый – и впрямь не догадывается о том, что знает даже попугай. О боги, да их наивность переходит все границы: песни какие-то поют… бодренькие… боевые… Мне их уже почти жаль…

Сдвоенный стук – метательные машины врага дали залп. Один снаряд зарывается в воду перед носом, второй под левым бортом. Наша баллиста отвечает с таким же нулевым результатом – меткость средневековых механизмов оставляет желать лучшего, к тому же условия стрельбы далеки от идеальных.

Мы не пытались маневрировать. Даже более того – на подходе спрятали весла, чтобы не пострадали наши гребцы, моля духов войны об одном: лишь бы враг не начал отступать. Странно, но и после этого демы ничего не заподозрили – продолжали сближаться с таким же энтузиазмом. Ведь даже любому сухопутному штатскому понятно – что-то здесь нечисто. Слишком уж легко добыча идет в руки, практически добровольно.

Этот Адан начинает меня разочаровывать. Похоже, Тук был прав – и впрямь неудачник. Потеряв три галеры, не бережет четвертой, да еще и чужую за собой в ловушку потащил.

Впоследствии я узнал, что старый пират прожил долгую и относительно удачную жизнь, ни разу не потерпев серьезного поражения. Та темная история с потерей трех кораблей действительно имела место, но произошло это не в бою, а из-за ошибки кормчего и некстати налетевшего шквала – галеры погибли на рифах. К тому же значительную часть экипажей тогда смогли спасти, и никто не поставил случившегося в вину Адану – просто не повезло.

Не было у него громких побед, но зато никогда не возвращался без добычи, пусть даже невпечатляющей. Не найдя на побережье приличных поселений, он пошел на соединение с Трисом после того, как получил запоздалое известие о результатах первого боя, – не всех гонцов разведчики перехватили. Демы опасались, что наше войско продолжит диверсии, и решили стянуть все силы в один кулак. Увидев нашу галеру, Адан легко опознал в ней корабль Бака, оставшийся на озере, а ведь в реке ему делать нечего. Пират решил, что мы сумели его захватить и теперь пытаемся удрать из Межгорья. Воображение нарисовало трюмы, набитые сокровищами, но действительность оказалась гораздо скромнее – если мы и были чем-то забиты, так это воинами.

У демов явное превосходство – имеется два корабля. Но команда ослаблена – Трис забрал у Адана четыре десятка воинов, а две с лишним сотни рабов не считаются.

У нас один корабль. Но невольников на веслах нет. Там бакайцы, не понаслышке знакомые с древнейшей морской профессией, и наиболее боеспособные бывшие рабы. Итого: двести двадцать решительно настроенных суровых парней.