Читать книгу "Игра - Эль Кеннеди"

– Оба? Ты заинтересован? – Я героически пытаюсь не растянуться в довольной улыбке. Я знала, что звонок Гарретту будет толчком, который был нужен Хантеру.

Он кивает.

– Конечно, мы даже не знаем, захочет ли меня взять какой-то хоккейный клуб после того, как я закончу университет…

– Захочет.

– …но если захочет, то это будет хорошей сделкой… – Он замолкает.

– Ты согласишься? – не выдерживаю я.

– Я соглашусь. Но… – Он обнимает рукой меня за талию и прижимает к себе. – Это означает, что тебе надо будет поступать в магистратуру в том же городе, где окажусь я. Или, – он задумывается, – наверное, мы посмотрим, в каком городе окажешься ты, и я скажу агенту Джи, чтобы он устроил меня в команду там.

– Мы что-нибудь придумаем. – Здорово, что мы уже строим планы на будущее. А почему нет? Я жду это будущее с нетерпением. Я не хочу ничего больше, кроме как работать над получением магистерской степени и открыть психотерапевтическую практику, пока мужчина, которого я люблю, играет…

– Мать твою, – выпаливаю я. – Я забыла сказать, что я тебя люблю!

Хантер ошарашенно на меня смотрит. И начинает смеяться.

– Что, прости?

– Я забыла сказать, что я тебя люблю. Я хотела сказать тебе это в тот вечер, когда ты мне сказал, но…

– Ты не была готова, я понимаю. – У него хриплый голос.

– Это был неподходящий момент, учитывая обстоятельства. Но я люблю тебя. – Я чувствую, как у меня горят щеки. Никогда не думала, что влюблюсь в мистера Хоккей с его самодовольной улыбкой с ямочками на щеках и ненормальным чувством юмора. Но жизнь полна странных сюрпризов. – Я люблю тебя, Хантер Дэвенпорт.

– Я люблю тебя, Деми Дэвис. – Он наклоняется, чтобы меня поцеловать, проскальзывает теплыми ладонями мне под футболку, чтобы погладить спину, и вскрикивает от ужаса. – Черт возьми, ты как кусок льда, детка. Иди сюда.

Я ухмыляюсь, когда он начинает умело стягивать с меня одежду.

– Если ты хочешь меня согреть, то должен надевать на меня одежду.

– Нет, я сам себя на тебя надену. – Игриво дергая бровями, Хантер подталкивает меня к кровати, поднимает покрывало за угол, и мы заползаем под него, сцепившись голыми телами. Он скользит ладонью между моими ногами, прощупывая, мягко поглаживая. – Когда ты успела стать такой охрененно мокрой?

– Так происходит, когда ты рядом, – шепчу я и нахожу пальцами его член. Большой, толстый, такой теплый.

Вот только он лишает меня этого удовольствия, с яростным криком отодвигая мою руку.

– Гребаный мой бог, Деми! Больше никогда не касайся моего члена.

Я хохочу.

– Руки слишком холодные?

– «Слишком холодные» – это преуменьшение. Нет. Нет-нет-нет-нет. Тебе больше нельзя ко мне прикасаться. – Хантер кладет меня на спину, сцепляет оба моих запястья левой рукой и поднимает их над головой.

– Не двигайся, – предупреждает он.

– А то что?

– А то я не буду тебя трахать.

Я надуваюсь.

– Жестоко.

– Нет, жестоким было военное преступление, которое ты совершила с моим пенисом.

Приступы смеха сотрясают все мое тело. Я люблю этого парня. Нам всегда весело вместе, какими бы ни были обстоятельства. Мы можем учиться, сидеть в тюремной камере или лежать голыми в кровати, и ему всегда удается меня рассмешить.

Он сильнее сжимает мои запястья.

– Я предупреждаю тебя…

– Ах, ладно. Делай уже что хочешь.

Усмехаясь, он опускает голову и целует меня, и я позволяю ему соблазнить меня своим ртом, своим языком, своими шершавыми кончиками пальцев. В итоге он меня отпускает, но я все равно держу руки над головой, предоставляя ему свободу действий. Его теплый, мокрый рот смыкается вокруг моего соска. Он мягко его посасывает, обводит руками ноющий кончик, и мои бедра неустанно двигаются, моля об облегчении.

Хантер опускает руку, проводит костяшками пальцев по клитору и проникает длинным пальцем внутрь меня.

– Ох, мать твою, – стонет он. Не отрывая горячий рот от моей груди, он начинает трахать меня пальцами. – Гребаный Иисус, детка, я хочу быть внутри тебя. – Он бесстыдно трется о мою голую ногу, и его член оставляет полосы предсеменной жидкости на моей коже.

Я ворчу от нетерпения, когда он встает с кровати за презервативом.

– Ты давно должен был это сделать! – ругаюсь я.

Он весело отвечает:

– Пожалуйста, не надо читать мне лекций, когда я собираюсь довести тебя до оргазма.

– Кто сказал, что ты доведешь меня до оргазма?

Он виляет передо мной своим членом.

– Этот парень.

Меня опять трясет от смеха, но он сменяется горловым стоном, когда Хантер взбирается на меня и входит в мою киску одним скользящим движением. Он полностью заполняет мое тело, растягивающееся, чтобы его вместить, и я провожу по его мускулистой спине, пока он трахает меня медленными, сладкими толчками.

– Я так тебя люблю, – шепчу я.

– И я тебя люблю. – Он подается бедрами назад и так глубоко толкается вперед, что у меня звезды сыплются из глаз.

Удовольствие стягивается в моей плоти в тугой узел, а потом медленно развязывается, и полосы жара расходятся по всему моему телу. Мне больше не холодно. Я горю. Тело Хантера – печка. Его язык горяч и нетерпелив. Его член вызывает внутри самые невероятные ощущения, все больше разжигая во мне возбуждение. Когда оргазм выходит на поверхность, я кричу и цепляюсь за его тело. Он глотает мои стоны жадными, отчаянными поцелуями и хрипит, когда тоже доходит до высшей точки.

– Я никогда не устану это делать, – выдавливает он и переворачивает нас так, что теперь я лежу на его теплой груди.

– Хорошо, что ты будешь делать это всегда, – дразню я, еще дрожа от последних толчков оргазма.

Он крепко обхватывает меня сильными руками.

– Правда? То есть ты имеешь в виду, что мы всегда будем вместе?

С улыбкой я смотрю на его прекрасное лицо.

– Именно это я и имею в виду.

Эпилог

Деми

Сейчас одиннадцать часов вечера, воскресенье, и мы с Хантером сидим на диване и смотрим мое любимое шоу. Сегодняшний эпизод: «Фокусники-убийцы». Саммер на другом конце дивана почти заснула, Бренна свернулась в кресле, восхищенно глядя на экран, а Фитц занял другое кресло, все еще в сомнениях по поводу эпизода. Мы смотрим его только десять минут, а он уже раз пять сказал: «Это какая-то хрень».

– Если ее отрубленная голова появится в шляпе фокусника, то я встаю и ухожу, честное слово, – предупреждает Фитц.