Читать книгу "Заказное влюбийство - Кристина Юраш"

Ага, а ты – слабый, нежный, бесхитростный и пушистый, как кролик. Прямо как в дешевом романе! Сначала это был властный и страстный герой, а в конце резко стал прямо такой лапушкой и душкой, что можно спокойно намазывать его на хлебушек и вытирать об него ножки по команде «Ложись!». «Странно, а мы его даже не целовали, – заметила Интуиция, глядя на полуоткрытые, красиво очерченные губы, которые приближались к нам. – А тут сам расколдовался!»

Меня смущало только одно, меня уже нежно пытаются поцеловать, несмотря на мой молчаливый протест, а вражеский целовальник еще цел!

– Не переживай, любовь моя, – нежно прошептал Бастиан, глядя на меня томным взором с поволокой. – Завтра все будет хорошо… Я понимаю, что ты нервничаешь… Да, я тоже нервничаю, но… Все будет хорошо… Ты будешь самой красивой… Ты затмишь всех!

На счет «затмить всех» тут нужно было начинать готовиться пару месяцев назад. Чтобы аккурат к свадьбе я набрала килограмм под двести.

– Я еще зайду, любимая… – прошептал Бастиан, целуя мою руку, не сводя при этом с меня томного взора, пока я молча отодвигала его от себя. – Я очень переживаю за тебя…

Время шло, за окном становилось все темнее. Свечи оплавились почти полностью, а я сидела на кровати и смотрела на платье, которое в отблесках свечей сверкало драгоценностями. Воспоминания о том моменте, когда я мечтала немного побыть принцессой, стоя перед зеркалом, о том, как нож медленно и осторожно продлевал мою линию жизни, о том, как я пыталась прочитать наши судьбы по рукам, заставляли меня делать глубокие нервные вдохи. Я так понимаю, что сейчас мой влюбийца внимательно читает Пушкина и громко репетирует перед зеркалом: «Не бойся, Даша, я Убийца!» Время капало на нервы, одна свеча погасла, а спасать меня от брака никто не собирался… Значит, я никому не нужна…

Время шло, надежда таяла свечным воском, а я сидела и коротала свой «девичник» в гордом одиночестве. Ни мужского стриптиза, ни кучи пьяных завистливых подружек, ни шампанского, ни шоколадок! Я бы еще заказала клубнички и мороженого!

Мое воображение живо рисовало картины «девичника», заставляя кисло улыбнуться. «Ой, Дашенька! Как же тебе повезло! – лепетала бы пьяная Катюша, икая от шампанского. – Заааамуж берут! Молодой! Перспективный! Красииииивый! Ик! Музычку погромче! Да-да-да!» – «Не, ну здорово! Скоро у тебя будет новая фамилия! – точила конфеты Лена, шурша обертками. – Мне просто интересно, как фамилия у жениха?» А я тем временем ем мороженое и прикидываю стоимость поминок, заранее уточняя удобную для подружек дату. Стриптизер, сначала в костюме Дубровского, потом в костюме Адама, уже устал прыгать по комнате и стал одеваться. «Девочки, а за второй танец кто платить будет? Пушкин, что ли?» – возмутился стриптизер. И мы с удовольствием возложили бы эту обязанность на Александра Сергеевича, который полез за пистолетом, узнав о сумме. Бедолага вытряхивал из трусов свою зарплату и фантики от конфет. Еще бы! Их же надо куда-то девать? Заодно и выбросит по дороге!

Я что? Уснула? Как? Мм…

Сонно протирая глаза, я осознала, что за время моего сна меня не завернули в спальный мешок, не спустили по быстрой реке, а я, в свою очередь, не полезла на ближайший камень петь песню: «Где-то на белом свете, там, где всегда мороз, трутся спиной… эм… драконы о земную ось!» Мне действительно было неприятно, что я еще не мчусь в закат в обнимку с любимым, под голос диктора: «И жили они долго и счастливо», не просыпаюсь от нежного, желанного поцелуя в незнакомом месте, не поверив своим глазам, меня не тянут за руку по мрачному подземелью, усеянному трупами врагов. Я там же, где и засыпала, а по моим стабильно плохим перспективам могут спокойно сверять взгляды на жизнь законченные пессимисты и финансисты.

Меня уже подняли, как Ленина из Мавзолея, накормили, а потом, суетясь организованной толпой вокруг моей прически, платья и драгоценностей, принялись дружно водить вокруг меня хороводы. Растопырив руки, зевая с громким и мучительным стоном невыспавшегося человека, я молча следила за всеми приготовлениями, пока меня облизывали и прилизывали.

– Какая же ты красавица, – восторженно прошептал Бастиан, обнимая меня перед зеркалом. – Не могу налюбоваться… Мой отец мог бы гордиться мной… Я думаю, что он бы точно одобрил мое решение…

Лорд прижался щекой к моей щеке, глядя на наше отражение. Его родственники, узнав, сколько мне лет на самом деле, смогли бы обеспечивать своим вращением в местах не столь углубленных весь Кронваэль, а излишки электричества, мы бы продавали Флармеру. А стоит им узнать о том, что не все годы жизни я провела в женском одиночестве, фамильный склеп превратится в адронный коллайдер.

– Я понимаю, что ты переживаешь, – снова прошептал Бастиан, глядя на меня влюбленными глазами. – Но я с тобой… Я сумею защитить тебя, Импэра… Ты для меня – все… Мы с тобой будем самыми счастливыми… Да, любовь моя?

Глядя на гнездо из белых цветов, которыми флорист-парикмахер украсил мою прическу, мне очень хотелось спросить у проживающей в нем кукушки, сколько мне осталось жить, заодно сверить с такими же показаниями по Бастиану, обнаружив значительную разницу в мою пользу и ради моего блага. Но гнездо пустовало, кукушка съехала, поэтому от прогнозов я воздержалась.

– Все, любовь моя, – прошептал лорд, нежно целуя меня в заспанную щеку. – Все будет хорошо… Главное – ты жива. Остальное для меня неважно… Тебе пора… Я буду ждать тебя у алтаря…

Меня вели по коридорам с почестями и эскортом. Со стен тяжелыми взглядами меня провожали портреты, намекая, что хорошее дело браком не назовут, а брак с импульсивным недалеким идиотом, несущим по жизни чемодан с детскими комплексами, заранее обречен на успех. Минуя колонны и гобелены, я ползла сонной мухой в середине кортежа. Свежий воздух ударил мне в лицо, ворвался в мои легкие, заставив меня посмотреть на яркое солнце, зависшее над горизонтом багровым диском. Тени удлинялись, порыв ветра пытался унести с моей головы гнездо кукушки, а сердце почему-то подгоняло к горлу судорожный комок нервов.

«Где же ты? – стучало отчаявшееся сердце, вырываясь наружу. Шипы строгого ошейника больно ранили его, но оно рвалось вопреки боли. – Где ты? Сейчас самое время объявиться… Поиграли и хватит… Я знаю, что ты что-то задумал! Я умоляю тебя! Скажи, что это так! Объявись!»

Меня вели по незнакомому маршруту, сквозь живой коридор людей, собравшихся на торжество. Мои глаза жадно искали среди лиц лицо, которого я ни разу не видела. Мой взгляд скользил по лицам, а сердце замирало, когда я видела высокие мужские фигуры в плащах. Весь Кронваэль смотрел на меня как-то грустно, задумчиво и ревниво. Женщины прятали глаза, давая понять, что скоро я стану призером специальной олимпиады «Мой муж – козел!», уделав их всех в первом же раунде. Представители сильного пола отворачивались, очевидно, делая ставки на то, помещусь ли я через год в это же самое платье, или нет. Дети с любопытством пялились на меня во все глаза, пытаясь привстать, чтобы разглядеть получше. Малышня сидела на плечах родителей, раскрыв рты от изумления, писклявый детский голосок требовал, чтобы его подсадили, а то ему ничего не видно. Шелесты, шорохи, шепот проносился вдоль живого коридора, стоило мне встретиться с чьим-то взглядом, как глаза тут же отводили в сторону.