Читать книгу "Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле - Верена Райнхардт"

— А какие у тебя есть доказательства? — невозмутимо спросил Оскар.

— Какие доказательства я должна была принести тебе сюда, под землю? — возмутилась Молеправительница.

— Назови причину, почему я должен помогать. Вот именно тебе.

— Ох, я больше не могу! — всплеснула руками Молеправительница. — Вот упрямец! Придется подумать, как выкручиваться. Но из-за тебя все прахом не пойдет, Оскар! Вот увидишь! — с этими словами она отвернулась и в ярости зашагала обратно к соглядатаям.

Брумзель, который до сих пор молчал, оттолкнулся от пола и подскочил к Оскару.

— Насколько я понимаю, вы не хотите помогать нашей подруге?

— Не хочу, — капризно ответил Оскар.

— А Грюндхильде Великой вы бы помогли?

Крот насторожился.

— Зависит от того, чего она хочет. Да и вообще, это вопрос чисто теоретический.

— Вовсе нет.

— То есть как? — недоверчиво переспросил Оскар.

— Это я вам могу подробно объяснить, — хитро улыбаясь, проговорил Брумзель. — Но сначала вам придется выслушать одну историю.

Оскар дернул носом. Очевидно, слушать ему ничего не хотелось.

— Что еще за историю?

— О, — небрежно ответил Брумзель, — историю о верности и предательстве. О легендах, которые оживают. О… о…

— О безответной, трагической любви и преступлениях, — подхватил Фридрих, вспомнивший о трех шелкопрядах, которые теперь сидели где-то в тюремной камере.

— О волшебстве и гипнозе, — добавил Брумзель. — Об одной женщине, которая сводила с ума всех мужчин.

— О другой женщине с тысячью лиц, — продолжал Фридрих. — О превращении и разнице между кажущимся и сущим. (Последней фразой он остался очень доволен.)

— И о кроте по имени Оскар, который тоже уже стал частью этой истории, как бы она ни закончилась, — завершил Брумзель. — Вас это интересует?

Оскар желтыми зубами покусывал нижнюю губу. По крайней мере, любопытство в нем пробудить удалось.

— Эта история действительно была?

— Она как раз сейчас происходит, — ответил Фридрих. — Хотите ее послушать?

Теперь, конечно, отказаться Оскар не мог. Пока они рассказывали (так коротко и захватывающе, как только могли), крот молчал. А когда закончили, он осторожно проговорил:

— Значит ли это, что там, под моей дверью, сидит сейчас сотня соглядатаев? И Тальпа? И Грюндхильда Великая?

— Да, — ответил Фридрих. — Все они там. А в Белоскалье наверняка как раз прибыли Совини и заселяются в свои комнаты во дворце.

— Пришлите-ка мне сюда еще раз Фею, — сказал Оскар. Усы у него дрожали. — Я хочу побеседовать с ней.

Молеправительница нехотя пошла обратно к Оскару. И скоро снова появилась в коридоре с победной улыбкой на губах. Она крикнула соглядатаям:

— Наполняйте фляги! Через десять минут мы выступаем в поход на Белоскалье.

За этим последовал долгий путь в почти полной темноте. Только у некоторых соглядатаев с собой оказались фонари. К счастью, стены были из влажной земли, так что те, кто натыкался на них (а случалось это часто), не сильно ушибались. Во главе процессии шел Оскар, его зад занимал практически всю ширину туннеля. За ним следовали Кальссон, Брумзель и Фридрих.

— А кто-нибудь знает, почему Оскар был так обижен на Молеправительницу? — шепотом спросил Кальссон. Брумзель пожал плечами.

— Это мы еще выясним, — пообещал Фридрих.

Они придумывали бессчетные версии, но — как оказалось позже — правда была чуднее их всех.

Только через много часов пути Оскара удалось уговорить сделать привал.

— Вы же хотели еще сегодня добраться до Белоскалья! — нетерпеливо сказал он. — Впереди еще порядочный кусок.

— Но не все же из нас ходят так быстро, как ты, — возразил Тальпа. — А некоторые вообще не привыкли далеко ходить пешком. — Он покосился на Стреллу и Феликса, которые шли держась за руки, хотя можно было уже давно перестать изображать из себя парочку диковинных существ. — Многие из нас лучше летают, чем ходят.

Оскар с ворчанием подвел их к такому месту, где туннель немного расширялся. Пока другие соглядатаи отдыхали, Фридрих, Кальссон и Брумзель тихонько подошли к кроту.

— Оскар! — позвал Кальссон.

Оскар повернул к ним морду.

— Мы не хотим показаться назойливыми, — начал Брумзель, — но…

— Но нам бы хотелось узнать, откуда у вас зуб на Фею, — подхватил Кальссон.

— Что? — не понял Оскар.

— Почему вы на нее взъелись, — перефразировал Кальссон.

— Что я сделал?! Не ел я ее! И не кусал даже!

— Почему вы на нее сердиты, — быстро вставил Фридрих, пока дело не дошло до серьезных недопониманий. — Можно это узнать?

Оскар скривился.

— Ну ладно. Историю за историю, как говорится. Я вам расскажу.

— О нет, только не это! — застонала Молеправительница где-то слева. — Мы это сегодня уже кучу раз обсуждали, не заводите снова!

— Не встревай, — прорычал Оскар и повернулся к слушателям. — Ну вот: давным-давно я тоже был соглядатаем. — Все трое кивнули. Так они и думали. — И я помог этой вот неблагодарной девице, — он кивнул в сторону Молеправительницы, — подкопаться под химическую лабораторию под Молотобоем, которая просто сжигала свои отходы. Как можно себе представить, они были очень ядовитые и их дым, смешиваясь со смогом Молотобоя, делал жизнь там еще опаснее для здоровья.

— Ну так это же просто замечательно — положить конец такому заведению, разве нет? — спросил Брумзель.

— Ну да. Только устойчивость у здания оказалась не такая, как рассчитывали. Инженер-строитель, которого она — вот она вот — наняла для этого дела, оказался полным идиотом. Короче говоря, вся лаборатория рухнула нам на голову, пока мы еще копали. — Он сделал театральную паузу.

— И что? — спросил Фридрих. — Кого-нибудь покалечило?

— И все бы ничего, — продолжал Оскар, — только в лаборатории была еще парочка жуков-бомбардиров. Они там работали и упали на нас. Один из них решил, что нужно защищаться, и плеснул мне в лицо кислотой. Прямо сюда, — крот показал на правый глаз, тот, который был закрыт пластиной с заклепками.

— И вы из-за этого потеряли глаз? — спросил Кальссон. — Ужас какой!

Оскар многозначительно кивнул.

— Э-эм, — начал Фридрих, понимая, что вступает на тонкий лед, — но… разве вы… разве вы не крот?

Оскар повернулся, и Фридрих весь сжался. Уточнять вид было ужасно неприлично. Даже хуже, чем спросить кого-нибудь, самец он или самка.

— Конечно, я крот! — рявкнул Оскар. — А на кого я, по-твоему, похож?