Читать книгу "Византия. Удивительная жизнь средневековой империи - Джудит Херрин"

Статус Византии не изменился, даже когда ее ученые, такие как Мануил Хрисолор, внесли весьма существенный вклад в науку итальянского Возрождения. В конце XIV в. во Флоренции он давал уроки древнегреческого языка. Его грамматика помогла многим западным интеллектуалам прочитать тексты Платона и Аристотеля в оригинале, а его ученики стали выполнять грамотные переводы. Некоторые итальянцы, такие как Франческо Филельфо, искали учителей греческого языка в Константинополе. В 1420-х гг. он учился вместе с Георгием Хрисококом, женился на дочери Хрисолора и подготовил латинские переводы Ксенофона и Плутарха.

Ферраро-Флорентийский собор (1438–1439), формально объединивший церкви, не смог изменить отношение. И хотя лекции Плифона о текстах Платона вызывали восхищение флорентийцев, а его слава привлекала покровителей, в том числе Козимо Медичи и Сигизмондо Малатеста, западные участники собора не испытывали симпатии к их восточным коллегам. Да, нельзя было не оценить совершенное владение Плифоном греческими текстами, но вряд ли его поклонники задумывались, действительно ли он поклоняется древним богам или все-таки нет. Студент Хрисолора Гуарино использовал подготовленный Плифоном полный текст «Географии» Страбона для перевода на латынь, а позднее Марсилио Фичино перевел также выполненное Плифоном издание Халдейских оракулов (еще один сомнительный древний источник туманных пророчеств). Не оценили византийцы и величайшую работу Плифона «О том, чем отличается Аристотель от Платона», которую систематически сжигали как потворство язычеству. Так что стереотип Византии был также укреплен внешними силами.

Переход Константинополя в руки турок подтолкнул представителей Запада к оценке византийской науки, что следует из удивительно доброжелательного приема, оказанного там беженцам (и привезенным ими манускриптам). В коллекции кардинала Виссариона, оставленной им библиотеке Марчиана (национальная библиотека Св. Марка в Венеции. – Ред.), находилось много важных трудов древних греков – научных и философских. Был сделан латинский перевод с его греческого манускрипта – «Арифметики» Диофанта, написанной в III в. и дополненной комментариями нескольких поколений византийских математиков – от Феона и его дочери Ипатии, которая преподавала в Александрии в V в., до Пселла – XI в., Плануда – конец XIII в. и Хортасмена – начало XIV в. Этот перевод, в свою очередь, имеет отношение к двуязычной греко-латинской версии Диофанта, которую в XVII в. читал Ферма и на полях которой написал свою знаменитую фразу: «Я нашел изумительное доказательство этой теоремы, но на полях слишком мало места, чтобы его изложить». Эти величайшие награды знаний, однако, принимались с тем же чувством превосходства, которое уходит корнями в разграбление Царьграда в 1204 г. Запад якобы получил не вклад Византии, а еще одно доказательство ее низкого положения… неполноценности.

После покорения турками в 1453 г. Византия поддерживалась в качестве символа – светского и духовного – константинопольским патриархом. Монах Геннадий, в миру Георгий Схоларий, назначенный на этот пост султаном Мехмедом, стал первым лидером греческого миллета. Хотя впоследствии Москва потребовала мантию лидера ортодоксии, константинопольский патриарх сохранил традицию церковного правления, основанную на власти пяти великих патриархов, и настоял на сохранении исихастской традиции духовной молитвы, не нашедшей отклика на Западе. Это поддерживало ортодоксальный мир в течение всех веков оттоманского правления и продолжает вызывать искреннюю людскую преданность не только на Ближнем Востоке, но и во многих диаспорах по всему миру.

Мехмед Завоеватель также настоял, чтобы в городе остались христианские ремесленники. Не все церкви были превращены в мечети. Как мы видели, Византия продолжала жить в новом оттоманском облике с многонациональным населением, говорившим на самых разных языках, и привлекала купцов со всего света. При первых султанах Константинополь оказался даже более знаменитым и красивым городом. Султаны строили новые элегантные здания, дворцы и великолепные купольные мечети, имитировавшие церковь Св. Софии. Город снова занял место сердца великий восточной средиземноморской империи, просто она называлась по-иному – Оттоманской. Турки наследовали историю, которая слила воедино различные традиции и позволила грекам, а также другим христианским меньшинствам, например армянам, стать выдающимися торговцами, управленцами и дипломатами. Когда евреи-сефарды в 1492 г. были изгнаны из Испании, они нашли новый дом в Константинополе, который принял и их необычный диалект, и их традиции. Позднее, когда оттоманы вторглись в глубь Европы, они встретились с вдохновенным христианством. Две силы взаимодействовали веками – они неоднократно сталкивались, когда турки двигались в западном направлении и, как правило, бывали остановлены. Столетиями Оттоманская империя оставалась европейской державой, а в XIX в. пришла в упадок. Когда последний султан оказался на смертном одре, европейцы были рядом, чтобы успеть растащить на протектораты территорию некогда великой империи. В Анатолии им преградил путь Мустафа Кемаль Ататюрк, возглавивший восстание, создавшее современную Турцию. В качестве реакции на слабость Оттоманской империи он настоял на принятии европейской – по стилю национальной – светской конституции, которая учредила парламент и суды, романизировала оттоманскую письменность и запретила феску (традиционный головной убор). Турция и сегодня живет по этой конституции, которая позволяет мусульманам посещать пятничные молитвы и устанавливает субботу и воскресенье выходными днями.

Как правильно отметили зашедшие ко мне в кабинет строители, Византия имеет что-то общее с Турцией, а та, в свою очередь, с Византией. Вы можете верить или нет, что богатое византийское прошлое Турции помогло ей занять достойное место среди других европейских государств, но дух и наследие средневековой империи продолжает оказывать влияние на мир из древних руин на Босфоре и в Анатолии. Даже сегодня огромный, раскинувшийся на гигантских территориях конгломерат пригородов, с двумя мостами, соединяющими европейскую и азиатскую части города, и строящимся метрополитеном, Стамбул сохраняет византийский характер. И он проявляется не только в христианском присутствии, но и в грандиозности города, его шумной коммерческой деятельности и многонациональном и многоязычном населении.

Надеюсь, мне удалось убедить читателя, который добрался вместе со мной до этой страницы, что Византия должна быть избавлена от негативного стереотипа. Недавно прошли выставки византийского искусства в Нью-Йорке, Афинах и Лос-Анджелесе, на которых были представлены сокровища со всего мира, а также иконы и манускрипты из монастыря Св. Екатерины на горе Синай. На этих с любовью организованных и неожиданно популярных выставках, представивших широкой публике шедевры Византии, люди увидели часть ее мира, который не имеет современного преемника, но оказал влияние на многих. Византийское искусство помогает скорректировать сложившийся негативный стереотип в основном благодаря потрясающей красоте исключительных по своим достоинствам произведений искусства. Но дело еще и в том, что искусство стимулирует более глубокий интерес к обществу, которое могло производить непривычные предметы высочайшего качества в течение столь длительного периода. А после международного конгресса византинистов, который прошел в Лондоне в 2006 г., отношение к Византии перешло на новый этап.