Читать книгу "Американская разведка против Сталина - Николай Платошкин"

Инкубационный период туляремии – от нескольких часов до 21 дня, в среднем 3–7 дней. Различают бубонную, язвенно-бубонную, конъюнктивально-бубонную, ангинозно-бубонную, абдоминальную (кишечную), бронхо-пневмоническую с бронхитическим и пневмоническим вариантом течения, генерализованную (первично-септическая) формы. Болезнь начинается остро с внезапного подъема температуры до 38,5—40 °C. Появляется резкая головная боль, головокружение, боли в мышцах ног, спины и поясничной области, потеря аппетита. В тяжелых случаях может быть рвота, носовые кровотечения. Характерны выраженная потливость, нарушение сна в виде бессонницы или, наоборот, сонливости. Часто наблюдается эйфория и повышение активности на фоне высокой температуры. Осложнения могут быть специфические (вторичная туляремийная пневмония, перитонит, перикардит, менингоэнцефалит), а также абсцессы, гангрены, обусловленные вторичной бактериальной флорой. Диагностика основывается на кожно-аллергической пробе и серологических реакциях.

Возбудитель туляремии характеризуется высокой устойчивостью в окружающей среде, особенно при низких температурах и высокой влажности (выживает при –30 °C, сохраняется во льду до 10 месяцев, в мороженом мясе до 3 месяцев), менее резистентен к высыханию (в шкурках павших от туляремии грызунов сохраняется до 1,5 месяцев при комнатной температуре и до 1 недели при температуре 30 °C). Остается жизнеспособным в речной воде при температуре 10 °C до 9 месяцев, в почве до 2,5–4 месяцев, на зерне, соломе при температуре –5 °C до 190 дней, при 8 °C до 2 месяцев, при 20–30 °C до 3 недель. Длительно сохраняется в молоке, сливках при низких температурах. Малоустойчив к высоким температурам (при 60 °C погибает через 5—10 минут, при 100 °C – в течение 1–2 минут), солнечному свету, ультрафиолетовым лучам, дезинфицирующим средствам (растворы лизола, хлорамина, хлорной извести убивают его за 3–5 минут).

Естественно, что «Пандора» не обошлась и без уже «традиционных» спор сибирской язвы.

В декабре 1948 года испытания начали с бруцелл. Были связаны десятки резиновых лодок, на которых находились клетки с обезьянами. Этот «конвой» выпустили в океан. Вода заливали клетки, обезьяны дико кричали и отчаянно пытались вырваться на свободу. Затем на бедных животных спустился целый туман из бруцелл. Поверх этого ада кружили вертолеты, в задачу которых входило недопущение в район эксперимента «посторонних» судов. Одна из лодок с приматами оторвалась и уплыла в океан – ее так и не нашли.

Остальных животных забрали на борт плавучей лаборатории, чтобы проверить степень их заражения. Затем американцы самолетом привезли из Кэмп-Детрика свежую партию возбудителей «заячьего гриппа». Теперь над бедными макаками в море взорвали целую бомбу с бактериями туляремии. Потом приматов убили и провели вскрытие. Трупы животных заморозили для доставки в Англию и США с целью их дальнейшего исследования.

Операция «Пандора» продолжалась до конца февраля 1949 года.

Но американцы верно рассудили, что тропический климат Антигуа не очень похож на погоду в стане самого вероятного противника. Поэтому уже в феврале 1949 года эксперты Кэмп-Детрика прибыли на Аляску. Там решили повторить эксперменты «Пандоры» с «заячьим гриппом». Новую операцию назвали «Сторожевая собака» («Watch Dog»). Макаки были, видимо, страшно поражены, когда они очутились в долине реки Танана к западу от Фэйрбэнкса. Животные жалобно визжали от мороза, хоят «ученые» из Кэмп-Детрика заботливо надели на них курточки с капюшонами. Охрана была вооружена винтовками, так как медведи-гризли сразу же учуяли добычу. Но тут замерз аэрозоль с бактериями, и вредоносный туман густо сполз прямо на реку Танана.

В конце концов эксперимент решили прекратить. Оказалось, что хрестоматийные русские морозы хранили «Советы» не только перед нежными немецкими танками, но и перед дьявольской смесью творцов биологического Армагеддона.

В мае 1949 года в Кэмп-Детрике возникло новое подразделение – отдел специальных операций (Special Operations, SO). Новое подразделение имело четкую задачу заниматься как оборонительными, так и наступательными видами биологического оружия. Это был аналог «тайных операций» ЦРУ. Девизом сотрудников нового отдела стал слоган «Все дозволено!» (Anything goes!).

Например, было «дозволено» даже проводить испытания с бактериями (правда, не патогенными) в крупных американских городах, чтобы выявить степень бдительности населения и государственных органов на случай советского нападения.

Кроме того для нужд ЦРУ отдел специальных операций должен был производить яды, в том числе и для ликвидации неугодных иностранных политиков. Помимо этого по заданию того же ЦРУ продолжались эксперименты с «сывороткой правды».

Шефом отдела «все возможно» стал Джон Шваб – человек в своих «узких» кругах легендарный. В свое время в Кэмп-Детрике он на примитивном оборудовании «произвел» для англичан три килограмма ботулотоксина с риском для жизни. Одним из любимых помощников авантюриста Шваба стал такой же авантюрист Фрэнк Олсон, с радостью бравшийся за любые задания.

Люди из отдела специальных операций чувствовали себя суперменами и получали от жизни массу веселья и адреналина. Еще бы – никакой другой американец не мог спокойно нарушать все американские законы, да еще и получать за это щедрое вознаграждение. Олсон тогда еще не знал, что это веселье вскоре обернется для него самого летальным исходом.

Первым делом отдел спецопераций решил провести учебную бактериологическую атаку (mock attack) против крупного американского города. Выбрали Сан-Франциско.

Но потренироваться решили прямо в Вашингтоне. Джон Шваб по согласованию с министерством обороны в августе 1949 года провел биологическую атаку против Пентагона. Три сотрудника отдела специальных операций из Кэмп-Детрика с чемоданом, полным бактерий, проникли в здание военного ведомства и распылили там бациллы Serratia marcescens. Эти бактерии легко контролировать, так как они имеют склонность к образованию красного пигмента.

Серрации, особенно serratia marcescens, ранее (и уж точно в 1949 году) считали непатогенными и даже использовали при испытаниях аэрозолей или исследованиях циркуляции воздуха в помещениях из-за их ярко-красного пигмента. И лишь в 60-х годах была установлена способность серраций вызывать бактериемию у стационарных пациентов и наркоманов. Позднее выяснилось, что у взрослых людей серрации наиболее часто колонизируют мочевыводящие и воздухоносные пути, а у детей – желудочно-кишечный тракт.

Таким образом, ученые мужи из Кэмп-Детрика, сами того не ведая, испытали на обитателях Пентагона реальное биологическое оружие, хотя, конечно, и гораздо менее опасное, чем сибирская язва.

После начала корейской войны в июне 1950 года сотрудники отдела спецопераций наконец решили приступить к этим самым «спецоперациям» в большом масштабе.

В Кэмп-Детрике построили гигантское сооружение в виде прочного металлического купола (на сленге обитателей Детрика – «8-Ball») объемом примерно в 1 миллион литров. Летом 1950 года в шар поместили морских свинок, кроликов и шимпанзе и произвели взрыв наполненной бациллами «заячьего гриппа» бомбы типа М114. Обезьян прикрутили к «седлам» так, что они не могли шевелиться, на голове у них были маски. После взрыва ученые выждали инкубационный период бактерий и убили всех обезьян, чтобы провести вскрытие и понять степень заражения организма. Затем трупы сожгли.