Читать книгу "Дивизия особого назначения. Освободительный поход - Фарход Хабибов"

(в 45–75 км от госграницы СССР).

Донесение командира второго взвода Особой Украинской группы ДОН-16 НКВД СССР, техника-интенданта 2-го ранга Михаила Завалия.

По приказу председателя обкома партии ВКП(б) товарища Ильиных Особая Украинская группа ДОН-16 была переправлена на правый берег реки Носовец для организации диверсионных действий в тылу противника.

Второй взвод, вместе с приданными расчетами ротных минометов тов. Дрюченко и тов. Манджуры, оседлал рокадную дорогу Осиновец – Червона Брама. В течение 2 августа передвижений по дороге не наблюдалось, за исключанием поездок на гужевом транспорте селян. Красноармейцы взвода продолжали скрытно вести наблюдение с высоты в трех километрах от хутора Порошкевичи.

В 9 часов утра 3 августа по направлению к деревне Осиновец прошла колонна из старых, легких танков типа МС-1. Так как у нас не было противотанковых средств, вынуждены были эту колонну пропустить. В 11.38 в том же направлении двигалась колонна из восьми грузовиков с легкими гаубицами на прицепе. И я принял решение атаковать эту колонну.

Пулеметчики Никитюк (ДТ) и Триколенко (МГ-34) получили приказ обстреливать закрытые тентом кузова автомобилей. Такой же приказ получили минометчики и стрелки.

В 11.48 вражеская колонна поравнялась с местом засады, и я дал приказ открыть огонь.

Вражеская колонна была уничтожена, спрыгнув с машины, успели сбежать в лес до десятка гитлеровцев. Раненых гитлеровцев мы оставили на месте, но обезоружили. И я решил воспользоваться гаубицами, тем более опыт стрельбы из гаубиц имею. Исходя из вышеупомянутого, бойцы погрузились на два немецких грузовика с гаубицами на прицепе, остальные грузовики и гаубицы (предварительно зарядив) мы подожгли.

И выехали по проселку, в направлении деревни Никольцы, проходя деревню, арестовали восьмерых полициантов, так как они приняли нас за немцев. По просьбе жителей трое полициантов расстреляны, остальные изъявили желание пойти с нами, и мы их взяли. Народ охарактеризовал их как хороших парней, насильно завербованных в полицию старшим полициантом Прокоповичем.

Характеристика от председателя колхоза «Радянска Украина» тов. Жевелия прилагается.

4 августа 1941 года.

Командир второго взвода,

Особой Украинской группы,

техник-интендант 2 ранга М. Завалий.

Глава XXV

«Вперед, к Мальцевичам»

5 августа 1941 года, где-то в Белоруссии

(в 30–50 км от госграницы СССР).

Всю ночь снились павшие ребята: Мамбеткулов, Простыньин, Штирнер, Лановой и другие наши соратники. Эти ребята уже никогда не вернутся домой, никогда Володька Простыньин не обыграет Эберхарда Штирнера в карты и Штирнер не возьмет реванш, никогда Болотбек (Мамбеткулов) не ворвется в мою землянку в махновском стиле, никогда Лановой не попросится застенчиво в полет.

Кстати, у Легостаева (нашего походно-полевого гебиста) новости: он в ходе допросов попавших в плен вояк УПА выявил не кого-либо, а самого вдохновителя и организатора УПА ПС, некоего гражданина (то ли Польши панской, то ли СССР) Боровца. Это же какая удача – выловили самого Боровца, это чудо в перьях бежало вместе со штабом немецкого полка от танков Нечипоренко. Но, как говорится, не зря Витек по фамилии Резвунь обозвал БТ автострадным танком, знал сцуко, как обзывать самый резвый танк ВМВ. Хотя Резвунь дебил еще тот, на фига армии, имеющей несколько видов бронеавтомобилей, еще придумывать танки для автострад? Может, у СССР были еще грузовики для тротуаров, броневики для лесополос, автоматы для стрельбы по траве, ну и для полного комплекта пушки для стрельбы по воробушкам? Ну не дебил ли? Так вот немцы и их приблудыш Боровец попали-таки в танковые клещи уральского украинца Нечипоренки и резво сдались, жить они, оказывается, хотели.

Простите, опять я чего-то отошел от нити своих записей, наверно, йода мне не хватает или цинка какого-нибудь.

Проснувшись рано утром, я увидел мирно беседующих на крылечке правления колхоза Семенова с Великовым. Причем если казенный убивец чего-то говорил с умным видом, то Великов, как говорится, смотрел тому в рот. Причем так внимательно, как будто сейчас оттуда посыпятся алмазы по стопиццот карат.

– Ну, товарищи, как ваши дела? Чего не спите?

– Опа, сам комдив, ну исполать тебе, добрый молодец, – хохмит Семенов, с потугами на юмор.

– Здравия желаю, товарищ капитан, – культурно отвечает Великов.

– Романыч, ты оттуда? – показываю Семенову противоположный берег реки.

– Конечно, оттуда, вот с ребятками трохи пошукалы, у немцев у заду. Парней немного пообкатал, зачет они сдавали, принимай пополнение, все сдали, а этого молодого да раннего комвзводом я своей императорско-монаршей волей назначил.

– Кому назначил, куда назначил, ваше высоковеличество яснодрагоценновельможное, что с тобой, а, Романыч?

– Отдельного диверсионного взвода ДОН-16, ну, а что?

– Думаете, нужно такой создавать? А Тодорович, Майер, Синицын?

– Ну, я не знаю, капитан, не я тут комдив, я всего лишь моцион совершать вышел (погулять, это для особо недогадливых), тогда второго отдельного диверсионного взвода.

– Так, может, расскажете, чем вы там занимались, ну, в тылу у немцев? Тьфу, вообще-то все мы в тылу у гитлеровцев, но вы были в тылу тыла тыловых тыловиков (во как, это не тавтология, это тавтологище).

– Заговариваешься, капитан, хорошо, расскажу. Пошли мы в тыл, как ты говоришь, тыла, а так как танков у нас не было, я парням и стрелять запретил, только ножик или руки-ноги. Зачет есть зачет, значит, снимали часовых, ловили нацистов, вышедших по нужде, и т. д. Правда, пришлось сперва марш-бросок километров на тридцать, а еще по очереди ротный миномет несли, и мины к нему, на черта нам он без мин-то. Миномет, конечно, штука неудобная, но иногда в бою может заменить танк, даже такой легкий, чай, не полковой же. Прошли хорошо, в положенный срок, отставших не было, парни молодцы.

И первым зачитываться душегубством пошел сам Димыч, ну Великов, на посту часовой стоит, симпатичный такой фашист, наверно, минут десять Димыч полз, как уж (змея такая), по траве и в момент уработал гитлеровца, тот даже не пикнул. Потом красноармеец Абдувалиев пошел одного зассанца прижучить, нечего же на посту пи́сать, неплохо так потрудился узбек, один удар в сердце, и Ахмедка зачтен.

Сам понимаешь, надо ноги давать, всполошатся немцы, нам же мало не покажется, их тыщи, нас тридцать, и не тыщ, а штук. Обходим лагерь и режем всех, кто попадется, среди ночи пробежались до Танасевичей, там гарнизончик немецкий стоял. Уже не стоит, лежит, можешь, кстати, капитан, вычеркнуть этот взвод из списков, Васька Живоглотов за секунду двух часовых зарезал. Говорили же им, что на посту разговаривать нельзя, а так два удара ножом, и зачет сдавать пошел Остап Цыбуля. Тот в хату сбегал, выходит и говорит, что в хате спят восемнадцать фрицев. Пришлось Цыбуле, Темрюкову, Касаеву, Николаеву и Виницкому с Габдурахмановым сдавать оптовый зачет. Ну и сам я проконтролировал все, хорошо справились ребята, и этим зачет. По пути наткнулись на отдыхающую на поляне батарею гаубиц, пришлось и мне тряхнуть стариной, короче, батарея у фрицев есть, а батарейцев нет, особенно живых. Жаль, утащить не получилось. Да и минировать было нечем.