Читать книгу "Почерк судьбы - Шарлотта Лукас"

Да, он так и сделал. Он не мог вспомнить, в каком душевном состоянии находился, сочиняя такое резкое письмо. Теперь Йонатан должен был честно себе признаться: прочитав свой отказ теперь, он все отчетливо вспомнил.

Тогда он прочел из рукописи «Смех Ханны» не много, две или три страницы, и решил, что роман – «отвратительная безвкусица», совершенно не нужная миру, а уж литературному миру и подавно. В конечном итоге он сочинил это письмо и отправил.

Почему? Почему же? Теперь он честно и откровенно пытался ответить на этот вопрос, так, как ему предписывал «внутренний контролер».

Почему же он так поступил?

Йонатан Н. Гриф не помнил этого, он не знал, что на него тогда нашло. Йонатан твердо знал лишь одно: если он вообще хочет получить хоть малейший шанс встретиться с Ханной еще раз и, возможно, даже завоевать ее, она не должна узнать об этом письме ни при каких обстоятельствах. НИКОГДА!

Глава 64

Йонатан

20 мая, воскресенье

– Послушай, а ты не считаешь, что это несколько глупо?

– А что, прости, тут глупого? Бегать босиком по цветочному лугу – это ведь здорово! – сказала Ханна.

– Занятие, конечно, само по себе не глупое. Но вносить это в ежедневник как «событие», наверное, не стоило. Подобное ведь можно делать просто так!

– Ты так считаешь? – Она с вызовом посмотрела на него. – А когда ты в последний раз такое делал?

– Э-э-э…

Йонатана ее вопрос застал врасплох.

– Вот видишь! – произнесла она, и вид у нее при этом был очень довольный. – А раз этого не делают «просто так», я решила внести это в ежедневник.

– Ну хорошо, – протянул несколько пристыженный Йонатан и босиком тяжело зашагал вслед за Ханной по траве.

Он вовсе не хотел брюзжать. Напротив! Йонатан радовался, что она захотела вновь его увидеть. И счел замечательным ее предложение из принципа устроить следующую встречу в соответствии с указанием ежедневника.

Только вот босиком… Это было все равно что… ну да, почти голышом. Он чувствовал себя беззащитным. Немужественным.

– Давай быстрей, ты, хромая утка! – смеясь, крикнула она, когда Йонатан с большой осторожностью по широкой дуге обошел куст крапивы. – Кто первым добежит до кафе с мороженым, тот и платит.

Она стремительно бросилась вперед.

– Платит тот, кто выигрывает? Что за логика такая? – крикнул он ей вслед.

– Моя! – запыхавшись, бросила она через плечо.

Ах, как она ему нравилась! Нравилась по-настоящему. Очень!

Ханна

4 июня, понедельник

– Мне очень жаль, но я больше не могу. Еще один кусочек – и я лопну, – с трудом выдавил из себя Йонатан и с отвращением отодвинул тарелку со съеденным лишь наполовину куском торта с любекским марципаном.

– Лопнуть не считается, – ответила она. – Там сказано: «пока одному не станет плохо».

– Плохо мне сделалось еще на предпоследнем куске.

– Но ты ведь мог об этом сказать.

– Я не хотел тебя разочаровывать.

– Но это же твой день рождения, а не мой.

– Как ты вообще узнала об этом? – поинтересовался Йонатан у Ханны.

Позавчера Ханна его очень удивила, сообщив, что приглашает его в понедельник во второй половине дня в «Маленькое кафе» поесть пирогов и выпить кофе. И хотя этой записи не было в ежедневнике на 4 июня и Йонатан заявил Ханне, что в рабочее время не может отлучиться из издательства, она настояла на своем. Потому что это была ее прописанная на день рожденья программа – и баста!

– Я просто позвонила в издательство и спросила, – ответила она.

Йонатан, закашлявшись, проглотил еще кусок, запивая чаем.

– Ты звонила в издательство? – задыхаясь, переспросил он.

– Да, конечно. Почему бы и нет? – широко улыбнулась она ему. – Твоя милая ассистентка оказалась весьма услужливой дамой.

– Так-так, – теперь он тоже мило улыбнулся, лукаво глядя на Ханну. – Дорогая госпожа Круг… Придется с ней провести серьезную работу по поводу защиты персональных данных.

– Не переживай, она мне выдала только число, а не год.

– Как ты вообще до такого додумалась? – возмущенно спросил он.

– Ну что в этом такого? – Она хихикнула. Ей просто нравилось цапаться с Йонатаном. Это был словно умственный пинг-понг. Пинг-понг – понг-пинг. – Заговорили об издательстве, и я кое-что вспомнила. Ну так как, ты нашел рукопись Симона?

Удрученный, он взглянул на нее:

– К сожалению, нет. Не представляю, куда Маркус Боде мог ее задевать перед увольнением.

– Я могу еще раз скопировать ее – тоже мне проблема!

– Я завтра снова поищу, хорошо? И, если не найду, дашь мне ее.

Йонатан

15 июля, воскресенье

– Знаешь, мне решительно ничего не делается от пребывания на солнце! – пыхтя, заявил Йонатан. – Итальянские гены, ну, ты понимаешь.

– У тебя спина уже очень красная, – сказала Ханна, которая сидела позади него. – Ты уверен, что тебе не нужно мазаться кремом?

– Нет, нет, это лишнее.

При этом Йонатан чувствовал, что у него покраснела не только спина, но и лицо. Что, в общем-то, было связано не с солнцем, под которым они жарились вот уже час, с тех пор как поплыли на лодке по маршруту «Альстер и каналы». И дело было не в напряженной гребле, из-за чего Йонатану спустя десять минут пришлось снять футболку (причем он с радостью отметил, что Ханна, пусть и ненадолго, задержала заинтересованный взгляд на его торсе). Его щеки раскраснелись уже оттого, что он представил, как она, основательно намазывая его кремом, будет прикасаться к его коже, и тогда… Да, тогда Йонатан Н. Гриф не смог бы за себя отвечать!

– Ну что, редакционная коллегия уже оценила рукопись? – спросила Ханна, отвлекая Йонатана от эротических фантазий.

Он вздрогнул и даже как-то сжался, испытывая чувство вины.

– Пока еще нет.

Черт! Снова эти вопросы о рукописи Симона! Йонатану, припертому к стенке, пришлось сказать, что он нашел ее и передал в редакционный отдел, потому что «коллеги в этом разбираются намного лучше меня».

И вот, извольте: Ханна с тех пор регулярно расспрашивала его о том, как обстоят дела с рукописью. Он ее, конечно, понимал. Она хотела знать, стоящий это роман или нет. Если бы он тогда ей сразу признался, что прочел роман и, по его мнению, это произведение годится только для домашнего чтения… Ну не каждому дано писать так, чтобы его книги читала широкая общественность. Но Йонатан не хотел разочаровывать Ханну.