Читать книгу "Имаго - Юрий Никитин"

Майданов бросал укоризненные взгляды на одного, на другого,наконец громко запротестовал:

– Ну вы уж скажете, Алексей Викторович!.. Вы такиеужасные вещи говорите, что уж просто я даже не знаю, не знаю…

Лютовой оглядел всех исподлобья, почти враждебно. Шершеньусмехнулся уголком рта, но глаза отвел в сторону. Неловко, что в самом деле сходу мог оказаться в компании с Бабуриным, этот прицепится с первой же фразы,свернет на пиво и толстых баб с во-о-от такими жопами!

Они все смотрели выжидающе, даже Лютовой делает вид, гад,что это для него вот такая удивительная новость.

– Рассматривайте это как хобби, – ответил явяло. – Просто хобби.

Они выглядели разочарованными, а Майданов приятно улыбнулся,сказал своим чарующим приятным голосом:

– Да-да, как хобби… Будем рассматривать как хобби. Ну,как самолет, который конструировал морской офицер Можайский, или опыты сгорохом, что проводил монах Мендель… Можно даже как другое хобби другогомонаха… я имею в виду чудака, что все возился с астрономическими таблицами…

– Коперник? – предположил Шершень.

– Он самый, – приятно сказал Майданов. – Такчто удовлетворите наше любопытство, Бравлин.

Я развел руками, стараясь не выронить рассыпающееся впальцах сдобное печенье.

– Я как-то уже рассказывал о попытках найтивнеэкономический выход из кризиса… Собственно, в Интернете лишь развитие техидей. Систематизация… насколько она возможна, конечно. Трудно систематизироватьто, что рождается на ходу из ничего…

Шершень сказал живо:

– Просим, просим!.. Музыка, туш, макияж и все такое. Впрошлый раз вы рассказали нам по-соседски, так сказать. Точно так же нашдорогой Бабурин мог благородно поведать о великом «Спартаке». А теперь, понепроверенным и потому самым достоверным данным, в философских… и не только вфилософских кругах Интернета разом заговорили об… иммортизме. Верно я называю?

Я кивнул.

– Иммортизм? – переспросил Шершень.

– Он самый.

– А почему не иммортализм? Ведь, как догадываюсь, этоиммортализм?

– Все равно сократят, – объяснил я. – Так чтокупируем хвост раньше, пока щенок. Меньше крови.

Лютовой все порывался что-то сказать, но усилием волисдерживался. Это стоило ему немалых трудов, даже скулы покраснели. Он знаетбольше об этом и не терпится сказануть во всю ивановскую, но эрэневцы следят нетолько за своей осанкой, но и за языками.

Шершень полез в карман, на свет появился сложенный ввосьмеролисток. Пока он разворачивал, Майданов спросил с живейшим интересом:

– А на кого, простите, рассчитан иммортизм? Ведь однимнадо одно, другим – другое…

– И пусть они катятся, – ответил яравнодушно. – Я не собираюсь угождать всяким общечеловекам…

Шершень развернул, наконец, листок, его ладони разглаживалиего по всем сгибам, глаза не отрывались от крупных букв.

– Простите, – сказал он, – но… насколько явот тут успел заметить, вы стараетесь не обижать своих сторонников… даже еслиони не совсем, так сказать, вашей ориентации.

Бабурин гоготнул:

– Эт гомосеков? Или скотоложников?

– Кого вы имеете в виду? – спросил я. – А товот народ истолковывает ваши слова… как вы и хотели, вероятно?

– Нет, – ответил Шершень поспешно. – Безвсяких шуточек. Вот вчера прочел, могу цитировать, не глядя в шпаргалку, чтозначит: хорошо написано. Позвольте, вот эти строки… Нет, я все помню, простоСвященное Писание надлежит с наибольшей почтительностью, вот: «Во всем, чтоделал Господь, был великий смысл. И человека он создал не просто так, от нехрена делать, а с Великой Целью. Он готовил себе преемника!»

Он остановился, поднял на меня взгляд. В карих глазах былнемой вопрос.

– Ну и что? – спросил я.

– Хорошо, – ответил он. – Тогда вот ещецитата: «Еще во младенчестве Господь создал для человека мир и населил егоживотными, как мы создаем для ребенка манеж с игрушками, где полный хозяин самребенок. Во взрослости человек же обязан управлять Вселенной».

– Ну и что не так? – сказал я. – Что вамкажется ложным?

– Нет, мне как раз! Мне идея Бога даже нравится. Длятой части воинствующей интеллигенции, что не готова расстаться с Богом… из модыили прихоти – ваши тезисы в самый раз. По самые, так сказать, помидоры.Позвольте, я тут процитирую дальше по списку… Ага, вот:

Пункт третий: «Сейчас Бог терпеливо ждет. Повзрослевшийчеловек должен прийти и взять с Его плеч тяжкую ношу».

Пункт четвертый: «Человек обязан прийти к Богу как можноскорее. Сейчас ему стыдно заставить ждать себя даже женщину, но какосмеливается заставлять ждать Бога?»

Пункт пятый: «Бог создал человека здоровым, и потому человекобязан прийти к Нему здоровым».

Пункт шестой: «Бог оберегал человека во младенчестве отзаблуждений, выжигая язвы Содома и Гоморры, но сейчас повзрослевший человекобязан это делать сам. Господь не учит взрослого человека и не вмешивается вего действия, уважая его волю, его жизнь, его решения. Так будем же достойными!И то вмешательство, что ждем от Бога, да будем творить сами».

Я за это время допил чай, взглядом попросил Анну Павловнуплеснуть еще. Остальные к своим опустевшим чашкам не притронулись, слушают.Даже Бабурин слушает, в его честных глазах болельщика полнейшее непонимание:как такую хрень слушают? А еще доктора наук!

Шершень спрятал листок, но я заметил, что это не простолисток, а именно листовка. Их отпечатывал Лютовой в подпольных типографиях,распространял по нелегальным каналам, дабы повысить к ним интерес.

– Мне нравится идея Бога, – заявил Шершень. –Почему нет? Для умных эти слова – аллегория… мы же восклицаем «О, Господи!»,даже когда атеисты?.. а не шибко умные, но хорошие люди увидят действительнуюмобилизацию Бога в наши ряды. С нами Бог – кто же против нас? Так чтопостоянные ссылки на Бога – это здорово. Вы создаете, так сказать,проправительственную партию с Богом во главе.

Я сказал мирно:

– Вы не дочитали до конца. Я в самом деле признаюсуществование Бога…

Он хохотнул:

– Такого Бога, как вы нарисовали, примут даже самые-самые изатеистов!.. Правда, и традиционалисты, хоть со скрипом, но примут. Ведь неотрицаете Бога, а всего лишь… ха-ха!.. осовременили. Честно говоря, давно пора.Даже удивляюсь, что никто раньше не додумался…

Лютовой молчал, Бабурин молчал, я тоже молча отхлебывал чай.Майданов поерзал, дело слишком серьезное, потом сказал почти виновато:

– Я не хочу сказать, что России на роду написано бытькосорукой и соплевытиральной. Просто так всегда получается, но… может быть, этопросто совпадения. Несколько сот тысяч совпадений кряду. Я просто хочу указатьна один подводный камень. Не с самим иммортизмом, а с его распространением… Да– иммортизм мог бы спасти нас, но… Россия – самая неподходящая страна длясобственного учения! Вспомните, все религии, учения – все рождалось на Востоке.Потом такой же процесс шел в странах Запада. У нас – увы, увы. Даже нашеправославие целиком перенесено из Византии вместе с двухголовым орлом. За всютысячу лет христианства в России к нему абсолютно ничего не прибавили!.. Это вЕвропе гремели Лютер и Кальвин, слышались страстные проповеди Савонаролы, папыотлучали друг друга, не говоря уже о королях, создавались манифесты, возникаликровавые ереси, кальвинисты схлестывались с католиками, католики резалипротестантов… На Востоке, сами знаете, и сейчас как грибы эти новые толкованияКорана, все эти талибы и ваххабиты, но в России… в России всегда было мертво.