Читать книгу "Честь Афродиты - Владислав Вишневский"

— Хрен там, — дёрнулся КолаНикола. — Это вы дураки и кретины, и все кто с вами тоже. Вы не учитываете людей, народ, время…

— Мол-лчать! — не повышая голоса и не глядя на Свешникова отчеканил генерал. — На ваших людей, господин Свешников, или как вас там, вместе с вашим временем, нам глубоко наср… Я понятно выразился, господин главный редактор? Думаю, уже бывший. Таким как вы, замечу, — генерал холодно взглядом мазнул по лицу Свешникова, — лучше молчать в тряпочку и не лязгать зубами, иначе раньше времени их потеряете. Не спешите. Уверяю вас, ваше время уже закончилось. — Семён Бадаевич вновь уставился на Пастухова. — Так вот, мой дорогой полковник, чтобы ты тогда не делал, чтобы не замышлял, мы немедленно принимали контрмеры.

— Сука! Крыса! Сволочь! — Не разжимая губ, выдавил наконец Пастухов. — Так вот мы кому обязаны! А я то думал… Это ты нас сдавал.

— Я! Да я… Не всегда я, но от моего имени — это точно. — С весёлой усмешкой признался генерал. — Я же не мог позволить тебе и твоим оперативникам перебить или пересадить всех хороших людей… Потому и отстреливали вас, и в засады вы попадали, и вообще… Удивляюсь, как ты вообще выжил!

Майор, как верный пёс, с тем же непроницаемым лицом стоял рядом с генералом, слушал.

— Для этого я делал всё что в моих силах, да, — с улыбкой продолжил генерал. — И, как видишь, успешно. И не думай, что всё что ты видишь и слышишь по телевизору правда. Это тоже мы. Тоже мы работаем. И Думский трёп, и заверения в борьбе с коррупцией, и вся эта театральная и прочая попса — это мы. Потому что это время наше! Время наших людей! И в Думе, и в правительстве, и в регионах, везде… Власть сменилась на бывших военных и ментов, а вы и не заметили…

— Мы заметили! — крикнул Свешников. — Мы боремся с вами. И мы уничтожим вас.

— Ещё одна реплика, Свешников, вы — первый труп…

— Ага, только попробуй, только попробуй пальцем тронуть, гнида.

— Майор… — генерал скривился, повернул голову к майору…

— Может всех сразу? — глухо, всё так же без окраски в голосе, переспросил майор.

— Хорошо, через минуту… — согласился Семён Бадаевич. — Я не всё ещё этому сказал. — Генерал вновь отпил из бокала, достал сигарету, щёлкнул зажигалкой. С видимым удовольствием затянулся, не открывая глаз, дым выдохнул в лицо Пастухову.

— Замечу, Пастухов, те, что были с тобой, как и эти, — он небрежно качнул рукой с зажатой в пальцах сигаретой в сторону Свешникова и Вольки, — просто говно, не люди. Извини, пожалуйста, за моветон, в переводе никчёмные людишки. Тупые и ограниченные. Как и ты, в принципе. Потому и получили своё. И эти тоже скоро… Вместе с тобой. — Он помолчал, и неожиданно рассмеялся… Ха-ха-ха! Как колобок… От бабушки ушёл, от дедушки ушёл а от нашего майора никто ещё не уходил… — Генерал как бы расстроено взглянул на майора и небрежно махнул рукой… — Всё. Они мне надоели. Убери их. Только не здесь…

— Лучше при вас. Чтоб вы не сомневались… — Предложил майор.

— Не возражаю. Чтоб мне спокойнее спалось… Правильно! Командуй.

Майор, не глядя на злые лица, особенно глаза обречённых, направленные на него, кивнул генералу, и сунул в рот свисток. На короткий свист, за спинами «гостей» возникли три бойца в камуфляже без опознавательных знаков и масках, надели на всех обречённых наручники. Грубо дёрнув, поставили их на ноги, толкнули к лестнице…

Пастухов остановился.

— Отпусти ребят, — указывая на Свешникова и Вольку, потребовал он. — Не бери лишний грех. Они не причём.

Генерал усмехнулся.

— Нет, дорогой мой, как говорится, кто с мечом к нам пришёл, тот, сам понимаешь… И вообще, одним меньше, одним больше… тьфу, а не грех. — И пригрозил. — Топай давай, а то поползёшь…

Когда нас затолкали в микроавтобус и закрыли дверь, я с опозданием сильно занервничал. Никак не думал, что этим окончится. Никак! Уверен был, что представится случай вырваться. Обязательно! Мы сможем отомстить и генералу, и майору. Майору в первую очередь. Идиоты! Придурки!

Машина дёрнулась и поехала.

Поверили. Кому поверили, кому? Да у него на лбу написано, что он холуй и убийца! И генерал оказывается большая сволочь. Правильно дядя Гриша говорил. Крот он. Своих сдавал. Это же надо! Ай, дерьмо, ай подонок. А мы-то, а мы… Как последние дураки на удочку попались. Поверили. Кому поверили? Это дядя Гриша поверил, расчувствовался, в «слёзы» поверил. Как же… «Вы моего отца из боя вынесли, спасли, я вам обязан, мы с матерью вам по-гроб…» Сволочь! Прихвостень! Актёр, падла… И мы хороши. Я, КолаНикола… Лоханулись… Что делать? Что теперь делать? Нас убивать везут. Нас! Меня!! Я задёргал руками. Разговаривать мы не могли. Каждому налепили скотч от уха до уха… Я попробовал сорвать его, зацепившись щекой за боковину сиденья, но больно ударился, чуть ухо не оторвал, машину подбросило, да и обшивка скользила. Что… Что делать? Наручники врезались в запястья, не снимались. Они мне мешали, я не привык к ним, они лишали меня привычной свободы, действий. Были впервые на моих руках. К тому же, за спиной. Куда нас везут — было не видно. Окна микроавтобуса густо тонированы, водительское место отгорожено стеклом. За рулём был майор, на пассажирском сиденье генерал. В кителе и в фуражке. Ни охраны, ни сопровождения с нами не было. Ни впереди, ни сзади. Мне это показалось странным. Хотя ничего не объясняли, скорее наоборот. Они нас не боялись. Всё было предрешено.

Для нас предрешено.

Машина давно уже выехала за ворота и неслась с приличной скоростью. Назад они не оглядывались, тем не менее, в любую минуту могли оглянуться, этого нужно было опасаться. КолаНикола, борясь с наручниками, ёрзая задом, выделывал руками и плечами странные движения, выворачивая руки вперёд… Ему это удалось! Он умудрился переступить через скованные браслетами руки! Я попробовал повторить… У меня так не получилось. Не хватило гибкости, вернее каких-то сантиметров. Только запястья заломило от боли. Дядя Гриша вполне спокойно наблюдал за нашими действиями, просто ждал. Вот нервы у человека. Неужели он не боится, неужели он сдался… Я нет! Нет, нет… И КолаНикола тоже.

Машина свернула с шоссе, выехала на просёлочную дорогу, её сильно затрясло. Мы запрыгали на сиденьях, словно бочки в кузове. С нами не церемонились. Водителя наше состояние ни сколько не беспокоило. Он рулил. И генерал за боковую ручку держался. Нахохлившись, смотрел вперёд. Фуражку он уже снял или она слетела. Сволочь! Гад! Ну подожди…

За окнами микроавтобуса, уже в самой вблизи, замелькали деревья и кусты… Нас везут в лес, в глубь, понял я. Ну правильно, тайга большая, кустов много… Осень… Пока искать начнут, снег пойдёт… а весной… Ха, весной! О страшном думать не хотелось. Приедем, копать заставят… Хрен вам… Хотя… Это хорошо, это здорово! Лопатой можно атаковать, лопатой! Это тоже оружие. Я помню некоторые элементы и нападения сапёрной лопаткой, и защиты. Нас учили. Я даже метал её в цель. Попадал. Если лезвием — запросто рассечёт… Но если лопата сапёрная, а если совковая? Ха, совковой могилы не копают, только штыковой. В штыковую и пойдём. Я первым лопату возьму. Скорее бы приехали… нет, пусть едет, пусть едет… Наручники лишь бы потом сняли. Поделиться мыслями я не мог. Даже губы разжать под скотчем не мог… Думал чем-нибудь проткнуть ленту, но… Машину так трясло, что можно было не губы, лицо разбить… А мы всё дальше забиралась в гущу леса.