Читать книгу "День курсанта - Вячеслав Миронов"

Женька Поп заинтересованно рассматривал покореженные памятники, выброшенные на свалку.

— Ну, что, Женек, присматриваешь?

— Не были бы они такие помятые, можно было взять, чтобы скребки для снега сделать. А так с ними возиться долго придется. Пока выправишь, потом лопату сваришь. Да, и металл тонкий. Был бы хоть «тройка» металл. А, так! — Поп бросил железяку — Ржавчина сплошная. Не пойдет. Провозишься, а он потом рассыплется в прах.

Постепенно вгрызаясь в землю, мы углубились. Земля уже пошла незамерзшая, мягкая. Из могилы валил пар. Теперь уже чтобы согреться, да побыстрее закончить, мы сами торопили друг друга.

— Устал?

— Вылазь!

— Давай скорей! А то до ночи провозимся!

— Только не сильно далеко землю откидывай! Надо будет еще закапывать. Где они потом землю найдут?

— Главное, чтобы снег не пошел. А то ночью все завалит. И могилу, и землю.

— Надо будет венков с помойки притащить, укрыть яму и землю.

— Их там много?

— Немного будет — с могил соберем. Только ленточки оторвать надо, а то потом начнется шухер. Нас же самих за жабры возьмут.

— Да, как-то с могил… Венки чужие брать…

— Правдоха! Смотри на вещи рационально! Венок — это предмет, который может выполнять и иные функции, кроме как стоять на могиле с надписью от кого или чего умер покойник. «От любимой тещи», «От коллектива завода «Красный хрен». Они же в могилу и загнали. А покойному уже все равно, есть на высоте двух метров над его головой венок или нет. Когда завтра придет другой курсант, то ему не надо будет снег из могилы выгребать. А опустили гроб, зарыли, прощальный салют, прохождение торжественным маршем и на поминки. Так что, давай, шевелись!

До наступления темноты сумели закончить.

Весна продолжала свое победоносное шествие. Все сложнее приходилось бегать на лыжах, выполняя «500 сибирских километров». И снега меньше, и лыжня становилась скользкой. Стоишь на месте буксуешь в горку. Хоть песка подсыпай.

И вот после очередного забега воскресного, пока все приходили в себя, в училище случился большой переполох. Начальник училища и его первый заместитель вышли на центральную аллею. Два полковника неспешно прогуливались. Тепло, солнышко греет. Огромные сугробы тают.

Но не дай Бог попасться на глаза этим полковникам. В лучшем случае отделаешься пятью нарядами. А так могут и на «губу» закатать за не начищенную бляху. Поэтому в училище началась паника. Они же могут и в казарму зайти. А уж в казарме… короче — свинья везде грязь найдет. Сотни глаз из укрытий смотрели, куда же они пойдут. И все молились, чтобы только не в нашу казарму, лучше в соседний батальон, там бардака больше.

Армейский Бог услышал наши мольбы и направил сапоги полковничьи в общежитие, где жил первый батальон — четвертый курс.

А жили, как и положено им, спокойно, расслабленно, не торопясь. Скоро же они станут офицерами и свое, вроде, как отбегали, отсуетились.

И никто не ждал в общаге полковника Панкратова и Бачурина. И знали четверокурсники, что командованию училища плевать на все воззрения курсантов старших курсов. И точно так же могут загреметь на гауптвахту, как и все училище.

И поэтому, когда они вошли на первый этаж, все курсанты с верхних этажей, как стадо раненых бизонов, кинулись на второй этаж. Не для того, чтобы встречать командиров горячим приветствием, а только для того, чтобы выпрыгивать из окон в огромные сугробы, что были на газонах. На это зрелище сбежалось смотреть все училище. Наблюдали издалека, не привлекая к себе внимание.

Те, кто стоял в окошках, в очереди прыгать, шепотом кричали своим товарищам, которые совершили этот мужественный поступок:

— Ну, как?

— Нормально? Мягко?

— Ноги сгибай, да на бок заваливайся сразу!

— Давай, уходи скорей!

Задние напирали, не давая собраться с духом, прыгунам. Их просто выталкивали, всем бы лишь поскорее покинуть здание.

На третьем этаже распахнулось окно. Показалась фигура.

— Ты что, очумел?

— Высоко!

Шумел народ внизу.

— А пофигу!

Все замерли, когда он прыгнул…. Высота на самом деле была очень приличной. Очень. Примерно, как четвертый этаж в нормальной пятиэтажке.

Вопль «Бля» сопровождал его полет. Он вошел вертикально в огромный сугроб на углу здания. Вошел, как горячий нож в масло. Воткнулся и полностью скрылся в сугробе. Не видно ни головы, ни рук. Только облако снега взметнулось вверх и опустилось… И тишина…

— Допрыгался!

— Пиздец курсанту.

— Говорили же — высоко. И сугроб неизведанный!

Кто был рядом, пробираясь по сугробам, обегая газон, рвались на помощь своему собрату. Ну, же!!!! Ну!

Человек пять почти одновременно начали откапывать сугроб. Вот и руки показались. А потом и тело… Курсант стоял вертикально в сугробе… Все-то думали, что все — хана… А тело, что постепенно извлекали из снежного плена, отчаянно материлось. Он просто не мог выбраться. Снег его засасывал все глубже. Откопали, отряхнули. И ладно!

Его товарищи на третьем этаже не рискнули повторить подвиг «пикирующего курсанта», скрылись из окна, закрыли ставни.

Полковники Панкратов и Бачурин тем временем прошлись по первому этажу. По второму. Дневальным досталось по первое число. Командиры щедрой рукой осыпали всех нарядами. Как из рога изобилия. Но никого на губу не отправляли. На третьем этаже они зашли в ближайшую комнату, открыли встроенный шкаф. Обычный армейский встроенный шкаф с антресолью до потолка.

Открыл Панкратов, а там — курсант. Но очень высокий курсант. Кличка соответствующая «Жираф», под два метра ростом, а может, и выше.

Открыл начальник училища дверь, стоит тело, головы нет. Открыл дверцу антресоли. Там голова. Смотрит сверху вниз.

— Ты что тут делаешь? — Панкратов.

— Прячусь, — молвила голова пересохшими губами.

Курсант даже не мог представить ту кару, которой его немедленно подвергнут.

— От кого прячешься? — Панкратов оглянулся на своего заместителя.

— От вас, — был ответ.

— Дурак! — в сердцах сказал Панкратов, захлопнул дверцу антресоли и молча вышел из комнаты.

Больше они никуда не заходили, вышли на улицу и ушли в учебный корпус.

Над Жирафом потешалось все училище. От первого курса до последнего. Он стал притчей во языцех. Даже офицеры рассматривали его, как диковинку.

Снег сошел. Лыжи спрятали до следующей зимы. Не надо больше убирать снег. Не надо убирать снег!!! И этот участок, закрепленный за первым курсом, в следующем году перейдет первому курсу, а мы уже будем на втором курсе!!!