Читать книгу "Проспать Судный день - Тэд Уильямс"

Узнал я и другое, чего не знал прежде (да и не особенно хотел знать). То, что у Энаиты явно больше рычагов давления на других, чем я думал. По сути, она являлась именно тем эфором, которого можно было бы назвать «ответственным» за Сан-Джудас и пребывающих там земных ангелов, и только теперь я понял, как ей удалось провернуть такое огромное и безумное дело, как создание Каиноса.

Но это ставило другие вопросы. Работал ли на нее Темюэль с самого начала? Может, именно поэтому на суде не всплыло ничего, что могло бы выставить его в плохом свете. Может, она с самого начала выбрала меня в качестве козла отпущения и использовала Темюэля в качестве пастуха, который должен привести меня прямиком на бойню.

Но это тоже не казалось мне правильным, и, как я уже говорил, у меня были другие поводы для беспокойства в тот момент. Некоторых моментов роли Мула в моем падении я тогда совсем не понимал.

— Полагаю, что более не осталось вопросов относительно обвинений, — сказала Терентия, когда допрос приблизился к окончанию.

Я ощутил волнение бесплотных существ, бесчисленных зрителей, где бы они ни находились, услышавших сигнал того, что все это омерзительное действо заканчивается. Пришло время Правосудия, так они думали, наверное.

— Никто ничего не хочет добавить?

И тут Караэль, ангел-воин и герой Падения, сказал такое, второй раз за мою бледную ангельскую жизнь, что я готов был обнять его и задушить в объятиях.

— На самом деле, думаю, что мне хотелось бы услышать, не скажет ли обвиняемый что-то в свою защиту, — сказал он.

— Зачем? — спросила Энаита сладчайшим голосом девочки-куколки, но мне показалось, что я ощутил ее ярость. — Разве у этого Долориэля не было множества шансов уже высказаться? Вместо этого он насмехался над судом, избегал прямых ответов и испытывал терпение Эфората, отпуская едкие замечания.

— Боюсь, я соглашусь с Энаитой, благословенной сестрой нашей, — подпел ей Чэмюэль. — Единственная ценность этого ангела для Небес в том, что он представляет собой дурной пример, и ценность эту мы не обретем, пока не приговорим его.

— Разиэль? — спросила Терентия. — Что скажешь, товарищ?

Загадка заключалась в том, что пятый эфор ни на каплю не открылся, лишь добавив (после долгого намеренного молчания, от которого с меня бы пот градом катил, будь я в физическом теле):

— Я бы тоже желал услышать, что скажет арестованный.

Я едва не вскричал от радости, хотя мой рок был отсрочен, возможно, всего на несколько секунд. Решающий голос остался за Терентией. Ее сияние слегка ослабло, и я уже испугался, что она лишит меня этого крохотного последнего шанса. Поскольку у меня была идея. Да, плохая, как всегда. Мне такие часто в голову приходят, когда я нервничаю по поводу того, что кто-то хочет меня уничтожить. Но та идея была моим единственным шансом.

— Не вижу в этом вреда, — наконец сказала она. — Можешь говорить, Долориэль.

Я знал, что если я попытаюсь сказать что-либо, связанное с Энаитой, установленные ею во мне предохранители остановят меня сразу же. Надо было соблюдать осторожность. У меня была только одна попытка.

— Благодарю вас, Господа, — сказал я. — Вместо того, чтобы делать заявление, я бы хотел вас попросить о разрешении. Прошу внимательно отнестись к этому.

Воздействие Энаиты не было пассивно — я чувствовал, как она нависает над моими мыслями, будто ужасный скряга, готовый выхватить все полезное раньше, чем я успею произнести это. Единственная моя надежда была на то, что я смогу застать ее врасплох, избрав иное направление. Образно говоря, я сделал глубокий вдох прежде, чем заговорить.

— Мы ждем, Долориэль, — сказала Терентия таким тоном, будто у нее кончалось терпение.

— Очень хорошо. Со всем уважением прошу вашего разрешения отсрочить исполнение приговора, пока не станут известны все факты.

— Что это значит? — возмутился Чэмюэль, будто ворчливый старик, которому не дали вовремя лечь спать. — Факты? Мы раскрыли все факты!

— Если вы отложите вынесение приговора и временно освободите меня… — начал я.

Внезапно я почувствовал, как Энаита будто когтями вонзилась в мои мысли, пытаясь задавить то, что я хочу сказать, раньше, чем это прозвучит. На мгновение мне показалось, что она прервет не только мои мысли, но и само мое существование. Я задыхался, хотя на Небесах у меня не было ни рта, ни легких. Но во время нашей борьбы в музее я приобрел некоторый опыт. Я стал сопротивляться ее нападению, боролся, пытаясь оставить свободной хотя бы малую часть себя. Если бы я собирался прямо назвать имя Энаиты, я бы не смог ничего сделать, но моя воля застигла ее врасплох, ненадолго, так, что я успел выпалить:

— Если вы меня освободите, я доставлю вам Адвоката Сэммариэля — моего друга Сэма Райли, как зовут его на Земле. Он тот, кто привел меня к Третьему Пути, у него есть ответы, которые не могу дать вам я. Он сбежал, и вы никогда не сможете поймать его. Освободите меня, совсем ненадолго, и я передам его вам.

— И как же тебе это удастся? — с искренним удивлением спросила Терентия. — Если мы, со всем могуществом нашего Эфората, не можем его найти, если мы не можем настичь его в этом еретическом мире под названием Каинос, как ты это сделаешь?

— Я знаю, как пробраться туда. А еще он мне верит.

Да, я спасал себя, предавая лучшего друга.

Признаюсь, у меня были в жизни моменты гордости собой, но не этот.

ГЛАВА 36

БОББИ СНОВА ВЫИГРЫВАЕТ

Для меня произошло совсем мало, или вовсе ничего, когда меня отправили на Землю, хотя пятеро эфоров наверняка некоторое время обсуждали детали этого. Я же в следующий момент просто оказался на главной площадке Музея техники, там, где Мул передал меня в руки оперативников «ООУ», рядом с той самой скамейкой у фонтана. Я был в той же самой одежде. И даже пистолет в кармане куртки остался. С ума сойти, правда?

Еще более безумным было то, что когда я прошел через стоянку, то обнаружил мою машину-такси там же, где и оставил, желтую и блестящую после недавнего дождя, будто свежий банан. Вряд ли кто-то решил бы обо мне позаботиться и перенести поближе к машине. Почему вообще она еще здесь стоит, вместо того, чтобы быть разобранной на части в каком-нибудь небесном штрафном гараже в поисках улик?

После всего, что я пережил, я слишком сильно нервничал, садясь в машину и заводя двигатель, словно один из сицилийских судей, ведущих процессы против мафии. Но машина не рванула, только кашлянула мотором и завелась, вероятно, из-за проблем с карбюратором. Когда я сдал назад, то увидел, что на стоянке осталось сухое пятно. Значит, ее вообще не перемещали.

Все тот же мешок из-под «Эль Гран Тако» на полу Все те же банки из-под «Кока-колы», оставленные амазонками на заднем сиденье. Внутри машина выглядела совершенно нетронутой, хотя было бы глупо предполагать, что ее не напичкали аппаратурой слежения по самую крышу.