Читать книгу "Убить демиурга! - Юлия Фирсанова"

– И альсорами, – продолжил Садовник, наступая на больную мозоль сомнений терронки: «Ради чего я понадобилась Альрахану?»

– Я ничего не предсказывала им. Я не умею видеть на заказ, как телевизор, – покачала головой Ника, а перед внутренним взором вновь встали лица. Изящное – Глеану, в чьих волосах заблудился ветер и цветок мэальны, задумчивое и сосредоточенное – рыжего Инзора, жесткое и решительное – Пепла. Только последний сейчас почти не походил на человека, пусть и не становился от изменений в обличье менее красив. Серо-серебристые волосы, чеканный профиль, серое марево глаз под росчерком черных ресниц и реющие крылья.

– Ничего? Отчего же тебя приняли в семью?

– Может быть, считали, что предскажу или пригожусь по-другому потом? А вывести из состава семьи уже не получилось, – пожала плечами Ника, проигрывая битву своим сомнениям, и шепотом добавила: – Я уже почти ничего не знаю наверняка. После откровений вашего Сарстисара как пыльным мешком по голове ударенная.

– Откровений? – озадачился Садовник, пытаясь сообразить, что именно девушка имеет в виду и не помутился ли у нее рассудок от переживаний. Правда, глаза пленницы оставались ясными, и на безумную она ничуть не походила, но мужчине в своих странствиях приходилось встречать всякое. В том числе и типов с чистым и ясным взором, режущих глотки невинным младенцам. Вот таких на алтарь вечной славы бога он приносил с удовольствием.

– Он общался с неверной? И что же тебе рек великий?

– Что в дела людей предпочитает не вмешиваться и давно уже ему почти все равно, что творится в Узаре и на сопредельных территориях. А еще он полагает, что шансы следует уравнивать в откровенно бесшансовых ситуациях, вот и снизошел до беседы. Сказал свое слово, а дальше уж мы сами, сами.

– Сарстисар ждет твоей крови на алтаре?

– Не-а, – вздохнула девушка, которую занимали не гипотетические маниакальные склонности божества, а личные проблемы, связанные с ненароком нафантазированным и сотворенным Альраханом. О титуле демиурга даже у растерянной Ники хватило ума промолчать. – Ему как-то без разницы, режут во славу его зверье и людей или нет. Сила такая, что и молитв верующих хватает, а кровь… кажется, он ею пресытился. Правда, жреческому и светскому Узару моя смерть выгодна, это он признал, потому и отдал ситуацию на откуп людям, прояснив все мне, как особо заинтересованной стороне, то есть жертве.

– Выгодна… – повторил Садовник и решительно свернул влево.

– Нам еще долго ехать? – зачем-то спросила девушка, сама не понимая, желает ли она сделать этот путь поистине бесконечным или, напротив, сократить до единого мига.

– На западе протекает Ланранара. Ее именуют рекой торговцев. Я остановлю большой плот или лодку купцов, дам денег. До портальной залы они тебя доставят, оттуда уйдешь домой, на Альрахан, – размеренно и все тем же равнодушным тоном пояснил Садовник.

– Э-э-э… а как же жертвоприношение? Ты чего, – от неожиданности Ника перешла с похитителем на «ты», – передумал?

– Именно, Видящая, – подтвердил мужчина. – Я посвященный, а не пес на побегушках у правящего Когара жрецов Узара. Если они желают твоей смерти – пусть охотятся сами. Может, храм забыл о своем предназначении святилища, но я помню о миссии посвященного. Я служу лишь Сарстисару. И если ему эта служба не нужна, так тому и быть.

– Ты мне поверил, – растерянно даже не спросила, просто констатировала девушка.

– Вера тут ни при чем. Я чувствую ложь во всем, что касается Сарстисара, – хмыкнул Садовник. – Его руны вырезаны на моем теле, его сила в моих венах, его боевой гимн в моей крови.

– Ты говоришь, будто стихи слагаешь, – покачала головой Ника, в очередной раз потеряв почву под ногами. Похититель и возможный убийца, равнодушный и холодный, оказался совсем не таким и теперь вообще собирался ее отпустить. Что же такое извлек он из ее путаного пересказа беседы с богом, если принял парадоксальное решение?

– Нет, ты не поймешь, девочка, что значит чувствовать силу бога, укрывающую тебя крылом, дающую право полета, – задумчиво улыбнулся собеседник, уверенно продолжая направлять коня и передвижную клетку по выбранному курсу.

Ника машинально пробормотала под нос детское присловье:

– Куда уж нам с одним легким, да в конную авиацию.

Садовник не отреагировал. Или то, что он вытащил из сумки, притороченной к седлу, ее сапожки и перебросил в клетку, можно было считать ответом?

Девушка охотно обулась и теперь сидела, не зная, как быть. С одной стороны, сказанное богом об Альрахане, как ее творении, и оплошностях при нечаянном или, напротив, отчаянном создании, было очень и очень важным и ошибки действительно следовало исправлять. Но если ее отпускают, то, может быть, получится изобрести какой-нибудь другой, не такой страшный путь исправления, как подсказанный богом? Все-таки, чего врать-то самой себе, жить хотелось, а еще жила надежда на ум и силу Гилианы и альсоров. Вдруг, когда она вернется и расскажет обо всем, они придумают выход?

Колеса снова поскрипывали, только теперь ничего меланхоличного или безнадежного в этом звуке Ника не слышала. Скрип и скрип, машинным маслом бы смазать. И дышаться тоже стало легче, воздух показался вкуснее. Утренняя свежесть пополам с ароматом травы. Прежде ей никогда не доводилось бывать в степи, только рассматривала картинки, а тут, как говорится, не было счастья, да несчастье помогло. Наверное, скоро еще и рекой запахнет. Вот этот запах Ника сможет узнать. Ей приходилось плавать по реке на лодке и купаться, а как-то раз даже ловить рыбу на зорьке. Конечно, ничего она не поймала, кроме впечатлений о густых клубах тумана и необыкновенных красках рассвета. Впрочем, ничуть о том не жалела, память о красоте утра и фотографии стоили самого богатого улова.

Телега-клетка все катилась и катилась вперед. Ника успела пожевать лепешку и твердый сыр, запить водой из фляжки, погрызть кисловатое сочное яблоко, а река на горизонте все не появлялась. На невозмутимом лице Садовника, как показалось девушке, промелькнуло выражение озадаченной тревоги.

Ника как раз думала о том, как устроятся в степи выпущенные на свободу животные, и о том, как правы философы, утверждающие, что события в мире движутся по спирали. Сначала ее захотели убить, да передумали Ана с альсорами, потом Садовник, и теперь она сама сначала отпустила зверей, а сегодня ее тоже ждет свобода. Чудная все-таки штука жизнь! Вероника тихонько улыбалась своим мыслям, когда клетка въехала в резко подступивший туман, жадно облапивший и ее, и лошадь с провожатым.

«Уже у реки?» – мелькнула в голове радостная догадка, и тут же беспечное предвкушение чего-то чудесного схлынуло. Девушку словно обдало ледяной струей из душа.

Никакой реки поблизости не было. Зато самокатная клетка оказалась прямо на просторной площади, мощенной громадными серо-стальными плитами ромбической конфигурации. И площадь эта была у храма. Ничем иным эта махина из серо-стального камня, перед которой собор Парижской Богоматери казался букашкой на ладони великана, быть не могла. Гигантский двор все равно выглядел узким колодцем в окружении многочисленных скульптур, взмывающих ввысь шпилей, извивающихся колоннад, прогибающихся арок и окон-витражей, изображающих вполне узнаваемого по ночным посиделкам мужчину в различные моменты свершения подвигов.