Читать книгу "Терн - Ник Перумов"

— Грхм… — Гончая подавилась краюхой засохшего хлеба. — Поэмы? Прости, мэтр, совсем не могу сейчас думать в терминах… поэзии.

Кройон откинулся, привалившись к стволу, и что-то мечтательно забормотал, уставившись в звёздное небо.

Стайни замерла, втянула ноздрями воздух раз, и другой, и третий…

— Кройон! — она вскочила, размахнулась было клинком, но, увы, быстрота настоящей Гончей уже её покинула, и змеёй мелькнувшая из-за деревьев петля захватила демону шею и правое плечо.

— Что такое? — неподдельно изумился мэтр, смешно задёргав ногами, — вся верхняя половина тела словно разом утратила подвижность.

— Сперва я говорить и вовсе не собирался, — пробасил чей-то голос из кустов. — Смотрю, самый что ни на есть демонский демон, распечать его в три кости. Думаю, надо брать и кончать. А потом присмотрелся и понял, что не зря с тобой дхусс Тёрн-то водился-братался, распечать его в три кости.

Стайни во все глаза глядела на появившегося из зарослей низкорослого, коренастого воителя. Гном носил только кожаную безрукавку, всю увешанную бренчащими оберегами и амулетами, широкая грудь расписана сложной татуировкой — некоторые руны светились голубым, а наголо обритый череп гнома пламенел, словно настоящий фейерверк. В руке воин сжимал вычурный широкий клинок с длинной рукоятью на два кулака, по явно зачарованной режущей кромке от острия к эфесу и обратно зачем-то прокатывалась яркая искра. Обратная сторона меча напоминала пилу — только каждый зубец, как разглядела Гончая, на самом деле был выполнен в виде одной из рун подземного народа. Половина меча была кроваво-красной, другая — закатно-золотой.

— Почтенный! — вскипал меж тем демон. — Требую немедля убрать сии возмутительные ограничения в подвижности, сей колдовской снастью на меня наложенные! Я, мэтр Кройон, художник и поэт, категорически тре…

— А человечину в Феане кто жрал, поэт ты наш оголодавший, распечать тебя в три кости, в три колена да в три глотки? — Гном расставил ноги, словно врастая в землю, и выразительно поигрывал громадным клинком, подбрасывая его легко, словно невесомую тросточку.

Кройон раскрыл было пасть и с громким клацаньем зубов её захлопнул. Кожистые бугры век демона страдальчески поползли вверх, выгибаясь домиком.

Гончая не тратила время на вопросы и ответы. Воронёный клинок Некрополиса коротко свистнул, упершись в мускулистую шею гнома.

— Сними петлю.

— Надо ж, испугался, распечать тебя в три кости! — передразнил её гном, не выказывая никакого испуга. — Давай, коли. Увидишь, что выйдет.

Стайни прищурилась и слегка надавила — остриё чёрного меча должно было бы проколоть кожу, но вместо этого сталь лишь пружинисто соскользнула: Гончая словно пыталась вогнать клинок в каменную глыбу.

— Неплохо, — сощурилась Стайни. — Рунная магия во всей красе. Долго пришлось себя разрисовывать, гноме? И долго ли твоя защита продержится?

— Сколько мне надо, столько и продержится, — задиристо бросил гном. — Впрочем, я тут, как вы понимаете, не драться пришёл, распечать вас в три кости, иначе не трепал бы тут языком.

— Тогда говори, зачем, — Гончая не желала упускать инициативу.

— Шёл я за вами, — деловито начал гном, — ажио от самого Стамме, распечать меня в три кости, ноги мало что по чащам не сбил. Видел, видел, что вы в храме Феникса учинили, — ничего не скажешь, сильны, бродяги, уважаю. Вообще-то меня Брабер кличут. Именно кличут, клановичи-то зовут по-другому, ну да то имя не для ваших ушей.

— Брабер… — Стайни прищурилась, вгляделась в узор мерцающих татуировок на блестящем, словно от пота, торсе гнома. — Охотник за чудами?

— Не просто «за чудами», — поправил её гном. — За демонами. За чудищами с других планов.

— Попрошу вас! — оскорбился по-прежнему обездвиженный Кройон. — Я вам не «чудище»! Я художник, поэт, я…

— Феан, — одним словом запечатал его гном Брабер. — Помолчи, демон. Я ж с тобой разговариваю не просто так, иначе бы просто зарубил уже. Так вот, шёл за вами я долго, всё понять силился, что у вас к чему. А началось-то с того, что почуяла моя игрушка добычу, — он приподнял висевший на цепочке слабо светящийся предмет, напоминавший крошечные песочные часы. Стайни пригляделась — в верхней чаше песок был чёрен, с изредка проскакивавшими золотыми искрами, в нижней же — золотист, и проскакивали изредка уже чёрные вспышки.

Гном направил донышко с золотым песком на демона, и песчинки тотчас выстроились в подобие чёрно-жёлтой стрелки.

— Демон! — торжественно объявил Брабер. — Самый демонючий демон.

— Демонючий?! — возмутился Кройон.

— И что с того? — сквозь зубы процедила Стайни. — Мало ли что на кого указывает!

— Не «мало ли что», а мой находитель, — Брабер с важным видом спрятал песочные часы обратно в кармашек. — А он не ошибается.

— И где ж ты добыл такой?

— Где добыл, там уже нет, — гном деловито одернул жилет. — Я, собственно, к чему всё это? Когда только зашевелились мои часики, решил, мол, что удача мне привалила — потому как хороший демон вырисовывался, упитанный, я бы даже сказал — толстый.

— Толстый! — возопил Кройон, оскорблённый до глубины души.

— Я встал на след. Понял, что тут оно всё не просто так. Не станет дхусс, чистая душа, якшаться с простыми демонами. Запахло тайной, а мне, — Брабер приосанился, — без тайны жизнь не мила. Были сборы недолги, куда короче выпавшей дороги. Хотел нагнать, потолковать ещё в Феане, да не вышло. А потом случился Феан… — гном покрутил головой.

— А что Феан? — невозмутимо спросила Стайни.

— Что Феан? Что Феан?! Схватились с рыцарскими орденами, с чашниками, да и спрашивают невинным голоском, «что Феан»?!

— С кем бы мы ни схватывались, почтенный Брабер, это наше дело. А не твоё. Мы тебя, почтенный, к нашему костру не звали.

— Твоя правда, Гончая, не звали. Да и какая Гончая бы позвала, даже и бывшая? Недаром ведь говорят, что бывших Гончих не бывает, — осклабился гном.

— А раз не звали, то что пришёл?

— А пришёл, вежливая ты наша, что тайна ваша после Феана кровью запахла, и притом большой: не просто так дхусс демона за собой таскал, небось домой хотел вернуть? Иначе зачем бы вам храм Феникса… — гном обнаружил изрядные познания в эпохе Семи Зверей. — А теперь вмешались ордена. Скажу честно, я чашников с солнечными, распечать их в три кости и три глотки, люблю не больше вашего. Особенно последних.

— А их-то за что? — хитро прищурилась Гончая. — Чай, не чашники, у которых скоро задница треснет — на таком количестве магического добра пытаются усидеть!

— Их за что? Покупали они у меня мою добычу пару раз. Да, да, не горжусь этим, Гончая, не горжусь. Стыжусь. Каюсь и казнюсь. Говорю в открытую, себя карая. Польстился на деньги и не только… Так вот, покупали они у меня добычу, значит, солнечные-то, распечать их в три кости, и видел я, что они с этой добычей сделали…