Читать книгу "Бедная Настя. Книга 1. Там где разбиваются сердца - Елена Езерская"

— Господин Забалуев… — Андрей задохнулся от негодования. — Вы — подлец и негодяй! И у вас еще хватает наглости угрожать мне в моем собственном доме! Вон отсюда!

— Успокойтесь, юноша! — высокомерно сказал Забалуев. — В отличие от вас, я все очень хорошо понимаю. И готов простить вас за эту наивную вспышку гнева. А если вы подумаете хорошенько о том, о чем сейчас я здесь вам толковал…

— Я не желаю вступать с вами в сговор! Я требую…

— Вы, однако, не спешите, у вас еще ночь впереди, и я даю вам ее на размышление.

Андрей замахнулся на него, но Забалуев ловко уклонился от удара.

— Э, нет, молодой человек, я не доставлю вам удовольствия затеять дуэль. Я подожду, когда вы сами все исправите, что сегодня наворотили. А пока думайте, и позвольте откланяться!

Забалуев жестом подозвал своего кучера, и к крыльцу подъехала уже стоявшая наготове коляска. Кучер помог барину сесть и тронул. Уезжая, Забалуев еще раз оглянулся и напомнил, доставая из кармана свои часы:

— Думайте, Андрей Петрович, часики уже пошли!

Глава 5

Крепостная актриса

Этой ночью Анна так и не смогла заснуть. Вчерашний разговор с Владимиром все не шел у нее из головы, и она до рассвета просидела близ окна, всматриваясь, как появлялись и удлинялись тени деревьев в саду. Белые ночи уже давно сменило обычное чередование света дневного и лунного, и снова стало легко увидеть в оконном стекле отражение волнующегося под вечерним ветерком пламени свечи.

Анну потрясла внезапная перемена, произошедшая с Владимиром. Конечно, он и прежде не отличался последовательностью в поступках, за исключением, пожалуй, одного — своей откровенной неприязни к ней. Но трагические события последних дней, казалось, смягчили это ледяное сердце, и Анна почувствовала, что Владимир оттаивает.

Она всегда жалела его. Анна прекрасно понимала, что капризный и избалованный мальчик рано или поздно не захочет более делить любовь родителей с чужой ему девочкой. Да Анна никогда и не просила этой любви сверх меры. Она была готова довольствоваться даже малой частью того расположения, которое ей оказывали барон и баронесса Корфы. Анна не знала, чем вызвала такую глубокую симпатию к себе. Ей казалось, что среди дворовых есть много прелестных детишек, вполне подходивших для роли воспитанников.

Уже после смерти баронессы Анна, повзрослев, начала догадываться, что с ее происхождением связана какая-то тайна в семье Корфов, да и Варвара не раз говорила ей — ты другая, ты не такая, как мы. Однажды она обмолвилась про Сычиху, но замолчала под взглядом неожиданно вошедшего барона. Анна даже подумала, что говорить о Сычихе опасно, но потом узнала, что барон заботился и об этой странной женщине. По его приказу время от времени ремонтировали ее лесное пристанище, Варвара готовила для нее, а, увидев как-то Сычиху на кухне, Анна просто растерялась — таинственная колдунья оказалась приятной женщиной с пронзительными глазами и благородной осанкой.

Сычиха долго смотрела на нее и потом заговорила с Анной ласково, по-родственному. Она пообещала ей прекрасного принца и возвращения всего, чего Анна как будто бы лишена. Анна хотела расспросить ее подробнее, но Варвара услышала вдруг за дверью голос Владимира и заторопила Сычиху. Та заволновалась и быстро ушла.

И вот теперь — эта странная и неприятная сцена в церкви! Анна молилась за смягчение нрава Владимира, но, по-видимому, недостаточно. Яд, разъедавший его душу, отравил и ее существование и сегодня, в конце концов, привел Анну к обрыву над пропастью. Приказ танцевать перед Оболенским и Репниным означал для нее одно — крушение всех надежд и любви. Принимая это решение, Владимир пренебрег памятью отца, уничтожая все, что он делал для Анны все эти годы — пестовал ее талант, создавал репутацию и воспитывал в ней любовь и уважение к себе подобным.

Анна наблюдала за сменой дня и ночи и думала о том, что время ее летнего солнца закончилось, и перемирие с тьмой более невозможно. В ее жизни наступала черная полоса, и она должна собраться с духом, чтобы выстоять в этот час нелегких испытании. Анна обратила взор к маленькому портрету барона, который тот подарил ей однажды на день ангела. «Я всегда буду твоим ангелом-хранителем, Аннушка, — сказал тогда барон, — и всегда уберегу тебя от беды и людского сглаза». И вот ее ангел-хранитель занял свое место среди обитателей небесных садов, а она оказалась один на один с олицетворением той злой силы, что завладела душой и сердцем Владимира Корфа.

Завтра ее жизнь изменится к худшему, и уже ничто не будет таким, как прежде. Она незамеченной вышла из дома, накинув теплую вязаную шаль, и через лес отправилась на кладбище. Придя на могилу барона, Анна присела на скамеечку возле нее.

— Иван Иванович! — прошептала Анна, глядя, как первые солнечные лучи поднимаются над деревьями и будят говорливых птах. — Я навсегда сохраню ваш образ в своем сердце в знак бесконечной моей признательности за все, что вы сделали для меня. Вы научили меня добру и прощению, и я прощаю Владимира — ради вас, ради вашей памяти. Я приму и до дна выпью эту чашу позора, ибо вы показали мне пример смирения во имя любви. И теперь я чувствую себя, как никогда сильной и мужественной. Я не знала своих родителей — вы заменили мне их. Но я знала настоящую родительскую любовь, потому что в моей жизни были вы. Я не смогу выполнить свое обещание и стать великой актрисой — сегодня вечером Сергей Степанович узнает, кто я на самом деле и навсегда позабудет обо мне. Простите, простите меня…

По дороге обратно Анна собрала лесных цветов и, по обыкновению, зашла в библиотеку, чтобы поставить их в любимую вазу старого барона. Иван Иванович обожал лесные лилии и орхидеи. Анна составляла из них замечательные букеты, приправляя их листьями папоротника. Цветы пахли тонко и нежно, сохраняя в своем аромате воспоминания о свежести утра ранней осени. Анна глубоко вздохнула, и ее взгляд скользнул по шкафам с книгами. Анна подошла к ним.

Она открыла дверцу одного, потом другого… Анна касалась пальцами корешков книг — вот эти Иван Иванович часто перечитывал, вот эти называл раритетами — доставал изредка и листал с исключительной бережностью. Вот книги из Индии, а эти — его любимые историки, в них барон черпал тысячелетнюю мудрость мира. А это Шекспир — оригинальное издание… «Дух твоего отца без плоти,/ я был приговорен к скитаньям вечным по ночам/ и мукам средь живых при свете солнца… Послушай, если ты меня когда-нибудь любил/ — отомсти за подлое мое убийство». Барон особенно почитал «Гамлета». Анна поставила томик с трагедиями Шекспира на полку и собралась уйти, как дверь в библиотеку открылась.

— Что вы делаете здесь? — вместо приветствия спросил Владимир, появившийся на пороге. — Я полагал, что вы будете репетировать весь день. Так почему вы же бездельничаете?

— Мне незачем репетировать. Роль крепостной мне прекрасно знакома.

— Что ж, вечером посмотрим, так ли это.

— Вам не терпится увидеть мое унижение, Владимир Иванович?

— Я не стремлюсь вас унизить. Мне нужна правда.