Читать книгу "Нелады со звездами - Венди Хоулден"

Медленно подняв лицо, Грейс провела рукой по мокрым щекам.

— Мария, извините, — шмыгнув носом, сказала она.

С трудом поднявшись на ноги, Грейс увидела, что на этой неделе прядь на голове домработницы выкрашена в ярко-синий цвет. Помимо воли в уголках ее губ задрожала улыбка.

— Вам есть плохо, мадам Грейс…

— Ничего, пустяки.

От этих слов в голове у Грейс загудело. Она с трудом взяла себя в руки, но от этого усилия протестующе завопили все нервные окончания. У нее кружилась голова. Ныли все кости.

Удивленно подняв бровь, Мария приложила холодную ладонь ко лбу Грейс.

— Мадам Грейс, вы есть очень горячий. По-моему, вы есть больна.

Только сейчас Грейс обратила внимание на то, что у нее болит горло. Простуда? Грипп? Психосоматический стресс? Или, учитывая послужной список Реда, еще какие-нибудь немыслимые ужасы?

— Да нет же, я совершенно здорова, — слабо возразила она.

Но Мария, решительно обняв ее за плечо, потащила в спальню. Грейс поймала себя на том, что у нее звенит в голове. Когда она ела в последний раз?

— Когда вы есть в последний раз? — спросила Мария.

— Зачем вы суетитесь вокруг меня? — прохрипела Грейс пять минут спустя, когда Мария, застелив кровать свежим бельем, предложила ей лечь. — Честное слово, со мной все в порядке.

Однако Мария стояла на своем, и когда прохладные простыни больно прижались к ее зудящему, горящему телу, Грейс сквозь сонный туман, заволакивавший ее рассудок, и тяжесть, внезапно придавившую веки, поняла, что сказала неправду. Все, что она могла видеть, внезапно стало розовым и таким ярким, что Грейс вынуждена была зажмуриться. Ах да, это книга, лежащая на ночном столике. Яркая обложка сигнального экземпляра. Прищурившись, Грейс разобрала название: «Заговоры и одинокая девушка». Ну конечно, это книга Элли. «Заговор, как заставить его позвонить тебе». Ванна, наполненная желудями и листьями. Сидр. Телефонный звонок. Если бы только она ничего этого не делала. Если бы только она оставила все как есть!

— Если бы только существовал заговор, — пробормотала Грейс, — снимающий боль.

А также чувство стыда. Но в настоящий момент это казалось второстепенным.

Когда Грейс через несколько часов или мгновений открыла глаза, перед ней стояла Мария. У нее в руке был стакан.

— Пейте.

— Это волшебство? — пробормотала Грейс.

Прикосновение холодного стакана к пальцам оказалось чуть ли не болезненным.

Мария кивнула.

— Это есть лучший заговор, который я знать, чтобы облегчить ваша боль.

— Но вкус у него как у виски.

Улыбнувшись, Мария взяла у нее стакан и на цыпочках прошла к двери.

— Я скоро вернуться, — прошептала она.

Внезапно что-то вспомнив, Грейс с трудом приподнялась на локте.

— Мария, — прохрипела она, — на столе в кухне лежит ваша однофунтовая монета. Не забудьте ее взять.

От двери донесся вздох.

— Хорошо, мадам Грейс.

— Просто Грейс, — пробормотала Грейс, падая на кровать.

Ее голова пушечным ядром врезалась в подушку, и начался первый кошмарный сон, в котором светловолосые женщины с пышными бюстами купались в море черной икры и пакетов с дорогими покупками.

— Ну, ты собираешься когда-нибудь ответить на звонок? — рявкнула на Таркина Белинда, когда у нее на столе пронзительно заверещал телефон.

Неужели этот недоумок ждет, что она будет снимать трубку? Особенно теперь, когда у нее возникли определенные проблемы. Если рука у нее и не сломана — а в больнице настаивали, что никакого перелома нет, — то болит она все равно как сломанная.

— Вас хочет видеть главный редактор, — доложил Таркин, кладя трубку.

Белинда с ненавистью посмотрела на него. Не прозвучали ли в его голосе злорадные нотки надежды? Он надеется, что ее разорвут на части? Что ж, его ждет глубокое разочарование.

— Ой, какое совпадение! — просияла она. — Я как раз сама собиралась идти к нему.

Таркин насторожился. Несомненно, с Белиндой произошло нечто из ряда вон выходящее, и на это указывало не только то, что она была с ног до головы покрыта синяками. Приковыляв сегодня утром в редакцию после нескольких дней отсутствия, Белинда лучилась самодовольным торжеством, подобного которому Таркин еще не видел. Он со страхом думал, что ей наконец действительно удалось раздобыть потрясающий материал — каким бы невероятным это ни казалось.

— Да, — счастливо вздохнула Белинда. — Мое интервью сразит Грейсона наповал.

— Неужели? — хрипло спросил Таркин.

— Скажем так, — упиваясь собой, продолжала Белинда, — речь идет о кинозвезде, в возбуждении наблюдающей за двумя обнаженными женщинами, дерущимися в море рассыпанной черной икры. Естественно, все это заснято на фото. Идеальный материал на обложку, плюс несколько полос внутри.

Она самозабвенно ухмыльнулась, но ее улыбка тотчас же поблекла. Проклятие! Она не намеревалась выдавать содержание своего материала. Впрочем, какая разница? Через двадцать четыре часа об этом будет знать весь мир. Белинда ощупала свое декольте — в конце концов, где самое подходящее место для только что отпечатанных фотографий? Немыслимо, как эта женщина в фотоателье не узнала Реда Кемпиона. Она не сказала ни слова, протягивая снимки. Но разве не в этом вся изюминка? Мало кто мог ожидать такое от Реда Кемпиона. Далеко не все верили слухам: сексуальный маньяк, объявивший своей жене о разводе по электронной почте, и тому подобное. Кинозвезда хорошо прятала эту грязь за своими рассуждениями о высокой морали, подкрепляемыми заявлениями о том, что все журналисты ублюдки. У Белинды руки чесались забраться за пазуху и достать фотографии, но она сдержалась. Она будет наслаждаться, глядя, как просияет лицо Кевина Грейсона при виде такого сокровища. Вот почему она даже себе самой до сих пор не позволила ознакомиться со снимками.

У Белинды внутри все расплавилось при мысли о том, как серое дряблое лицо Грейсона озарится восторгом, радостью — и восхищением. Унижение, не говоря про многочисленные телесные повреждения, полученные от Шампань Ди-Вайн, померкнут в сравнении с тем, что обрушится на соблазнительницу звезд, когда эти фотографии будут опубликованы в «Светиле». Если Шампань пришла в бешенство после первого интервью…

«Эта стерва узнает, что значит шутить со мной», — подумала Белинда, с диким удовлетворением представляя себе заголовки бульварной прессы.

ЗВЕЗДА ГОЛЛИВУДА УЧАСТВУЕТ В СЕКСУАЛЬНОЙ ОРГИИ В ОКРУЖЕНИИ МОРЕПРОДУКТОВ

Две обнаженные женщины дерутся в куче черной икры на глазах у Реда Кемпиона.

Она отчетливо видела слова. И все остальное. Награды, славу, повышение жалованья, приглашения сотрудничать со всеми ведущими изданиями земного шара. Кевин Грейсон на коленях умоляет ее не уходить. «Белинда, вы самая драгоценная жемчужина в нашей короне…»