Читать книгу "ИнтерКыся. Возвращение из рая - Владимир Кунин"

А я вдруг в крике этого голожопого, мокрого, усатого, с широченной волосатой грудью и, что самое противное, с волосатой спиной, узнал голос, звучавший из «громкой связи» нашего телефона в отеле.

— Прислушайся, — посоветовал я Джеку. — Это не он звонил тебе в машину, когда ты стоял в ожидании Тимура на углу Сансет-бульвара и Ферфакс-авеню?

Джек внимательно вслушался и твердо сказал:

— Он!

— Это расистская акция!!! — орал усатый-волосатый в толпу жителей соседних домов и журналистов, появившихся здесь неизвестно каким образом со своими камерами и микрофонами. — Ни слова без адвокатов!.. Нет — всеамериканскому произволу! Нет — полицейскому государству!!! Мы — мирные люди...

— Но наш бронепоезд стоит на запасном пути... — по-русски сказал Тимурчик и ловко сам перевел для всех эту строчку на английский.

А Боб показал всем на кучу оружия, отобранного у Террористов.

Журналисты заржали и с утроенной силой стали снимать освобожденного Тина Истлейка, Боба и Джека. Естественно, и меня.

Только Пита Морено почему-то здесь не было...

Тимурчик показал мне на вопящего усача и тихо сказал:

— Это он лупил меня и руководил моим похищением в лавке, куда я утром забегал за «Панорамой»...

Вот тут-то я взял и спокойненько, этак даже вразвалочку, не спеша, пошел к Усатому спецу по похищению Детей, к этому Боссу вонючих Террористов, к этому обосравшемуся — поначалу от Слоновьего слабительного, а теперь от страха, усато-волосатому грязному Бандиту, мечтающему уничтожить весь Мир...

Сел перед ним, подождал, когда он кончит орать и переведет дух, и сказал ему на самом примитивном шелдрейсовском языке, понятном даже любому недоумку:

— Мой друг, сержант нью-йоркской полиции Джек Пински, обещал тебе отстрелить твои паршивые яйца. Одно за другим. Помнишь?

Усатый в ужасе смотрел на меня. От страха глаза у него округлились до величины блюдца из-под кофейной чашечки.

— Понял?! Я тебя спрашиваю! — прошипел я, и мой хвост самостоятельно хлестнул меня по бокам.

— Ай-ай-ай-ай-а-а-а-а-ай!.. — завизжал Терро-Босс в панике.

Но я увидел, что он меня ПРЕКРАСНО ПОНЯЛ!

— К сожалению, Джек это сделать сейчас не может, — сказал я. — Слишком много свидетелей. А вот мне на них — наплевать!

И с короткого и стремительного прыжка я вонзил все свои клыки и когти в его мошонку и дряблые яйца и повис всей своей отменной тяжестью у него на этом, как говорит Боб, «Мужчинском хозяйстве».

А вот тут уже вся бывшая территория киностудии «Метро-Голдвин-Мейер» огласилась таким воем и визгом, которого здесь никто никогда не слыхивал! Наверное, даже Тарзан с Читой...

Вой этого усатого «самца-экстремиста» выплеснулся за пределы ограждения бывшей киностудии, заполнил весь Рейнтри-серкл и понесся по всему огромному Калвер-Сити, через весь Лос-Анджелес, сквозь небоскребы даунтауна, через отроги гор Сан-Габриэль и затих, как мне потом говорили, лишь в районе Сиерра-Мадре, что не очень далеко от Пасадины и дома профессора Морта Пински...

* * *

— Кто-нибудь может, мне внятно объяснить, почему с нами нет Пита Морено?! — спросил я довольно склочным голосом по дороге в Беверли-Хиллз. — Он же просто был обязан быть там до самого конца!..

— Пит в клинике — у сына. У парня поднялась температура, и Пит помчался туда, когда с этой грязью почти все было закончено, — ответил мне Джек.

— У Пита есть сын?! — удивился Тимур, лежа в обнимку с Братком на заднем сиденье Наташиного джипа.

— Теперь есть, — сказал Боб.

* * *

Утро следующего дня принесло массу новостей, известий и кое-каких качественных изменений в нашей калифорнийской житухе.

Кое-что началось даже сразу после нашего возвращения в отель из Рейнтри-серкл.

Во-первых, в нашем бунгало, как я и предполагал, нас ждала Наташа Векслер, которая, оказывается, почти все, что происходило с нами в Калвер-Сити на территории бывшей киностудии «МГМ», смотрела в прямом репортаже по какому-то лихому местному телевизионному каналу. А он — этот канал — ловко сумел запродать «нас» чуть ли не всем остальным каналам Соединенных Штатов.

Еще бы!.. Бескровный захват одной из самых фанатичных и жестоких Террористических организаций, на счету у которой несметное количество убийств ни в чем не повинных Людей, взрывы представительств, консулатов и посольств Америки в разных странах света, а также взрывы и теракты в супермаркетах и торговых центрах США в наиболее людные часы работы...

Поэтому, несмотря на достаточно поздний час, телефон в нашем бунгало раскалился от звонков чуть ли не до малинового цвета!

Одними из первых, когда в Нью-Йорке было уже почти утро, к нам прорвались Рут и Шура. И то только лишь на Джековый телефон спутниковой связи. Отельный нам пришлось в конце концов просто отключить...

На фантастической смеси изощренно-интеллигентного старопетербургского мата и не менее сильных чисто английских выражений Рут и Шура высказали мне и Джеку все, что они про нас думают. Самым приличным было то, что, с точки зрения профессионального журналиста А. Плоткина и лейтенанта полиции Р. Истлейк, Джек Пински как «...бодигард, за что он и получает деньги в настоящий момент, — полное говно!!! Уж если он не сумел уберечь Ребенка от похищения...»

Ну и так далее...

А про меня было сказано достаточно простенько:

«...усатый, хвостатый сексуальный маньяк-авантюрист с патологически пониженным ощущением опасности и не менее потрясающе повышенной наглостью!»

После того как Рут и Шура выкупали нас с Джеком в уже нашем собственном дерьме, они потребовали разговора с бедненьким и несчастненьким Ребенком — бывшим заложником у «этих страшных Типов».

«Бедненький» и «несчастненький» обожравшийся Ребенок в это время отмокал в такой мраморно-розовой ванне, какую ни Рут, ни Шура и в жизни не видели — величиной с небольшой стадион. Плюс — зеркально-золотые примочки, аппаратура для массажа, сушки волос, и еще уйма каких-то агрегатов, значение которых мы и по сей день не постигли.

«Бедный» Ребенок, весь в голубоватой пене каких-то специальных шампуней — словно ангел с рождественской открытки, — посасывал через трубочку невероятный многосложно-фруктово-тропический коктейль со взбитыми сливками, который для него заказала Наташа Векслер в отвратительно дорогом отельном кафе «Кабана-клаб».

К чести этого кафе нужно сказать, что бармены тоже смотрели этот прямой репортаж из Рейнтри-серкл и счет за коктейль выписывать отказались, как только узнали, для КОГО сделан этот заказ! Вот такая — уважительная — халява...

Около ванны, в которой парил Тимур с коктейлем в лапе, на розовом мраморе пола возлежал Браток и самозабвенно пожирал огромную свежайшую индюшку, присланную ему в подарок Питом Морено, который обещал подскочить к нам попозже и привезти один очень важный документ. Хотя куда уж «попозже», если на нашем калифорнийском дворе стояла уже глубокая ночь?!