Читать книгу "Тропою волка - Михаил Голденков"

Из царского гарнизона Могилева убежало лишь несколько человек, которые уносили ноги так стремительно, что остановились только в Рославле, где и рассказали напуганным единоплеменникам, что «могилевские мещане… изменили… ратных людей в Могилеве всех порубили…» Слух о восстании могилевчан тут же распространился по Рославлю, и в городе пошли разговоры о том, как бы тоже выставить вон захватчиков. Рославльский гарнизон не на шутку испугался. В городе ввели комендантский час, а московские ратники не появлялись на улицах группами меньше десяти человек при всем оружии. В Москве все еще патриарх Никон проклял Могилев, уже, видимо, догадываясь, что очень скоро его слово не будет стоить и ломаного гроша. А многострадальный Могилев праздновал победу! Радостные горожане обнимались, кричали, плясали. Однако многие и лютовали с пленными, пиная их либо колотя их палками, те, кто еще недавно так же радовался приходу царя, одобрял избиение всех могилевских евреев и улюлюкал вслед уходящим войскам Януша Радзивилла…

Закончились годы унижений и издевательств. Правда, «Могила льва», как часто именовали город, за эти пять лет войны «скинул львиную шкуру, облачившись в черный мешок». Но теперь более никго не мешал старинному городу по крупицам собирать камни.

Пример Могилева воодушевил и другие города. В этом же месяце восстал Кричев. Восстание прошло по тому же сценарию, что и в Могилеве. И вновь к нему присоединились партизаны Беловой-Багрова, вновь захватчики были перебиты. Чачерск также скинул оковы. Жители Дисны, уже дважды просившие Николая Юдицкого о помощи, наконец-то получили ее. В городе вспыхнуло восстание, и войску Юдицкого распахнули ворота — царский гарнизон был быстро перебит и сдался.

Весна 1661 года растопила снега, сломала льды. В теплом воздухе весны и в талых водах замерли войска обеих армий. Изрядно потрепанный князь Иван Хованский с частью войска покинул Полоцк и пошел в Псков набирать новую армию. После поражения под Полонкой Хованский решил также создать гусарские полки, наподобие литвинских.

— Может, в этом причина их побед? — спрашивал он своих офицеров, но те лишь плечами пожимали:

— Может, и в этом?

Хованский приказал выбрать из каждого рейтарского полка по сто рядовых для рот «гусарского строя». В гусары отбирались, по литвинскому образцу, дворяне «служилые по отечеству» и только состоятельные, ни одного городового дворянина в гусары переведено не было. Гусар получал значительное денежное содержание «для ево тяжелой гусарской службы». Для подготовки гусар был назначен «учитель гусарского строя» литвин Варфоломей, сам в прошлом гусар ВКЛ, состоящий нынче на царской службе.

К марту 1661 года были сформированы три роты гусар, которые возглавляли список первого новгородского полка рейтарского строя. В отличие от литвинских гусар в московит-ской гусарской роте не было «товарищей» и «почтовых», а командовали ротой ротмистр, поручик и прапорщик или хорунжий. В отличие от рейтар у новгородских гусар не имелось капралов и подпрапорщиков, так как они не придерживались линейного строя.

А города продолжали сбрасывать с себя бремя оккупации. Продолжались восстания, и теперь даже лояльный к царю Полоцк — а все не лояльные к царю люди город давно покинули — грозил захватчикам разгромом. К лету московитяне чувствовали себя за стенами Полоцка уже не так безопасно, как раньше. Бурмистр города Кузьма Наумович решил во что бы то ни стало вернуть Полоцк в лоно Княжества. Поэтому полоцкой шляхте и казакам московский князь Великий-Гагин запретил покидать город, ибо боялся измены.

И лишь в Смоленске все было более-менее спокойно. Но только лишь потому, что управлять городом царь в свое время посадил присягнувшую ему смоленскую шляхту, и жизнь в древнем Смоленске протекала мирно и тихо. Ратники московского гарнизона после публичной расправы над дружками Ваньки Пугоря уже не чувствовали своей безнаказанности и вели себя пристойно. Тем не менее смоляне то и дело со вздохом вспоминали довоенное время, спрашивая друг друга:

— Когда же вернутся наши? Не сделали ли мы глупости, поддавшись судье Галимонту?

Глава 31 Между горами

Ну, а что же делал король скандалов Богуслав Радзивилл, светская жизнь без которого в Речи Посполитой была бы скучна? Слуцкий князь отдалился от войны. Саксонский курфюрст, муж троюродной сестры Богуслава, отдал опальному Радзивиллу в пожизненное пользование Прусское губернаторство. Впрочем, не всем в Пруссии сие известие понравилось. Прусская шляхта начала собираться в Крулевце (Кенигсберге) и послала к Богуславу делегатов с просьбой не платить в дальнейшем ему никаких контрибуций. Но Богуслав отказал делегатам, заявив, что все положенное необходимо платить, после чего он приказал полковнику Штрей-ну следить, чтобы пруссаки больше не собирались и не бузили.

Сам же Богуслав по совету Михала приступил к написанию автобиографии, но работа шла медленно. Набросав полную корзину мятых листов, Богуслав отправился 7-го июня 1661 года в Варшаву на заседание Посольской Избы, где вновь встретил сопротивление польской шляхты.

— Вы как слуга чужого государя не имеете права быть допущенным до дел Речи Посполитой! — говорили поляки Богуславу. Но литвинский князь оказался настойчив, привел более убедительные аргументы и все же принял участие в заседании, думая при этом: «Да уж, автобиографию нужно срочно дописывать, да покрасочнее!» На сейме Богуслав выносил на обсуждение конституцию ариан, убеждая привязать к ней всех протестантов Речи Посполитой. Затем из Варшавы Богуслав отправился в Бартенштейн, чтобы успеть на завершение прусского сейма, а после поехал в город Менск. В этом потрепанном войной городе, куда только-только стали робко возвращаться жители, также состоялся сеймик, на котором Слуцкого князя выбрали директором заседания и вновь сделали своим послом на ближайший сейм Речи Посполитой.

В эти же дни литвины постоянно осаждали Борисов, принуждая московитов сдать город. Но царский воевода Хлопов, несмотря на критическую ситуацию, недостаток людей и провианта, не сдавался. 27 июня Хлопов писал царю: «К Менску и Борисову учали польские и литовские люди через реку Березыню переправляться, и я, холоп твой, видя в Борисове малолюдство, острогу всего держать нечем, две доли острогу выжег, а треть острогу в прибавку к городу по ворота укрепя, большою крепостью оставил для воды и твоих, великого государя, хлебных запасов». Эти запасы перевезти в замок не было никакой возможности, так как «запасных порожних житниц в городе не было, а всего острогу было выжечь нельзя, чтоб к острогу и городу проток из Березыни, а из того протоку воду емлють в город».

1 июля к Борисову подошли войска Чарнецкош, Боловича, Ру-сецкого и отряды «литовского полку» Павла Сапеги с пехотными людьми. В августе здесь объявилась и немногочисленная хоругвь легких всадников Кмитича. Борисов вызвал печальные ассоциации у оршанского князя, связанные с неудачным штурмом, гибелью почти трети всего отряда и пленением самого полковника. Поэтому убедившись, что Хлопов все еще упорно держит оборону крепости, Кмитич повернул свою хоругвь против вернувшегося Хованского. Этого воеводу Кмитич опасался пуще других.