Читать книгу "Дневник смертницы. Хадижа - Марина Ахмедова"

Столько лет старый ковер висел в бабушкиной комнате над кроватью. Почему я раньше не смогла его прочитать? Если вы хотите знать, что написано на нем, приезжайте к нам в село, отыщите наш дом, он стоит на самом краю, возле кладбища. Поднимитесь по лестнице на второй этаж, зайдите в бабушкину комнату. Вы сразу увидите ковер на стене. Он рассказывает историю нашего рода. Посмотрите на его верхний конец — там написана моя история. Она была написана еще до того, как я родилась. У меня никогда не было выбора.

Когда я спустилась в метро и увидела множество людей, я не почувствовала к ним жалости. На животе у меня был билет. Подъезжал мой поезд. Я не виновата в том, что кто-то захотел сесть в него вместе со мной. Наверное, им тоже купили билеты. Голос объявлял названия станций. Я не знала, сколько оставалось до рая. Не знала, когда поезд перейдет черту. Рельсы, по которым мы ехали, казались мне бесконечностью, по ним можно было ехать, ехать и никогда не доехать. Потом я посмотрела на схему, которая была приклеена к стене вагона, и поняла, что мы едем по кругу. У меня никогда не было выбора. Когда я смотрела на лица других, такие не похожие на лица людей нашего города, мне не было жаль, что они сели в один со мной вагон. Мы не знаем, что с нами будет через минуту. Только Аллах знает. Его выбор пал на них. От меня ничего не зависело, моя история была написана еще до моего рождения.

Только один раз мне показалось, что у меня есть выбор. Мне захотелось крикнуть, чтобы все узнали — я собираюсь стать орудием мести. Кричи, говорила я себе, держась за железную палку, которая шла от пола до потолка. Кричи, приказывала я себе. Но так было уже много раз — я приказывала себе одно, а делала другое. Во мне всегда жили два барана — белый и черный, хорошее и плохое. Если бы кто-нибудь из этих людей, севших со мной в один вагон, обратил на меня внимание, увидел, как трясутся мои руки, как я дрожу под одеждой, как рот открывается в беззвучном крике, их жизнь в тот день, может быть, и не прервалась бы. Но никто на меня не посмотрел. Если кто-то упадет, его не поднимут, — вспомнила я слова, сказанные кем-то из моей жизни, которая сейчас собиралась прерваться.

Так то раньше своего времени никто не умрет.

Жаль, что я столько раз заходила в бабушкину комнату, но не смогла прочесть свою судьбу. Тогда я бы просто ждала, когда поезд переедет черту. Я бы знала, что от меня ничего не зависит, а попасть в вечность так легко, что для этого не надо делать даже одного движения пальцем.

Человек создан из воды и глины, из сгустка крови и капли спермы. Но от горячей волны мы разлетаемся лишь кусками только что живого мяса.

Свою тетрадь я завещаю сжечь. Сама не успела, надеялась, что у меня еще есть месяц или хотя бы неделя, но билет в рай мне купили в тот же день, когда выбор Аллаха пал на меня. Эта тетрадь принадлежит мне. Здесь все про мою жизнь. Я завещаю никому ее не читать.

***

Марина Ахмедова — специальный корреспондент общественно-политического еженедельника «Русский репортер». Родилась в Томске. По образованию филолог, лингвист. Занимается социальными репортажами, часто работает на Северном Кавказе, берет интервью у известных и не очень людей. Живет в Москве.

«Марина Ахмедова — представитель моего любимого жанра гонзо-журналистики. Ее проза очень проникновенная. Марину отличает одновременное сочетание глубокой вовлеченности и отрешенности. Эта отрешенность свойственна только тем людям, которые видели смерть вблизи. Теперь, когда я уже хорошо знакома с литературным творчеством Марины Ахмедовой, меня абсолютно не удивило, что она ставит в книге именно такой вопрос: почему молодая кавказская женщина вдруг решает стать смертницей? В России уже не один год говорят об этом и, к сожалению, будут рассуждать и далее. Книга Марины Ахмедовой — попытка ответить на этот вопрос. Честная и откровенная. И от этого делающая читателю больно. Только через боль в суете городской жизни можно почувствовать рану, которую нам наносит Марина. Эта рана на самом деле у нас есть уже давно. И нам пора ее почувствовать и попытаться излечить».

Тина Канделаки