Читать книгу "Наркоза не будет! - Александра Сашнева"

Чижик прикоснулся губами к Кошиному уху.

— Глупости. Возьми у меня ПМ. - сказал он еле слышно.

Она пролезла рукой к нему за пазуху, вытащила пистолет и незаметно сунула к себе за брючный пояс, прикрыв сверху балахоном, порадовавшись тому, что одела правильную одежду.

Со стороны они выглядели обычной влюбленной парочкой.

— Чижик. Я его там видела!

— Где? — переспросил Чижик, но тут же догадался. — А… Плохо.

Она не стала спрашивать почему, дорожа объятиями Несси.

— Чижик! Ну скажи мне про твою девушку! Ты же обещал!

— Я не хотел тебе говорить, потому что он тоже появлялся у нее в зеркале. Тоже сначала паук, потом он. Или сразу он. Из-за спины. Я не понимал. Думал — это просто игра воображения. Сумерки. И так далее. Однажды она разбила стекло, порезала все вены. Все кончилось очень плохо. Когда, я пришел к ней. Ее уже не было. Только пустое тело. Я не хотел тебя пугать, поэтому ничего не сказал. И я остался у тебя ночью на всякий случай, чтобы если что, помочь тебе.

— А теперь?

— А теперь я хочу, чтобы ты знала, что это опасно.

— Хм… Вот как, — Коша с облегчением вздохнула.

— Я говорил тебе. Не думай обо мне плохо… — Чижик снова улыбнулся ей. И в глубине его лучистых глаз промелькнула усталость долгой ответственности.

— Да. Прости, — сказала Коша. — Я виновата. Я запятнала себя подозрениями.

На конечной станции Чижик выпихнул Кошу из вагона.

— Иди вперед! Быстро!

Он оглянулся — из соседнего вагона выбежал малыш. Парень уже давно не скрывался. Он бегом бежал по платформе, решительно расталкивая негустую толпу. Коша с Чижиком рванули вверх по эскалатору.

— А зачем ему это?

— Не знаю… Это я и хочу узнать, прежде чем разделаться.

На улице Чижик устремился к корпусу заброшенного завода.

Сквозь пролом в бетонном заборе они проникли на заросшую высоким бурьяном территорию. Раздался выстрел.

— Черт! — крикнул Чижик. — Доставай ствол!

Он остановился и выстрелил в преследователя, лицо которого показалось из-за измазанного битумом бака.

Коша передернула затвор и вдруг успокоилась. Она подняла вытянутую руку, прижав плечо к щеке, и, когда обрез мушки совпал с обрезом прицела, плавно потянула пальцем курок. Лицо спряталось за баком.

Чижик пропустил Кошу вперед, в темноту дверного проема, выстрелил и кинулся следом. Пустота завода словно обрадовалась звуку шагов и выстрелов и принялась с хохотом повторять. Отстреливаясь, они побежали по лестнице. На последнем этаже попали в длинный темный коридор. Под ногами скользко хрустели стекла. Отстреливались, прячась за раскрытые железные двери.

Пространство наклонилось, сгустилось в плотный темный ком, и Коша упала. Чижик остановился, чтобы прикрыть, и тут же поймал пулю в шею. Его отшвырнуло к стене. Коша поднялась с пола с окровавленным коленом, понимая, что произошло что-то непоправимое.

— Чижик! — отчаянно крикнула она, видя его сползающим по стене.

Маленький гаденыш приближался со злой улыбкой. Коша выдавила спуск. Тихий щелчок — кончились патроны. Она бросила пистолет на пол и инстинктивно схватила обломок арматуры, надеясь воспользоваться уроками Рони.

По белому лицу, и по шее Чижика широкой струей текла кровь. На губах пузырилась алая пена. Горло. Гаденыш прострелил ему горло.

Гадкий малыш отшвырнул пушку — тоже кончились патроны.

Чижик вяло шевельнул пальцами.

Коша выставила прут вперед. Малыш усмехнулся и сделал шаг навстречу. Коша поняла, что прут это большая глупость и разжала пальцы — железяка брякнула на пол. Первую атаку она отбила достойно — малыш отлетел до самой стены.

— Ух ты!? — сказал он удивленно и в его движениях появилась собранность.

Второй раз ей не удалось так легко отделаться. Гаденыш успел вцепиться в одежду. От досады она принялась нещадно лупить его по морде — разбила нос. Малыш разозлился и свободной рукой крепко поддал в солнечное сплетение. Легкие сжались и перестали дышать. Коша повисла тряпочкой. Гад припер ее к стене и начал душить, прижимая горло предплечьем. Почему-то она никак не могла отвести взгляда от его разбитого носа, из которого текли два черных ручья.

Ослепительная вспышка.

Рука гаденыша ослабла. Он обмяк и шагнул куда-то вперед мимо Коши.

Пистолет выпал из руки Чижика. Мгновенный теплый взгляд блеснул из-под полуприкрытых век и потух. Наступила беспросветная одинокая тишина. Пустота завода все еще утробно стонала, истерзанная звуками выстрелов. Коша сделала шаг — стекло оглушительно хрустнуло под подошвой.

— Чижик! — позвала девушка, но было поздно.

Раненый перестал дышать. Его лицо стало лицом абсолютно чужой восковой куклы. Коша тронула бледную кожу над сонной артерией — пульса не было. Она отвернулась. Невыносимая грусть стиснула тугим кольцом горло. Коша отгоняла чувства, боясь, что не вынесет их. Встала, огляделась — малыш тоже был готов.

Несколько минут она соображала, как поступить, не в силах отвести глаз от Чижика. Она старалась убедить себя глазами, что все поздно и никто уже ему не поможет. Плотный глухой туман отделил ее от остального мира.

— Мыть стаканы… — сказала она сама себе.

С дальних этажей послышались детские голоса. В конце коридора впереди хрустнуло стекло. Коша резко подняла голову — на расстоянии пятнадцати метров перед ней стояла черная фигура с крупной лысой головой. Лоб наискось прочерчивал свежий розовый шрам.

— Ха! — хмыкнула Коша и потянулась к пистолету Чижика. — Чижик-то не звездел! Живой гад! Живее всех живых. Она подняла пистолет и прицелилась.

Ненависть сделала ее спокойной.

«Кш!» — громко хлестнуло воздух звуком выстрела.

Демьян Серафимыч даже не повел бровью. Уголки губ дрогнули в подобии улыбки, и он молча растворился в воздухе.

— Черт! — выругалась Коша и бросила последний взгляд на Чижика и, по-прежнему не веря, что все — так, а не иначе, побежала.

Только бы никого не встретить.

Ноги дрожали крупной дрожью. Уже на выходе с заводской территории напоролась на тетку с авоськой, но та, словно слепая, шла мимо нее. Только теперь Коша догадалась спрятать пистолет под куртку. Странно — люди не обращали на нее никакого внимания, словно ее вообще не было. Коша подумала, что может быть уже умерла, и решила посмотреться в витрину. Нет — в стекле было нормальное обычное отражение. Именно обычное.

Она хмыкнула и несколько раз повторила:

— Обычное! О…бы…ч…но…е.

Коша покачала головой и направилась дальше.

Прошла несколько незнакомых кварталов. Людей стало больше. В троллейбусе доехала до Крюкова канала и оттуда решила — пешком. Куда? Она сама не знала. Пространство вокруг было по-прежнему каким-то ненастоящим. Казалось, что между ней и любым прохожим расстояние дальше, чем тысяча лет. Хотя вот они, рядом. Вот мужик идет. Пенсионер, наверно — с палочкой и сумкой для пустых пивных бутылок. Вот он спускается к каналу. Находит на ступеньках пять бутылок, любовно укладывает их в сумку. Оглядывается и, скользнув по Коше невидящим взглядом, пристраивается прямо у нее на глазах поссать. Широкая струя течет по граниту набережной.