Читать книгу "Реестр убийцы - Патрисия Корнуэлл"

— Если хотите, можете заняться ими сами, — говорит Холлингс Скарпетте. — Вы их нашли, вам с ними и разбираться. Если, конечно, не возражаете.

— Нужно незамедлительно отправить полицейских на Моррис-Айленд.

— Туда посланы два катера. Я расскажу, как добраться до морга.

— Я там уже бывала. Вы говорили, что начальник службы безопасности — ваша хорошая знакомая… В отеле «Чарльстон плейс». Как ее зовут?

Разговаривают на ходу.

— Самоубийство. Тупая травма как результат прыжка или падения. Оснований подозревать постороннее вмешательство никаких. Если только не будет доказан факт доведения до самоубийства. Тогда главный подозреваемый — доктор Селф. Мою знакомую в отеле зовут Рут.

Скарпетта заходит в туалет — вымыть руки и лицо. Распыляет освежитель воздуха. Чистит зубы. У выхода ее ждет Бентон.

— Тебе лучше поехать домой.

— Как будто я смогу уснуть.

Он следует за ней. Фургончик уезжает. Холлингс разговаривает о чем-то с капитаном Помой и Люси.

— Мне нужно кое-что сделать, — говорит Скарпетта.

Бентон отстает. Она идет к своему внедорожнику.

Кабинет Рут возле кухни, где у отеля множество проблем с кражами.

Особенно часто воруют креветок. Хитроумные пройдохи, переодевающиеся поварами. Рут засыпает гостью забавными историями, и Скарпетта внимательно слушает, потому что ей нужно кое-что, и получить это можно, только сыграв роль публики на небольшом спектакле главы службы безопасности. Рут — элегантная, в годах женщина, между прочим, капитан Национальной гвардии, но при этом больше напоминающая скромную, рассудительную библиотекаршу. А еще она немного похожа на Розу.

— Впрочем, вы ведь не слушать меня пришли, — говорит Рут из-за письменного стола, явно выделенного ей из запасников отеля. — Вас ведь Дрю Мартин интересует, и мистер Холлингс, наверное, уже сказал, что в последний приезд она в свой номер так ни разу и не заходила.

— Да, говорил. — Скарпетта пытается определить, есть ли у Рут оружие под пестрым жакетом. — А ее тренер здесь появлялся?

— Обедал частенько в баре. Всегда заказывал одно и то же: икру и шампанское. «Дом Периньон». Бывала ли она там, не знаю, но трудно представить, чтобы профессиональная теннисистка ела икру и пила шампанское накануне ответственного матча. Похоже, у нее была другая жизнь где-то еще.

— У вас сейчас и еще одна знаменитость проживает.

— Знаменитости у нас постоянно.

— Я могла бы обойти все номера…

— Есть особый этаж, куда без ключа не попасть. Здесь сорок номеров. Это очень много дверей.

— Мне нужно знать, здесь ли она еще. Думаю, заказ сделан не на ее имя. Иначе я бы просто зашла к ней.

— У нас круглосуточное обслуживание номеров. Кухня так близко, что слышно, как стучат тележки.

— Значит, она уже встала. Это хорошо. Не хотелось бы ее будить. — Гнев вспыхивает у Скарпетты в глазах.

— Кофе каждое утро в пять. Щедростью не отличается, чаевые дает небольшие. Мы от нее не в восторге.

Доктор Селф остановилась в угловом номере на восьмом этаже. Скарпетта вставляет магнитную карточку в слот лифта и через пару минут уже стоит перед ее дверью. Стоит, чувствуя, что на нее смотрят через «глазок».

Доктор Селф открывает дверь.

— Похоже, кое-кто не умеет держать язык за зубами. Здравствуйте, Кей.

На ней красный шелковый халат, небрежно стянутый поясом, и черные шелковые шлепанцы.

— Какой приятный сюрприз! Интересно, кто вам сказал? Проходите. — Она отступает в сторону, пропуская Скарпетту. — Так получилось — видно, судьба, — что мне принесли две чашки и лишний кофейник. Позвольте угадать, как вы меня нашли. Нет, я не комнату имею в виду. — Доктор Селф садится на диван, подобрав под себя ноги. — Шэнди. Очевидно, дав ей то, чего она хотела, я утратила контроль. По крайней мере с ее убогой точки зрения.

— С Шэнди я не встречалась.

Скарпетта устраивается в кресле возле окна, из которого открывается вид на старый город.

— Хотите сказать, лично не встречались. Но, полагаю, видели. На записи с экскурсией по вашему моргу. Я вспоминаю те тяжелые дни в суде и думаю, что все закончилось бы иначе, если бы мир знал, какая вы на самом деле. Что бы устраиваете экскурсии по моргу и выставляете на обозрение трупы. Что превращаете в экспонат мальчика, которого сами освежевали и выпотрошили. Зачем вы вырезали ему глаза? Что еще сделали, прежде чем определили, что его убило? Глаза, Кей.

— Кто вам об этом рассказал?

— Шэнди похвасталась. Представьте, что сказали бы присяжные во Флориде, узнав, какая вы на самом деле.

— Их вердикт не очень-то вас и задел. Вас ведь ничто не трогает. Знаете, что случилось с вашей подругой Карен? Знаете, что она покончила с собой через несколько часов после выписки из клиники?

Лицо доктора Селф светлеет.

— Что ж, логичный финал печальной истории. — Она смотрит Скарпетте в глаза. — Нет, я не собираюсь притворяться. Я бы расстроилась, услышав, что Карен вернулась в Маклин. Масса людей проживает жизнь в тихом отчаянии. Это мир Бентона. И вам придется жить в нем. Сумеете ли, когда выйдете замуж? — Ее взгляд останавливается на кольце на левой руке Скарпетты. — Или начнете заново? Нет, Бентон не сможет. У него обязательства. Должна признаться, его эксперимент доставил мне истинное удовольствие. Буду с нетерпением ждать возможности поговорить с ним об этом.

— Насколько я понимаю, суд во Флориде никак на вас не отразился. Вы ничего не потеряли, кроме, может быть, денег, да и эту потерю, должно быть, возместила страховка. Уверена, страховые премии у вас огромные. Только вот найдется ли теперь страховая компания, которая согласится с вами работать?

— Мне пора собираться. Возвращаюсь в Нью-Йорк, возвращаюсь в эфир. Я вам не говорила? Готовлю новое шоу. О криминальном мышлении. Не беспокойтесь, вас мне приглашать не хочется.

— Шэнди, вероятно, убила своего сына, — говорит Скарпетта. — С этим-то что будете делать?

— Я избегала ее, сколько могла. Ситуация, сходная во многом с вашей, Кей. Я знала о ней. Как случается, что люди попадают в щупальца зла? Знаете, я слушаю себя, и каждая фраза рождает новую тему. Приятно сознавать, что ты никогда не выйдешь в тираж, что запас тем неисчерпаем. Но как же от этого устаешь! Да, Марино следовало бы вести себя осмотрительнее. Он так примитивен. От него что-нибудь есть?

— С вас все началось, и на вас все закончилось. Почему вы не оставили его в покое?

— Он первый вышел на связь.

— Его письма — крик отчаявшегося и испуганного человека. Вы ведь были его психиатром.

— Давным-давно. Я этого уже и не помню.

— Вы прекрасно знали состояние Марино и тем не менее использовали его. С единственной целью — сделать больно мне. А когда не получилось, вы повторили. Попытались уколоть Бентона. Почему? Посчитаться со мной за Флориду? По-моему, у вас и других дел хватало.