Читать книгу "Другая женщина - Пенни Винченци"

- Что значит несносно? - спросил Джеймс.

- Не обращал на нее внимания, преуменьшал ее способности, не понимал ее и все такое прочее. Никогда не поступай так с женщиной, Джеймс.

- Боюсь, что у меня уже не будет такой возможности, - ответил Джеймс с такой болью в голосе, что Тео невольно посмотрел на него.

- Мне всегда хотелось спросить тебя… Ты и Сюзи…

- Да?

- Просто не знаю, как лучше выразиться. Может, вам стоило сойтись, жить вместе?

- Нет, Сюзи никогда бы на это не решилась. Она очень предана семье. Я просто пошел на поводу у судьбы. Мне была отведена второстепенная роль. На первом месте всегда был Алистер. Надеюсь, что ей удастся выкарабкаться.

- Черт, что за жизнь! - сказал Тео. - Вечно она подставляет нам подножку. Прости, что задал тебе этот вопрос, Джеймс.

- Все нормально. - Джеймс помолчал и с явным трудом спросил: - Так что же ты все-таки думаешь о Руфусе?

- Просто оставь все как есть. Пока. Я думаю, что он сделает то же самое. Бедный парень. Представляю, как он был потрясен.

- Да, - ответил Джеймс.

- Мне всегда нравился Руфус, - задумчиво произнес Тео. Он подмигнул Джеймсу: - Характером весь в отца.

- Ради Бога, Тео, это совсем не смешно.

- Шучу, шучу. Они помолчали.

- Когда Сюзи пойдет к врачу? - спросил Тео.

- Сегодня утром.

- Да…

- Как ты думаешь, где сейчас может быть Крессида? - спросил Джеймс.

- Это одному Богу известно, - ответил Тео, которому стало нестерпимо жаль Джеймса, когда тот сказал, что удача отвернулась от него. - Но где бы она ни была, мы не можем взять и отмахнуться от нее. Возможно, она просто запуталась.

- Ты знаешь, что меня пугает, Тео? Что мы будем делать, когда найдем ее? Не можем же мы забрать ее домой, будто ничего не случилось, и снова выдать замуж?

- Конечно, нет.

Они приземлились на маленьком взлетном поле недалеко от Парижа в семь утра по местному времени. Их уже ждал большой «мерседес».

- Поведешь ты, - сказал Тео. - Я устал и хочу вздремнуть.

Он почти сразу уснул, и ему приснились не Гарриет или Саша, а Крессида. Она сидела в свадебном платье на своем любимом мостике и громко смеялась. Он мгновенно проснулся и увидел, что они уже приехали на улицу, расположенную рядом с Сакре-Кер. Тео увидел, что Джеймс пытается втиснуться на стоянке в промежуток, явно недостаточный для большого «мерседеса».

- Ты никогда не влезешь туда, - сказал он.

- Влезу.

- Самонадеянный болван! Господи, как же мне плохо.

- Может, выпьем где-нибудь кофе? Думаю, священник еще не пришел.

- Нет, пойдем. Наверняка там уже кто-нибудь есть. Церковь уже открыта. Фуникулер работает?

- Пойдем, пойдем, Тео. Ты в состоянии подняться наверх?

- Конечно, - ответил Тео и пробежал первые пятьдесят ступеней, чтобы доказать это, затем сел, переводя дыхание и наблюдая, как Джеймс медленно и тяжело поднимается вверх.

Он посмотрел по сторонам и на величественный собор на фоне голубого безоблачного неба. Он был похож на мираж. Глядя на этот собор, начинаешь понимать, почему люди верят в Бога. Джеймс посмотрел на Тео и прочитал его мысли.

- Гарриет он бы не понравился, - сказал он с усмешкой. - Она назвала бы это китчем. У нее современные взгляды на многие вещи.

- Все не могут быть современными. Она слишком большой сноб, вот что я тебе скажу, - с раздражением ответил Тео и продолжил восхождение по ступеням. Обругав Гарриет, он почувствовал внезапное облегчение.

Войдя в кафедральный собор через южные врата, Тео почувствовал, что начинает нервничать. Как глупо, сказал он себе, не может же Крессида поджидать нас там. После яркого, солнечного утра полумрак собора не позволял четко различить окружающие предметы: он ощущал только знакомый с детства запах ладана, смешанный с запахом уже зажженных свечей и чего-то неуловимого, похожего на пыль веков. Сверху доносились звуки органа, приглушенные голоса, снизу - тихое шарканье ног. Он посмотрел на высокий алтарь и распростертую над ним фигуру Христа. Оглянувшись назад, Тео увидел, что Джеймс смотрит туда же и на его лице лежит глубокая печаль.

По главному проходу собора шел молодой священник с вежливой, внимательной улыбкой на лице; он смотрел прямо перед собой. Тео вышел ему навстречу и спросил, говорит ли он по-английски.

- Немного, - ответил священник.

- Вчера здесь венчалась молодая девушка, - сказал Тео. - Вы, наверное, помните?

- Мне очень жаль, - ответил священник, - но вчера здесь не было венчания.

- Вы в этом уверены?

- Абсолютно уверен, месье. Никакого венчания. Тео вынул из кармана фотографию Крессиды.

- Посмотрите на фотографию, пожалуйста, - сказал он. - Она была сделана здесь вчера. Мы друзья этой девушки.

- Нет, месье, вы ошибаетесь. Здесь вчера никто не венчался. Прошу простить меня… - Священник быстрым шагом направился к алтарю. Джеймс и Тео переглянулись.

- И что дальше? - спросил Тео.

- Возможно, он ошибается, - ответил Джеймс.

- Нет, он говорил очень уверенно, но давай спросим кого-нибудь еще.

Они подошли к человеку, стоявшему за конторкой.

- Месье, вы говорите по-английски? - спросил Тео.

- Нет, - бросил тот сердито.

«Очаровательная парижская вежливость», - подумал Тео и, тщательно подбирая французские слова, спросил:

- Вчера здесь венчалась молодая девушка. Может, вы видели?

- Нет, здесь не было никакого венчания.

Тео снова показал фотографию. Человек равнодушно посмотрел, покачал головой и быстро ушел.

- Как мило, - сказал Тео. - Ненавижу французов.

Они подошли к пожилой женщине, зажигавшей свечи.

- Простите, - сказал Тео, - может, вы…

Приложив палец к губам, женщина покачала головой и опустилась на колени. Тео смотрел на нее и думал, какая простая и спокойная жизнь ей выпала.

- Простите, месье, - услышали они за спиной чей-то голос и, оглянувшись, увидели перед собой толстого старого священника. От него сильно пахло чесноком, а весь его вид выдавал в нем любителя хороших французских вин.

- Я слышал ваш вопрос и думаю, что могу вам помочь.

- Правда? - Тео протянул ему руку. - Меня зовут Тео Баган, а это мой друг Джеймс Форрест.

- К вашим услугам, мосье, - сказал священник с легким поклоном.

Он был одет в старую, поношенную рясу, лоснящуюся на толстом животе, обут в рваные ботинки, но весь его облик излучал довольство.