Читать книгу "Секс и офис. Как сделать успешную карьеру и устроить личную жизнь - Хелен Браун"

Херст, его жена и два сына спустились, чтобы поплавать в бассейне и узнать, как нам работается. Мы заверили, что просто замечательно. Затем мистер Херст спросил, вернулась ли из Европы Нэнси Уайт. Только я поняла, что речь идет о главном редакторе журнала «Базар», хотя понятия не имела, что она в Европе. «Нэнси еще не приехала, — нашлась я. (Мне не хотелось, чтобы мистер Херст зашел в бунгало позвонить ей.) — Она отлично проводит время и обожает фабианцев».

Казалось, мой ответ удовлетворил его. «Пользуйтесь бассейном», — любезно предложил мистер Херст.

Знаменитый Хамфри Богарт разрешил нам снимать на борту своей яхты «Сантана». Мы знаем, кто сподвиг его на это. В благодарность за то, что актер сфотографировался в спортивной рубашке от «Каталины» (брюки он менять не захотел), его супруге Лорен Бэколл предложили выбрать что-нибудь для себя и детей из коллекции. Агентство не знает, сколько свитеров и купальников она взяла, но известно, что привередница изучала товары целый день. Мистер Богарт был великолепен! Он считался образцом идеального мужчины, а миссис Богарт в любом наряде казалась воплощенной мечтой рекламной компании.

«Фут, Коун энд Белдинг» передали меня в ведение «Каталины», чтобы я проводила рекламные поездки с какими-нибудь знаменитостями по стране. (Не знаю, почему боссы так охотно передавали меня коллегам, но они дружно утверждали, что таким образом я больше узнаю о продукции клиентов.) Я принимала участие в небольших вояжах с продукцией «Каталины» для презентаций в крупных магазинах.

Флоренс Чедвик оказалась моей первой подопечной — очень милая женщина. Олимпийская чемпионка по прыжкам в воду, Пэт Маккормик, стала второй. На следующий год меня сопровождала божественная шведка, «Мисс Вселенная» Хиллеви Ромбин. У вас свое мнение, у меня свое. Хиллеви была не только мила, весела и грациозна, она знала пять иностранных языков. Разве можно не любить такую девушку? Когда я находилась с ней в комнате в присутствии мужчин, то чувствовала себя частью обстановки. Единственный раз кавалеры заметили меня, когда им потребовалось разрешение, чтобы пригласить Хиллеви на поездку в Милуоки и Дулут. Я всегда хотела, чтобы девочка посмотрела Милуоки и Дулут, но бог его знает, когда она вернется, а сопровождающая ее дама, которая осталась в отеле, сразу бросится всем в глаза без очаровательной подопечной. Но Хиллеви, к счастью, никогда не соглашалась на поездки.

Хиллеви была тщеславна, но самокритична. Если ей хотелось посмотреть на себя, она никогда не бросала косой взгляд в зеркало у лифта или в витрину магазина. Шведка вставала перед зеркалом и долго, томно, с удовольствием разглядывала себя, а потом произносила нараспев:

— Я выгляжу как па-а-а-лка.

— Что ты сказала, Хиллеви, дорогая?

У нее был большой словарный запас, но иногда она выражала свою мысль несколько странно.

— Че-о-ортова па-а-а-лка! — торжественно повторила Хиллеви. Это означало, что нам пора забросить дела и отправиться на прогулку.

У Хиллеви была одна маленькая слабость, которая сближала нас еще больше. Она оказалась ужасной сладкоежкой. Стоило только упустить ее из виду, как она уже появлялась с зефиром в шоколаде. Ей следовало оставаться тонкой как тростинка, чтобы демонстрировать наши купальники, но я ее никогда не ругала. Пусть ребенок получит удовольствие! Толстая «Мисс Вселенная» — потрясающе! Но сколько бы Хиллеви не предавалась чревоугодию, ее точеная фигурка не портилась.

Другое рекламное агентство

Путешествие приносит удовольствие и пользу. Вернувшись в Лос-Анджелес, я начала придумывать очень хорошие рекламы. Обо мне писали в журналах, я получала небольшие награды. Во время моего десятого лета в компании «Фут, Коун энд Белдинг» (я была настолько им предана, что чувствовала себя счастливой) лос-анджелесское рекламное агентство «Кеньон энд Экхард» получило четыре миллиона долларов от фирмы «Макс Фактор» на раскрутку ее продукции. И им срочно понадобился составитель рекламных текстов. Я оказалась подходящей кандидатурой.

Конечно, для компании в мире нет ничего привлекательнее человека, который в них не нуждается. (В любви тоже так.) На протяжении всего лета они бомбардировали меня предложениями, это уже доходило до смешного. «Какая же я трусиха, — призналась я себе. — Не попаду же я в цыганский табор, приняв их предложение». Единственное, что меня тревожило, так это репутация начальника отдела рекламы в «Макс Фактор». Говорили, что с людьми он обращается очень жестоко. Я решила проверить это сама.

Мистер Гросс принял меня сердечно. Он оказался очень подвижным, коротко стриженным, невысоким, упитанным, аккуратно одетым очкариком, и я решила, что человек с такой внешностью не может быть монстром. Когда я его спросила о чудовищных сплетнях, он предположил, что они появились будто бы потому, что он с людьми строг, но справедлив. Самые преданные работники всегда остаются с ним. (В течение нашего сотрудничества его слова подтверждались, вот только таких «преданных» насчитывались жалкие единицы.) Мы беседовали с мистером Гроссом около часа, и мне показалось, что он очень хочет видеть меня в своей фирме. Когда он предложил зарплату вдвое больше нынешней, я дала согласие.

Мистер Гросс, как выяснилось, не замуровывал людей в кувшины и не бросал их в темницу. Он подавлял их морально. При первой беседе с ним я не приметила оружия, но, когда бы нас потом к нему ни вызывали, мы не были уверены, что нас не пристрелят из короткоствольного «люгера» или «смит-и-вессона».

В разгар презентации мистер Гросс мог потребовать: «Принесите новый пистолет», затем направить дуло прямо в голову провинившегося сотрудника рекламного агентства и спустить курок. Нам оставалось только надеяться, что патрон и в этот раз окажется холостым.

По особым дням нас расстреливали разноцветными тряпичными змейками с пружинками внутри, которые заставляют свернутых «рептилий» мгновенно распрямляться. Когда в вас летит желтая или лиловая змея, трудно вспомнить не только рабочее задание, но и свое имя с должностью.

Со мной работали еще две женщины. Каждую в отдельности я очень любила, но между нами царил дух сестринского соперничества. Одна из них постоянно ребячилась. Она приходила в восторг от каждой новинки и, казалось, готова была съесть изобретение, а не придумывать для него рекламу. Вторая оказалась хорошенькой жизнерадостной «девушкой из предместья», которая заставляла розы расцветать на снегу. Между ними, перехватившими все положительные образы,