Читать книгу "Дело всей жизни. Книга первая - Ульяна Громова"

— Я оплачу.

— Она молодец, Ник. Она умная девочка, всё поймёт.

— Кто для вас девушка в синем?

***

«Голубь» мягко приземлился у своей «голубятни». Два часа на хэндлинг — и снова в полёт. Для Несси и Экена зафрактован чартер. Почти в одно время вспорхнёт стая стальных птиц и разлетится в разные стороны. Мне нужно за два часа многое успеть.

Я снова вёл Несси за руку. Будто на эшафот. Но она сильная, справится. Экен будет рядом. Я был ему безмерно благодарен за то, что он предложил моей девочке погостить у них с Блэр до её выхода в «Деметер». Те самые дни, что мы не провели вместе.

— Никита… — упёрлась Несси у выхода из аэропорта, — я не поеду в тот дом.

Взгляд исподлобья едва тронул моё лицо и тут же упал под ноги. Она осторожно вытянула ладошку из моей руки, а показалось, что выдернула позвоночник.

— Несси… — я обернулся к её небольшому багажу, который грузили в машину.

— Я возьму только свой кофр, — взглянула и снова потупилась она. — Помнишь, ты обещал мне выполнить две просьбы?

— Конечно, маленькая… — застыл в ожидании просьбы.

— Возьми шампунь и остальное… пожалуйста, — всё-таки подняла глаза и встретилась со мной взглядом. — Я, конечно, не Триша и не Мэг, и вряд ли что-то изменится…

— Я и не думал отказываться, Несс… — провёл по её щеке и увидел, как покрылась пупырышками её кожа. — А второе?

— Не приходи в тот дом… в Гринвич-Виллидж. Не ищи меня там.

Я сглотнул ком. Её слова падали каплями серной кислоты на открытую рану, развезшуюся на месте подранной души. Сердце будто остановилось.

— Не приду.

Тяжёлое обещание.

А я хотел прийти. Потом, когда будет можно…

Повернулся уйти, и сделал пару шагов, словно выдираясь из её жизни наживую, выдирая наживую из себя её. Это всё выше моих сил.

Может быть, передумать? Может быть, я впервые ошибся? Может быть…

— Несси… — решительно повернулся.

Она стояла и смотрела на меня так, что сжалось в пулю сердце, прострелило ею навылет, выдирая души клок, словно разрывной.

Она отрицательно замотала головой и одними лишь губами прошептала: «Уходи…»

Отвернулась и сама пошла прочь.

* * *

Я взяла такси и поехала в бар к Стейре, не сразу вспомнив, что её уволили. Звонить ей не хотелось, и решила завернула такси в «Olive Tree». Наоми уже сообщила управляющему о передаче мне ресторана, и я решила свободное до возвращения в Корал Гейблс время провести там. Не знала, что буду делать, но в этом городе мне больше некуда пойти. Как-то быстро вся моя жизнь замкнулась на Никите. Всё, что было «до» и вне него, существовать перестало. Я растворилась в этом мужчине и теперь не знала, куда себя день и чем занять.

Келли, которую Никита поставил администратором, снова работала официанткой. Но я доверяла его решению и первое, что сделала, поговорила с управляющим о кадровых перестановках. Пока я больше ничего сделать не могла, поэтому просто сидела и тупила над документами, пытаясь сгрести себя в кучу. Я будто онемела, даже не сразу поняла, что поговорила с управляющим спокойно, выдвинув требование естественно, будто делала это всегда. Всё стало просто и неважно, потому что я лишилась единственного, что имело для меня настоящую ценность.

Чашка с кофе так и осталась стоять на столе, когда я вызвала такси, чтобы вернуться в аэропорт. Экен и Никита уже были там, ждали меня у стойки администратора. Вместе мы прошли в зону вылета.

— Несси… — прижал меня к себе уже не мой мужчина и прильнул губами ко лбу. — Всё будет хорошо, ты же теперь знаешь — не каждый огонь обжигает…

Я подняла на него взгляд и тут же опустила — глаза налились слезами, всхлипнула и смахнула их пальцами. Никита поцеловал меня в губы коротким рваным поцелуем, подхватил небольшую спортивную сумку и быстро вышел из зоны посадки. Я подошла к огромному толстому стеклу и упёрлась в него лбом, провожая любимого взглядом.

«Голубь» ждал его с опущенным трапом, возле которого стояла Шантель. Никита взбежал по ступенькам, следом так же быстро поднялась стюардесса. У багажного отсека ещё возились, что-то грузили, хотя трап уже поднялся. Спустя несколько коротких минут багажный люк закрылся, машина уехала, и сизокрылый самолёт покатился на взлётную полосу.

Я плакала, чувствуя на плече руку Экена. Наш вылет через пятнадцать минут после ещё одного лайнера — огромный белоснежный самолёт с российским триколором принимал в свою утробу пассажиров. Я лишь мельком посмотрела на громадину и вернула взгляд к «Голубю».

Он уже бодро понёсся по полосе… оторвался от земли и сложил шасси… Я всхлипнула и почти отвела взгляд, когда что-то грохнуло, задребезжали стёкла и…

…«Голубь» полыхнул ослепительно оранжевой звездой и выпал на землю стальными метеоритами…

Эпилог

Самые плохие дни — это самые лучшие дни

— Армат, всё это не помешает мне общаться с Несси?

— Нельзя, сэр. Ни у кого, а у неё тем более, не должно остаться сомнений, что вы погибли. Сам по себе Дарнелл Фостер — шакал. Против вас играет кто-то другой. За мисс Тенесси могут наблюдать. Она станет неинтересна и будет в безопасности, только если вы не акцентируете на ней внимание. Вы и так на пресс-конференции сказали о ней слишком много…

— Ты не представляешь, чего хочешь от меня… — покачал я головой и схватился за неё, запустив пальцы в волосы.

«Механик» лишал меня возможности любого контакта с моей девочкой, даже одностороннего…

* * *

Никита…

Рассветы без солнца. Ночи без звёзд. Цветы без запахов. Я без тебя.

Без чувств. Ни боли. Ни тоски. Ни желаний.

Меня нет. Не может быть в мире, где нет тебя.

Горящие перья прекрасного «Голубя» пеплом осели на сердце. Мой Никита. Я сгорела с тобой в огне. Ты ошибся. Он не обжёг — он сжёг меня дотла.

Время застыло. Я — центр калейдоскопа с острыми осколками воспоминаний. Каждое режет артерии, полосует душу.

«Несси…»

Твой голос… такой родной, любимый. Он больно тянет куда-то, будто дёргает нерв или бьёт током. Но тебя нет. Твой зов лишь в моей памяти… Ты и есть моя память. Я сама — только память…

«Несси…»

Больно шевельнулось тяжёлой глыбой в выжженной пустоте души, сорвало многогранность безразличия, раскрошило острые углы, медленно повернулось на тихий голос. Он звучит с нечеловеческой болью, откуда-то издалека. Зовёт меня, страдает и кровоточит…

Мой Никита. Тебе очень плохо… Я чувствую это…

«Несси…»