Читать книгу "Битвы божьих коровок - Виктория Платова"

Лицо Владика казалось электронной схемой, инструкция кпользованию которой была безвозвратно утеряна. Мальчик и понятия не имел, зачемсуществуют глаза, уши, губы, даже веснушки на носу.

Старенькая пациентка медсестры Ламорт была не права:Melancolie de noire здесь и не пахло. Меланхолия — все же эмоция, все жереакция.

А Владик не реагировал.

Сжимал в руках плюшевую божью коровку и не реагировал.

Утирая внезапно подступившие слезы, Настя направилась кдому, возле которого сидел мальчик.

И через час узнала все. От его бабушки Александры Зиновьевны.

Владику совсем недавно исполнилось восемь. Родители мальчикапогибли в катастрофе — то ли автомобильной, то ли авиационной, и Владик сАлександрой Зиновьевной остались одни.

Нет, врачи говорят, что сделать ничего нельзя. Что этодовольно редкое психическое заболевание. Или отклонение, кому как нравится.

Конечно же, она хорошо знает Кирилла. Милый молодой человекиз окна напротив. Владик любит стоять у окна, к сожалению, в деревенских домахокна маленькие… Кирилл однажды даже сфотографировал Владика, потом они случайновстретились во дворе, а потом… Как-то само собой получилось, что он стал быватьу них. Нет, они никогда бы не уехали из Питера, но мальчику противопоказанотакое обилие сырости и камня. Пришлось купить домик здесь, на большее не хватилоденег.

Но она не жалеет.

Да, этого змея сделал для Владика Кирилл. И ей кажется, чтоВладик привязан к Кириллу. Кирилл помогал им переезжать сюда, о, он прекрасныйчеловек. Странно, что в наше жестокое время встречаются такие прекрасныемолодые люди.

Вы его сестра?

Очень, очень приятно! Вы передавайте ему привет, Кириллу.

Настя едва сдержалась. Сказать Александре Зиновьевне, чтоего уже нет в живых, она не могла. Тем более что Владик смотрит на дорогу.Невидящим взглядом.

Да, подтвердила Александра Зиновьевна. Внук часто сидит наизгороди. И каждое утро она привязывает к изгороди змея, которого соорудилКирилл. Владик не просит ее об этом, нет, но она знает, что так нужно.

Вы передавайте ему привет, Кириллу.

Он ведь приезжал сюда недели две назад. Привез кое-какихпродуктов, игрушку для Владика — божью коровку. Но пробыл совсем недолго,сказал, что у него дела в городе… Она не стала его задерживать, она понимает —у молодого человека молодая жизнь. Но они так благодарны Кириллу — и самаАлександра Зиновьевна, и Владик… Хотя малыш почти не говорит.

Вы передавайте Кириллу привет. Обязательно.

Она не может настаивать, но… Мальчик все время ждет своегостаршего друга. Он ничего не говорит об этом, но она — бабушка, и она знает.

Кстати, как он себя чувствует? В последний приезд онвыглядел неважно. Жаловался на усталость и головную боль…

Игрушка?

Нет, что вы! Владик с ней не расстается. Не выпускает изрук. А она не может отбирать игрушку у внука. Она понимает, что толькопосмотреть. Но это невозможно…

Невозможно.

…Почему Настя так вцепилась в эту простую, бесхитростнуюмысль о плюшевой божьей коровке?

Может быть, потому, что она увидела здесь то, что совсем неожидала увидеть: ласковую, ушибленную горем пожилую женщину и мальчика, изкоторого слова не вытянешь.

И пожилая женщина, и мальчик не способны нести на своиххрупких плечах груз какой-либо тайны. Чьей-либо тайны. Просто потому, что они ипонятия не имеют, что такое тайна. И потом, Кирилл никогда бы не сталподвергать опасности жизнь старого человека и жизнь ребенка.

А плюшевая божья коровка — она просто отбилась от своихнарисованных подруг. Или наоборот? Или все божьи коровки в квартире на Второйлинии подгонялись под нее? Именно она была царицей, маткой, родоначальницейвсего стада.

И именно этой маткой Насте нужно завладеть.

Ведь не зря же Кирилл приехал сюда дней за десять досмерти!..

Ей все-таки удалось уломать Александру Зиновьевну — незабрать игрушку, нет! Просто рассмотреть ее. Бабушка Владика была немалоудивлена такой странной просьбой, но ведь Настя — сестра Кирилла. А Кирилл —почти член семьи и почти святой.

Почти святой член почти святого семейства.

План был выработан за несколько минут: Александра Зиновьевнауложит Владика спать (он всегда безропотно спит днем, не то что другие дети!),и…

Во всяком случае, можно будет хотя бы попытаться.

Решающую фазу операции Настя ждала больше часа.

И все потому, что очень много времени тратилось на суровые,неулыбчивые ритуалы. Ритуалы, заведенные раз и навсегда. Сначала АлександраЗиновьевна отвязала змея от изгороди и пошла с ним в дом. Мальчик, еще секундуназад казавшийся каменным изваянием, аккуратно слез с бревна и пошел забабушкой.

Или за змеем, что, в общем-то, было одно и то же.

Вымытые над эмалированным ведром руки (малыш подставлялсначала одну ладошку, потом — другую, и все только для того, чтобы не выпуститьбожью коровку из рук), обед, откинутое одеяло на кровати…

Настя самым бессовестным образом подглядывала за Владикомсквозь приоткрытую дверь. Не прощала себя за хамское, болезненное любопытство ивсе же подглядывала. Вернее, даже не за самим мальчиком.

За его руками.

Руки Владика были вовсе не такими безжизненными, как лицо.Напротив, они были единственными проводниками воли мальчика, его скрытых вскорлупке черепа мыслей.

Он не просто держал игрушку. Он сильно сжимал ее в руках.Побелевшие косточки предупреждали: нельзя касаться ее, нельзя трогать, иначепроизойдет что-то страшное…

Через десять минут Настя не выдержала и подошла к АлександреЗиновьевне.

Мальчик спал.

Мальчик спал как самый обыкновенный маленький мальчик. Чертыего лица смягчились, как будто во сне он тихонько освобождался от оков своейболезни, выскакивал из нее, как выскакивают из окна, чтобы тайком от старшейсестры и родителей искупаться в утренней речке.

Да и недетская хватка ослабла.

— Берите, — прошептала АлександраЗиновьевна. — Берите, он не проснется.

Настя протянула руку и, чувствуя себя воришкой ипредательницей, потянула игрушку из разжавшихся рук.

И, не выдержав, погладила кончиками своих пальцев пальцыВладика.

Все.

Плюшевая божья коровка перекочевала к ней в руки. Можновздохнуть спокойно. Она уже готова была отойти от кровати, когда…

Когда заметила, что глаза Владика открыты. И в упор смотрятна нее.