Читать книгу "Кольцо принцессы - Сергей Алексеев"

— Не успел приехать, уже водку пьешь. Это кто у тебя? Знакомый?

— Да вот, автор книги… Поговорить пришел.

— Ваши документы, майор? — Заховай сунул свои корочки ему под нос. — Особый отдел.

Тот подал удостоверение личности офицера с надменной ухмылкой, готовый в блин раскатать рьяного блюстителя безопасности. Особист внимательно изучил документ, молча подошел к телефону и вызвал наряд из комендатуры. Майор подобрал нижнюю губу и налился гневом, отчего зрачки крупных глаз, все время бегающие под верхними веками, опустились под нижние.

— Вы что себе позволяете?..

— Документы не в порядке, господин Коперник, — со смакованием собственной власти проговорил Заховай. — Нет в Москве такой воинской части.

— Как это — нет? Я служу в специальном ведомстве Министерства Обороны!

— Вот и проверим. В каком ты министерстве служишь, чьей обороны и котором ведомстве…

Через пять минут, пока они препирались и грозили друг другу, в квартире уже был наряд из двух вооруженных офицеров. Гостя поставили к стене, обыскали, засунули в кейс бутылку с колбасой и увели. Заховай удалился вслед за конвоем с видом геройским и надменным — поймал шпиона. Шабанов несколько минут тупо расхаживал по квартире, приходя в себя, после чего вытер грязные следы на полу и, вспомнив, что надо бежать на почту, стал надевать ботинки.

И остался сидеть под вешалкой.

Этот майор с наглой рожей неожиданным и непонятным образом залез в некую запретную зону сознания, засунул руку и процарапал пальцем гребешок плотины, отгораживающей Шабанова от прошлого. И оно, капля за каплей, побежало в настоящее, норовя промыть сначала небольшое руслице, затем ручеек, речку, и, наконец, овраг, разрушив охранительную дамбу. Надо было срочно латать прореху, засыпать промоину, забрасывать мешками с песком, чтоб не хлынуло половодье.

Нет, не этот Коперник поставил солнце в центр и пустил все планеты вращаться вокруг него — известие отца о маховике, который все еще крутится. Майор грубо вломился и своими грязными ботинками лишь добавил крутящий момент…

Он достал батино письмо, еще раз прочитал, запалил на кухне газ и сжег вместе с конвертом.

??? шли маховик от послевоенного трактора не может крутиться месяц, кто бы его и как бы его не раскрутил. Там хоть и стоят подшипники, но обыкновенные шариковые, старые и разношенные…

Герман вернулся в комнату, и тут на глаза попала книга «Атака неизвестности», автограф был витиеватый:

«Г.Шабанову, вернувшемуся с иного света в прямом и переносном смысле…»

Жечь ее всю — задохнешься от дыма, толстая книженция. Он отодрал обложку с надписью, положил на конфорку, а остальное засунул в мусорное ведро.

Потом он достал из шкафа нарисованную шкуру тигра, расстелил на диване — по качеству исполнения и размерам примерно подходит. Издалека так не отличить, до чего хорошо соткано и раскрашено. Но нести ее абхазской принцессе — посчитает за насмешку над древним обычаем, за издевательство. Лучше уж признаться, покаяться и преподнести цветы…

Шабанов нашел газету, завернул букет, но все-таки было видно, что это цветы. Увидят — не поймут: если начальник штаба ходит на почту с цветами, значит, все ясно… Достал пакет, опустил туда сверток и повесил на вешалку.

И все-таки идти на почту было рановато, там может колготиться народ, значит не поговорить, не объяснить, что нет больше тигровых шкур даже за тремя морями. Да и про хождение за них придется помалкивать…

Он дождался восемнадцати тридцати, взял пакет и стал спускаться вниз по лестнице. Глазок в двери Заховая опять был заполнен чьим-то взором, должно быть, домашние особиста сотрудничали с отцом, эдакий семейный подряд на ниве безопасности. Шабанов пошел дворами, через ППН, думая, что меньше народу встретится на пути, однако просчитался: люди сновали повсюду и больше всего — в парке. Неподалеку от того места, где произошла стычка с братьями-абхазами, откуда-то появился товарищ Жуков.

— Ну, как сегодня полеты? — на ходу спросил Герман.

— Пока нить во сне, — отмахнулся тот. — Слушай, за что Заховай Коперника арестовал?

— Придрался к документам…

— Да я его два года знаю! Нормальный мужик!

— Пошел он… Мне не понравился.

— Ты читал, как он описал мою атаку? И вообще молодец, собрал все случаи!.. А ты куда сейчас?

— На почту, от матушки посылка пришла.

— Я с тобой! Потом идем Коперника выручать! Сначала к Ужнину, потом в округ позвоним.

— Не пойду, — обронил Шабанов. — Говорю же, рожа его не нравится.

— Ну как хочешь, я тогда сам!.. Ты вернулся, значит? Ну и что, порядок? Без приключений? Ничего за собой не заметил?

— А что я должен заметить?

— Помнишь, говорил: она должна объявиться, показаться…

— Лучше расскажи, как полетал сегодня.

— Опять никак!

— Ладно, я же видел, катался по полосе с распущенным хвостом…

— А только и получается, что хвост распускать! — засмеялся он, и Шабанов лишь сейчас понял, что кадет пьян. — То педали колом, то ручка не идет, то чудится — пожар на борту. Включаю торможение… Три раза сегодня хвост распускал, один раз чуть с копылков не слетел, за полосу выкатился. Пинков от зама наполучал — бока ноют!

— Завтра от Ужнина получишь!

— Да мне наплевать, Катерина ручкой погладит в все снимет! — кадет вдруг остановил его на крыльце почты. — Слушай — я же вчера ее избил. И теперь домой появляться…

— Избил?..

— Ну!.. С ней невозможно по городку ходить Идет и всем улыбается!.. Бывшую жену мою встретили — улыбается! А мужиков так ни одного не пропустит! Оказывается, я такой ревнивый!

— Она не улыбается, — заступился Шабанов, выглядывая в окнах почты, есть ли народ. — У нее строение лица такое…

— Рассказывай! Будто я не знаю!.. В том-то и дело! У меня дела не идут, взлететь не могу — она улыбается!.. Ну, разозлился вчера и дал, как следует. С какими глазами теперь идти?..

— Посылку получим — пойдем ко мне, — Герман открыл дверь.

Магуль оказалась на месте, ее пальчики в окошке считали деньги: недавно давали зарплату, целый день принимала переводы… Шабанов снял газету с букета и просунув руку, положил букет перед ней, прямо на купюры. Она угадала, кто это, и когда высунулась в амбразуру, еще не успела скрыть своих чувств — удивления и восторга, но тут же совладала с собой, и опять превратилась в непроницаемую восточную женщину. Не виделись они с того самого момента, когда Магуль прибежала в ППН отбивать его от своих братьев.

Он хотел начать покаяние, подыскивал слова, однако кавказская невеста опередила: