Читать книгу "Белый огонь - Алексей Пехов"

Да. Алебарда против кривого двуручника – куда лучший вариант.

Рыцарь поклонилась. Легко, едва заметно, но в ее движениях на миг Лавиани почудилось уважение. Она вызывала на поединок. Честный бой.

– Хрена с два. Выкуси, – сказала сойка, развернулась и бросилась бежать.

В совершенно ином направлении, чем находились знаки Шерон.

Через пару мгновений за ее спиной раздались тяжелые шаги преследователя.

Тэо чувствовал статуэтку все это время. Знал направление и представлял, где сейчас находится Бланка. А значит, Шерон и Лавиани.

Вправо от того места, где он стоял. Десять минут быстрого бега. Но приближаться к ним нельзя. Следовало, наоборот, уйти как можно дальше от них.

Шаутты шли за ним, несколько вселились в тела мэлгов, сразу став сильнее. Лунные люди теперь знали, кто противостоит им, а потому осторожничали, ждали удобного момента.

Зал, в котором он очутился, был восьмиугольным, черным с золотыми жилами, расползающимися по стенам и уходящими вверх, сливающимися там между собой в тусклый блестящий потолок, его подпирали балки – два перекрестья. Одно над другим. Оба вращались справа налево. Тот крест, что был ниже, двигался медленно, тот, что выше, гораздо быстрее. Они «двигали» за собой потолок, и на нем ползли звезды, появлялся и исчезал кроваво-красный месяц, от которого в сердце Пружины внезапно пробуждался холод, словно он смотрел сквозь ткани реальности куда-то еще. В мир, которого не было.

Или на ту сторону.

Здесь горел огонь – в большой жаровне, в широких чашах. Горел ровно и тысячи лет, черпая силу из земных недр. В должное время он стал синим.

Они втекали в зал, рассредоточиваясь вдоль стен, и Тэо с неохотой расстегнул ремень, перетягивающий грудь, а затем бережно положил лютню Велины под ребристые выступы-скамьи.

Он чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота, а виски сжимает сонливость. Но знал, что ему надо справиться. Ради друзей. Использовать мрак, чтобы они не пострадали.

Шаутты, словно кто-то дал беззвучный приказ, одновременно бросились к нему.

Потолок треснул – и кроваво-красный месяц, не удержавшись на небосводе, рухнул, увлекая за собой вращающиеся перекрестья балок.

Бланка коснулась руки Шерон, которая все еще рассматривала Шестерых.

– Ты вся горишь.

– Лихорадка возвращается, – неохотно ответила указывающая. – Я думала, что она вернется гораздо раньше. Но, кажется, стала чуть более устойчива к ней. Это все браслет…

Халез как раз подходил к ним, собрав множество золотых, когда это случилось.

Грохнуло так, что пол ушел из-под ног, и они упали. Купол над ними замерцал. Погас. Вновь загорелся, а после потух окончательно, погрузив все огромное помещение в густой мрак.

«Музыкальный инструмент» сбился, а через мгновение подавился шарами. Те, что успели упасть, разбили звуковые площадки, пролетели мимо воронки и с неприятным шумом покатились по полу, врезаясь в препятствия, выбивая из них каменные осколки. Пока не остановились – и возникла зловещая тишина.

Шерон лежала оглушенная, чувствуя, как рядом пытается подняться Бланка.

Легкий треск, словно кто-то стучал по яичной скорлупе. Или стоял на тонком льду.

А затем большой фрагмент купола рухнул вниз.

Лавиани вылетела в крытую галерею, проходившую через одичавший сад, растущий прямо внутри бесконечного зала – и заскользила подошвами ботинок по идеально гладкому и влажному полу.

Точно на коньках поехала.

Ускорение у нее было достаточным для того, чтобы инерция движения несла сойку вперед. Ловкости ей было не занимать, так что она развернулась на пятках в обратном направлении и теперь ехала вперед спиной, замедляясь.

Она уже держала лук в руках, оттянула тетиву и ждала.

Выстрелила в тот момент, когда рыцарь появилась в дверном проеме – мрак на фоне мрака, и лишь смотровая щель в шлеме все так же продолжала гореть синим.

Туда Лавиани и целилась. Попала первой и единственной из оставшихся стрел и даже не успела подивиться своей удаче.

Голова преследовательницы дернулась, откинулась назад и… латная перчатка вырвала стрелу, отбросив в сторону. А после рыцарь исчезла. Размылась в пятно и оказалась рядом, преодолев сто ярдов за секунду.

Черные сабатоны ударили в камень перед сойкой, кривой меч с визгом рассек воздух, и Лавиани, не ожидавшая такой прыти, таких скоростей, выставила перед собой бесполезный лук. Меч рыцаря перерубил его и врезался в левую ладонь сойки.

Бывшую убийцу Ночного Клана отбросило от противницы. Она сгруппировалась, приземляясь на ноги, и то же самое сделала эта тварь.

Теперь сойка не сомневалась. Знала, что перед ней такое. Чувство, что они похожи, что она ощущает ее точно так же, как и соек, не исчезло, ничуть не смазалось.

Лишь укрепилось.

Перед ней был таувин. А точнее, то, что некогда являлось таувином, но благодаря той стороне стало кое-чем иным.

Искари.

Ткущим мрак.

– Развелось дряни! – Лавиани плюнула, чувствуя во рту кровь.

Даже заметить не успела, когда ей разбили губу. Посмотрела на ладонь, с которой исчезла бабочка. Ну что же. Грех жаловаться. Этот рисунок спас ей жизнь.

Искари сделала шаг, резко взмахнув мечом, словно проверяя, сохранились ли ее навыки после случившейся неудачи. Клинок послушно загорелся бледно-рубиновым светом.

Лавиани взяла в правую руку фальчион, в левую свой нож и с усмешкой ждала нападения.

Она слышала много историй об этих существах. И что с ними может справиться лишь настоящий таувин.

– Ну, посмотрим, рыба полосатая.

Пыль оседала, и Шерон кашляла, отчаянно протирая запорошенные глаза и чувствуя, что руки буквально горят от мелких каменных фрагментов, каждый размером не больше песчинки, что рассадили кожу.

В куполе зияла рваная дыра, сквозь которую проникал тусклый свет уходящего дня и лился дождь. Он шумел с видом победителя, падая среди обломков, раздробленных колонн и статуй неизвестных людей, рассмотреть которые ни указывающая, ни Бланка так и не успели.

Халез помог ей подняться. Он выглядел сосредоточенным, хотя на его лице проступила растерянность.

– Что произошло? – спросил контрабандист, как будто кто-то из них хоть что-то понимал.

Бланка коснулась себя за правым ухом, на ее пальцах осталась кровь.

– Дай-ка я посмотрю. – Шерон встала рядом. – Не страшно. Неглубоко рассекло. Вот, держи так.

Шаги они услышали одновременно.

Тяжелые. Мерные. Хозяйские.

– Это он. – Халез стал белым, и глаза его округлились от страха. – Тот, кто шел, пока я не бросил ее!