Читать книгу "Ретенция - Илья Мартынов"

Несколько капель попадают мне на щеку, и мне кажется, что ещё немного и меня вывернет желудочным соком наизнанку. Я ведь толком сегодня даже ничего не ел. И не пил! Вот осёл безмозглый! Чем я вообще думал, когда собирался отсоединиться от восстановителей? Амбициями? Гордостью?

– Вы убили его, моего брата. На такую дерзость не осмеливался ещё никто! Никто, ты меня слышишь, щенок! – мне кажется, что ещё немного и у него вместо зубов отрастут клыки. которыми он вопьётся в мою шею.

– Мы не хотели. Он сам нарвался…

– Закрой пасть! Теперь я не только вынужден оплакивать его горе, но и работать за двоих.

– Ааа, так это у вас семейное дело значит – пакостить гражданам Аридафии и собирать на них компромат? – я стараюсь звучать небрежно, но сам чувствую, как голос дрогнул.

– Ваше сучье поколение ничего не знает о настоящих ПАКОСТЯХ, Коулман! И… - он переходит на шипение, и я позабочусь, чтобы ты мучился долго. Очень долго.

Он обходит стол с другой стороны, подтаскивает к себе ящик и извлекает оттуда хорошо знакомый мне многоканальный нейрошлем. Сегодня я буду главным подопытным. Электроды уже смочены проводниковым гелем, осталось из лишь зафиксировать на голове.

Электроды больно царапают кожу, когда брат убитого нами инспектора, сжимает обруч гарнитуры вокруг моей головы.

– Не советую так сильно. Сигнал может искажаться – кажется, я уже вошёл в раж. Больше ничего в нашей ситуации не остаётся. Замечаю, как Раварта прильнула к решётке и не сводит глаз с происходящего. Я сижу лицом к двери, поэтому прекрасно обозреваю четыре передних клетки.

– Ах, да, вы же у нас большой спец в этой области. Сейчас мы и узнаем, что у вас в голове.

– Значит, я всё-таки не ошибся. Вам нужны были наработки с электродами из наночастиц, чтобы читать мысли.

– Не совсем, они нужны корпорации для другого дела. Но в твоём случае мы именно для этого их и используем.

– Так зачем вам всё-таки старые электроды? – не сдаюсь я.

– Не твоего ума дела!

– Какая вам разница. Всё равно ведь убьёте. Расскажите уж.

– Начинаем, словно не заметив мои последних слов, – инспектор достаёт со дна ящичка прибор с экраном и несколькими кнопками.

В голове появляются вспышки. Мозг словно прошибают сотни молний одновременно. Электричество внутри меня, во всей голове. Разряды скребут по костям черепа. Я стискиваю зубы и стону. Хочется содрать с себя кожу, но руки зафиксированы.

Слышу, как Раварта кричит: «Остановитесь! Он всё равно ничего не знает». Комната становится мутной. Теперь в моей голове только разряды. Ещё немного и, кажется, тело сейчас затрясёт в эпилептическом припадке. Так продолжается ещё несколько минут. Затем всё стихает. Я почти потерял сознание.

– Как ты это сделал, гадёныш?! Отвечай!

– О чём ты?

– Прибор не может собрать активность твоих клеток в картинку! Чем ты их глушишь? – заливает меня зловонной слюной инспектор.

– Понятия не имею о чём ты, конченый урод!

– Что ты жрал, сука?!!! – продолжает орать инспектор. – Ты что-то принимал?

– Водицы из речки хлебнул, – отвечаю я и, прочистив горло, сплёвываю на пол.

– Хорошо! Попробуем по-другому!

Его здоровый кулак врезается мне чуть ниже солнечного сплетения. Затем ещё и ещё.

– Несложно бить пристёгнутого, ублюдок! Слабо меня отстегнуть? – с трудом заглатывая воздух, выдавливаю из себя я.

– У нас и нет ничего сложного! Здесь всё просто! С вами – тварями иначе нельзя! – ещё один удар приходится мне в челюсть. – Мистер Коулман, вы обвиняетесь в хищении национального достояния, нанесении вреда здоровью сотруднику полиции, убийстве сотрудника внутренней розыскной инспекции корпорации Плазмида. Вас должны были уже расстрелять! – ещё один удар приходится мне в ухо. То самое, которое до сих пор заклеено небольшой повязкой. Боль растекается по шее. Ярость вскипает во всём моём теле.

– А давай ещё вот так! – инспектор в не меньшей ярости бросается к камере и вытаскивает оттуда за волосы Раварту.

Вообще-то, это его ошибка. Он успевает нанести ей несколько ударов, прежде чем он высвобождается и врезает свой кулак ему в кадык. Лейдег начинается задыхаться, Раварта не мешкает и наносит ещё два удара с ноги в живот. Инспектор падает на пол.

Она бросается высвободить меня, но браслеты слишком мощны.

– Рав сзади! – кричу я, когда в помещение врываются четверо солдат, один из которых наносит ей удар по голове прикладом. Её и меня начинают неистово избивать. Чтобы отвлечься от боли я представляю как в мозг приходит информация об опасности и боли. В кровь выбрасывается коктейль из кортизола и адреналина и норадреналина. Сердце начинает колотиться быстрее, дыхание учащается, стенки сосудов кожи смыкаются, сужая просвет для кровотока. Темнота обволакивает глаза. Я проваливаюсь в мыльный пузырь своего сна.

С трудом разлепляю веки, упираясь взглядом в серый бетон потолка с влитыми в него металлическими прутьями решётки. Прокашливаюсь и сплёвываю сгустки крови с соплями. Поворачиваю голову. Рёбра отзываются острой болью. У стены в моей же камере прислонившись головой к холодному бетону, спит Раварта. Её лицо разбито, подбородок расцвечен сиренево-синими пятнами. На нижней губе засохла горошина крови. Но даже в таком виде она привлекательна, возможно, даже ещё больше. Дикая, природная, непреступная. Женщина природа. Густые волосы растрепались и будто примагнитились к стене. Не сразу задаюсь вопросом – почему мы в одной камере? Не было мест в других или кто-то торопился, заталкивая нас внутрь?

Пытаюсь перевернуться на бок, но в теле словно прокатывается волна боли от шеи до самого низа живота. Я не выдерживаюсь и сквозь стиснутые зубы вырывается приглушённый стон. Раварта вздрагивает, и её глаза сначала ненамного, а затем полностью распахиваются.

– Трэй! – она бросается ко мне и аккуратно обнимая, целует в шею. Я чувствую, как шершавая спёкшаяся кровь в горошине на её губе царапает мою кожу. Она делает несколько неосторожных движений ртом, и горошина сваливается, открывая рану. По моей шее стекает струйка тёплой крови.

– Ты уже придумала план, как свалить отсюда? – спрашиваю я с улыбкой, когда она отрывается от моей шеи и пытается заглянуть мне в глаза.

– Я думала, ты об этом позаботился, когда направлялся сюда, – её бровь взлетает вверх, а губы складываются в подобие ехидной улыбки.

– Почему мы в одной камере?

– Не знаю. Они просто затолкали меня сюда, а потом и тебя швырнули. Я сперва испугалась, что ты умер, но потом нащупала пульс и успокоилась, – она держится за мою прохладную руку, отдавая своё тепло.

– Как мне показалось, ты неплохо уделала инспектора, – произношу я и пытаюсь привстать.

– Думаю, он теперь надолго нас запомнит. Жаль, что не прикончила сразу.