Читать книгу "Русские эсэсовцы - Иван Ковтун"

К сожалению, весь этот сложный комплекс явлений совершенно не освещен в эмигрантской прессе и эмиграция имеет превратное понятие о том, что делалось на оккупированной немцами территории.

Факт возникновения «независимого» государства в Локте привлек к себе внимание русских националистов. Им показалось, что представляется случай еще во время войны начать борьбу за создание независимой от немцев русской территории. Представители НТС несколько раз ездили в Локоть и «наводили справки».

Результат этих справок был следующий: Воскобойник — убежденный русский патриот. Желая использовать доброе к себе отношение и доверие представителей немецкого командования, он хочет расширить «свою» территорию как можно больше, на весь Брянский лесной массив. Он стремился к тому, чтобы выбить партизан из Брянских лесов и сделать их плацдармом антибольшевистского национального движения, а в случае победы немцев — центром антинемецкой борьбы.

Немцы, конечно, замысел Воскобойника понимали. И, надо сказать, отдельные представители немецкого командования, стоявшие за союз с Национальной Россией, даже оказывали Воскобойнику поддержку, так как знали, что он не нанесет им предательского удара в спину в разгар вооруженной борьбы с большевиками.

Представители партийных кругов и работники СД поддерживали Воскобойника, скрепя сердце, не видя другого выхода, откладывая введение немецкой власти на территории, управляемой Воскобойником до разгрома большевиков. Зная настроение Воскобойника и населения, гестаповцы понимали, что в случае нажима на Воскобойника население окажет вооруженное сопротивление, так как слава о немецких порядках в местах, управляемых немецкими комендатурами, быстро дошла до Локтя.

К несчастью, во время боев с партизанами Волскобойник был убит и власть перешла к Каминскому, бывшему до войны инженером одного из заводов в Локте.

Политическая атмосфера на независимой территории очень усложнилась. В лесах разрасталось партизанское движение. Локоть и другие населенные пункты кишели большевистскими и немецкими агентами.

Каминский был, конечно, убежденным антибольшевиком. До войны он был арестован и сидел в концлагерях, так что никакого чувства симпатии к большевикам у него не могло быть. Он оказался талантливым военачальником, и под его руководством вооруженные отряды из местных жителей успешно громили большевистских партизан в тяжелых лесных боях.

Мне думается, что вначале Каминский рассчитывал на то, что как население оккупированной территории, так и эмиграция поддержит его, и вокруг него создастся круг военных и политических работников, которые смогут осуществить замысел погибшего Воскобойника. Но ввиду идейного разброда, бывшего результатом невероятно сложной политической обстановки в этой части России, когда никто не знал, что будет лучше для России: идти ли с немцами и уничтожать большевиков и русское государство; или идти вместе с большевиками и уничтожать иностранных захватчиков, но быть готовым к тому, что большевики останутся владыками России, — Каминский не получил необходимой идейной поддержки и поддержки людьми, ни со стороны населения оккупированной территории, ни со стороны эмиграции.

Вместо того, чтобы обрасти военными и политическими руководителями из числа русских патриотов, Каминский уже в Локте оброс морально нечистоплотными элементами из числа немецких и большевистских агентов. Ближайшее окружение Каминского состояло, конечно, не только из одних немецких и большевистских агентов, но было и их изрядное число.

Каминский постепенно перестал верить в удачу дела, начал пьянствовать и сквозь пальцы смотреть на те безобразия, которые стали творить в отдельных случаях над партизанами и населением подчиненные ему отдельные военачальники.

После прорыва у Орла, после тяжелых упорных боев Русская Особая [так в тексте. — Примеч. авт.] Народная Армия, выросшая до 13 тысяч человек, отступила из Брянских лесов и попыталась отвоевать себе «независимую» территорию около Лепеля, на Витебщине. Когда немцы отступили от Витебска, РОНА начала отвоевывать себе территорию в западной Белоруссии, около гор. Дятлово, все леса вокруг которого кишели большевистскими и польскими партизанами.

Каминский давно хотел создать политическую организацию, идея которой зародилась еще у Воскобойника. Исполбюро НТС направило к нему инженера Хомутова, который сумел войти в доверие к Каминскому и уговорил его создать без согласия Гитлера — русскую национал-социалистическую партию. Каминский, которому в этот момент было уже все равно (дело происходило в Лепеле) одобрил план Хомутова.

Хомутов «разработал» проект партийной программы (на самом деле, это было полное повторение программы НТС) и вот, в один прекрасный день все работники немецкого связного штаба были приглашены Каминским на банкет.

Около каждого прибора стояла бутылка с вином, а около бутылки лежал манифест о создании «Национал-социалистической трудовой партии России» и отпечатанная программа НТС. Для немцев это было полной неожиданностью, но возражать они не стали, так как узнали из донесений своих агентов, что Каминский решил идти «ва-банк» и недаром распорядился поставить около дома, где происходил банкет, все имевшиеся у него танки и броневики. Так была провозглашена, без согласия Гитлера, Национал-социалистическая трудовая партия России.

Не знаю, донесли ли Гитлеру о том, что произошло в Лепеле. Я думаю, что нет. Потому что, если бы он об этом узнал, — полетели бы головы и офицеров связного штаба и правителя Белоруссии, и многих других. Дела у немцев на фронте шли так, что заставить Каминского отказаться от своей идеи они не могли. Вооруженных сил у них не было. Каминский это понимал, и отдавая себе совершенно ясный отчет в том, что дни его сочтены, вел себя с немцами очень дерзко и независимо, что весьма импонировало всем офицерам и солдатам РОНА.

Немцы же знали, что если они предъявят Каминскому ультиматум, то он пошлет их ко всем чертям и объявит независимость своей территории. Им не оставалось ничего другого, как только проглотить оригинальную пилюлю, поднесенную им Каминским.

Обстановка в Дятлово была невероятно сложной и тяжелой. В нем действовали немецкие и большевистские агенты, пробравшиеся в разведку и контрразведку РОНА, агенты польских партизан, просто морально разложившиеся элементы, и, наконец, русские националисты, которые старались прекратить разложение, которое ширилось при содействии немецких и большевистских агентов, и использовать известную независимость территории РОНА и вооруженные силы РОНА в интересах Русского Освободительного Движения.

Под флагом «Русской национал-социалистической партии» подпольно работавшие в Дятлово работники НТС (Роман Редлих, Евстафий Мамуков, я и ряд других) развернули широкую пропаганду национальных интересов, воспользовавшись тем, что в Дятлове выходили две газеты без немецкой цензуры. Достаточно сказать, что за чрезвычайно короткий срок в разных городах были созданы «партийные организации», в которые вступило несколько тысяч человек.

Центральный комитет находился в Дятлово и был поэтому неуязвим для немцев. Минский «Областной комитет» занимал двухэтажное здание, которое немцы предоставили ему по просьбе Центрального комитета. Были комитеты в Вильно, Полоцке, Двинске, Барановичи и др. местах.