Читать книгу "Именинница - Пенелопа Дуглас"

Мое сердце сбивается с ритма, и я застываю, мгновенно узнав голос. Закрываю глаза, молясь, чтобы он ушел.

Коул не стал бы его приглашать. Должно быть, он приперся сам. Передо мной на столе лежат ножницы, и я смотрю на них, инстинктивно выискивая, чем себя защитить.

– Коул расстался с Еленой, – говорит Джей. – Ты собираешься вернуться к нему?

Расстался? А встречались ли они? Я смотрю на свой большой палец и даже в полутьме вижу маленький шрам, но почти ничего не чувствую. Коул всегда трогал мое сердце, но сам уже давно наплевал на меня. Даже не могу наскрести толику тоски по отношениям с ним.

Теперь мной управляет режим выживания. И все чувства контролирует разум, не собираясь передавать бразды правления сердцу, пока не будет уверен в адекватности его решений.

– Не хочешь сначала отомстить ему? – усмехнувшись, предлагает Джей. – Да ладно тебе, Джордан. Давай я хорошенько трахну тебя прямо здесь и сейчас.

– Неужели ты хоть чему-то научился за это время? – парирую я.

Джей ничего не говорит, но я не сомневаюсь, что у него зачесались руки хорошенько проучить меня за эти слова.

Сжав ножницы в руке, поворачиваюсь к нему и поигрываю своим оружием.

Он стоит в дверном проеме в привычной футболке и джинсах, сверля меня холодным взглядом из-под темных бровей.

– Видимо, несмотря на мозг размером с горошину, у тебя хорошее воображение, раз тебе удалось убедить самого себя в том, что ты мог доставить мне оргазм, – спокойно говорю я. – Все те три раза, которые мы занимались сексом, это было настолько ужасно, что тебе удавалось лишь вызвать у меня растерянность и удивление, пробирающие до слез от того, насколько же ты жалок.

Его верхняя губа дергается, когда он, вероятно, прикидывает, сойдет ли ему с рук то, что он хочет со мной сделать, несмотря на множество людей на заднем дворе, куда выходят окна.

– И мне искренне жаль всех девушек, которых я вижу рядом с тобой, – продолжаю я. – Но если они не дуры, то, прикинувшись, как сильно им нравится твой член в постели, тут же отправляются в ванную, где кончают, представляя себе любого другого парня в городе.

Джей делает шаг ко мне, а я расправляю плечи и сжимаю ножницы в кулаке. Его взгляд падает на мое оружие, и он замирает.

– Убирайся из моей комнаты, – тихо и спокойно говорю ему я. – И никогда больше не пытайся заговорить со мной.

Он колеблется.

– Сейчас же, – приказываю я.

Грудь Джея тяжело поднимается и опускается от злости, кипящей внутри.

Ему так сильно хочется проучить меня.

Но я больше не боюсь его. Я вообще ничего к нему не чувствую.

Из-за чрезмерного самомнения до Джея только через несколько секунд доходит, что ему не удастся скрыться, если я вдруг закричу. Но он все же отступает и, развернувшись, наконец скрывается в коридоре. Но я не расслабляюсь, пока не слышу, как за ним захлопывается задняя дверь.

Может, я его и не убедила держаться от меня подальше всю оставшуюся жизнь, но теперь он понимает, что не стоит тратить на меня свои силы, и, возможно, найдет себе новую жертву. Остается лишь надеяться, что так все и будет.

Закончив паковать вещи, заглядываю в ванную, откуда забираю зубную щетку, бритву и шампунь, распихиваю их по мешкам и застегиваю все. А затем закидываю сумки на плечо, выхожу в коридор и направляюсь к лестнице, борясь с желанием оглянуться на дверь Пайка.

Но он ждет меня у входной двери. Я останавливаюсь, и наши взгляды встречаются.

Проклятие. Я же почти выбралась отсюда.

– Я искал тебя, – говорит он. – Хотел убедиться, что все в порядке.

Его взгляд скользит по моим сумкам, и он сильнее сжимает ключи в кулаке.

– Пожалуйста, не делай этого, – еле слышно просит он.

– Не делать чего? – Я шагаю к нему. – Не уходить или не говорить Коулу?

На заднем дворе в самом разгаре вечеринка, а мы стоим посреди темного коридора, втянутые в сражение, в котором не будет победителя. Ведь весь вопрос в том, кто пострадает сильнее и сможет ли Пайк смириться с выбором, от которого он так пытается уйти.

Он хочет быть со мной, но при этом трусит объявить об этом всем.

– Ты же понимаешь, что наши отношения когда-то закончатся, – выпаливает он, и его громкие слова разносятся по пустым комнатам. – Через десять лет мне будет уже пятьдесят. И я не собираюсь сдерживать тебя. Мы недолго пробыли бы вместе. Ты и сама прекрасно это знаешь.

Теперь знаю. Глаза щиплет от навернувшихся слез, но это удивляет меня. Ведь я не чувствую грусти. И не воспринимаю его слова как утешение, потому что и сама все прекрасно понимала.

Да и привыкла к подобному.

Так что молча иду к двери.

– Я не готов отпустить тебя, – вставая передо мной, говорит Пайк. – Только не сейчас. Я еще не… – он подыскивает правильные слова, – не наговорился с тобой и… не насладился тобой. – Он сжимает в руках мои плечи и, развернув, прижимает спиной к дверцам шкафа. – Давай уедем куда-нибудь. Только вдвоем. Сегодня полночный показ. Поехали. Давай уберемся отсюда на пару часов и поговорим.

Я смотрю на него снизу вверх.

– Туда, где будет темно, верно? Туда, где нас никто не увидит?

В его глазах мелькает чувство вины, потому что именно так он и думал.

– Мы со всем разберемся. – Он упирается руками по обе стороны от моей головы и склоняется надо мной. – Только не сейчас. Не уходи пока.

Онемение, которое охватило меня с прошлой ночи, расходится трещинами, и я слышу тихий шепот в своей голове: «Останься. Останься здесь…»

Не сомневаюсь в словах Пайка. И никогда не сомневалась. Он никогда не отказывался от своих обязательств. А значит, всегда будет присматривать за мной. Но мне не хочется быть для него простым обязательством. Не хочу становиться в один ряд с Коулом, работой, домом или счетами.

– Ты меня любишь? – спрашиваю я. – Сможешь полюбить?

Он не отрываясь смотрит на меня, и я замечаю, что его глаза покраснели от усталости и наполнены страданием. Но, даже открыв рот, Пайк не произносит ни слова.

Я отрицательно качаю головой.

– Думаю, это не имеет значения. – Я сдаюсь. – Ты никогда не наберешься смелости признаться в своих чувствах. – Я выпрямляюсь и крепче сжимаю в руке ремни сумок. – И в конце концов окажется, что я лишь впустую тратила с тобой время.

Его лицо вытягивается, и на нем отражается полное опустошение. Пайк и сам не знает, что ему делать. Лишь уверен в том, что не хочет, чтобы я уходила.

– О, как мило, – говорит кто-то. – Так вот кто стал твоей новой забавой, Джордан!

Мы с Пайком резко поворачиваем головы и видим Джея, выходящего из кухни. Пайк тут же опускает руки и выпрямляется, сверля его взглядом.