Читать книгу "Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов"

не то что врачи лучше, я никогда бы не поставил себя выше профессора, но вот лекарственная база, несомненно, лучше и разнообразнее. Химия здесь в почете. Как вы решились на эмиграцию? Как вас вообще выпустили? Вы беспартийный?

— Да, в партии никогда не состоял, а выпустили легко… На родине просто и не знает никто, что меня там нет, — заключил я.

— Сбежали! Ну, что же, мы тоже в свое время покинули Москву тайно. Мой отец был арестован и расстрелян, матери удалось договориться с одним человеком, военным, тот и помог нам покинуть родину. Да если бы нас и не тронули как семью врага народа, то мы бы все равно погибли в июне сорок первого. Мы жили во Львове, буквально перед самой войной туда уехали. Когда отца арестовали, он успел шепнуть матери, чтобы мы уезжали, сказав, что в столице нам точно жизни не дадут.

— Да, печальная история.

— Ну что вы, одна из многих, почти неотличимых от других. Да и устроились мы хорошо. Меньше чем за год я стал довольно известным в узком кругу нашей общины. Ко мне идут люди, я помогаю им «открыть глаза», люди благодарны.

Проболтали мы с Абрамом с час примерно, затем, наконец, он приступил к осмотру. Так же как и Варшанский, он сначала закапал мне глаза каким-то клеем, тьфу, лекарством, конечно, просто на вид как клей и эффект такой же. Затем Абрам долго разглядывал зрачки через лупу.

— Что же, правый совсем хорош, а принимая во внимание травму, очки это самое малое, чем могло бы все обернуться. Левым будем заниматься всерьез. Молодой человек, уезжать никуда не надо, вы будете жить здесь, в моем доме. У нас оборудована одна из комнат именно для таких целей.

Отпросившись чуть позже у врача съездить забрать вещи из гостиницы, я согласился лечь на лечение. Пришлось, правда, найти место для долгой парковки машины, но Абрам подсказал, что достаточно просто загнать машину во двор его дома, там никто ее не тронет, я так и поступил. Еще, пока ездил в гостиницу, заехал в том же районе, где живет Абрам, к одному торговцу, мне его врач и посоветовал, там я продал несколько камней и пару колец за почти три с половиной тысячи. Положив в банке три тысячи на свой новый счет, заодно уплатив штраф за проезд на красный свет, к вечеру вернулся в дом Абрама.

Процедуры день ото дня становились все интенсивнее. Те же капли в глаза, а затем гимнастика для глаз, Абрам занимался со мной всерьез и лично. У него вообще, наверное, не оставалось времени на других клиентов, но он как-то умудрялся принимать. День за днем, ночь за ночью, через две недели я уже начинал материться на Абрама за ночные побудки, как на фронте, блин. А тот только отвечал, что все это для моего же блага, так что я должен выполнять и не выступать. В первый день, после моих рассказов о войне, они аккуратно выяснили мое отношение к фашистам. Рассказав, где я воевал и кем, я привел их в восторг и снял все сомнения. Они были так впечатлены моей службой снайпером, что просто с упоением слушали рассказы. А рассказать было что.

Через три месяца, в конце октября сорок третьего года, я наконец вышел на улицу. Все повязки были сняты окончательно еще вчера, но Абрам не отпустил на ночь глядя, а сейчас я стоял на крыльце, подставив лицо уже холодному, осеннему солнышку, и наслаждался. Наслаждался тем, что хоть я и в очках, но теперь я вижу одинаково обоими глазами. Да, читать, как и раньше, мне тяжело, но главное, что я не слепой. Абрам выставил мне какой-то смешной счет в шестьсот тридцать два доллара.

— Это за лечение и проживание в течение трех месяцев? Ты что, Абрам, сдурел? — мы давно уже были на ты, поэтому я спросил его по-простому.

— Ты, сам не зная, принес нам пользу, убивая эту нацистскую сволочь, это еще мы все тебе и таким, как ты, должны, а не ты, так что не спорь.

— Это ты не спорь, мы ведь воевали не за кого-то отдельно, нашу родину топчет враг, поэтому мы и воевали. Я-то закончил, а ребята гибнут там тысячами ежедневно. Ты чек возьмешь?

— Да, конечно, у тебя есть деньги? А то мне не горит, нам есть на что жить, отдашь, когда сможешь, — скромно ответил Абрам. Своими речами он больше напоминал мне православного, чем еврея.

— Держи, проверь, я правильно все оформил, просто это первый чек, что я выписываю, — я подал ему бумажку, вырванную из чековой книжки.

— Саша, ну зачем ты? Ведь я же все объяснил! — это Абраша возмущается, что я ему тысячу уплатил.

— Все, друг, надеюсь, если окажусь рядом с твоим домом…

— Всегда рад буду тебя принять. Заходи и звони чаще, ты жить будешь в Нью-Йорке или уедешь?

— Было желание поколесить по дорогам Штатов, съездить туда, где тепло, после зимнего Сталинграда я болезненно переношу холода.

— Тогда да, тебе лучше перебраться в южные штаты, но жизнь там сейчас хуже. Много чего в дефиците, это тут все есть, здесь все деньги этой страны крутятся.

— Ясно, а ты не слышал, нет ли ограничений на поездки по стране?

— Официально нет, но будут проблемы с бензином, как бы не встать тебе посреди пустыни с пустым баком. Лучше бы летел самолетом.

— Я подумаю над твоим советом, счастливо оставаться, обязательно заеду.

Машину пришлось заводить с кривого. Сняв изготовленные на заказ очки, чтобы не разбить случайно, хоть и заказал сразу двое, начал крутить ручку. Спустя пять минут «форд», солидно рыча двигателем, прогревался. Было прохладно, Абрам хоть и купил по моей просьбе мне пальто, но все же надо что-то еще прикупить, свитер какой-нибудь, например, да и вообще я сейчас в своей летней одежде как дурачок выгляжу. Прогрев машину, сразу поехал в центр, переодеваться. В магазине выбор оказался менее богатым, чем летнего ассортимента, но себе я одежку подобрал. Рассчитавшись чеком, поехал искать заправку. Я хоть и имел документы настоящего американца, но на учете на получение карточек не стоял, поэтому с бензином вышел полный облом. Поэтому я принял, наверное, единственно верное решение, поехал в аэропорт. К моему удивлению, билеты на авиарейсы были в свободной продаже. Билет до Лос-Анджелеса стоил всего сотню баксов, ну, это для меня «всего», я этих денег не зарабатывал, а для простых американцев, что зарабатывали чуть больше доллара в