Читать книгу "Закон подлости - Екатерина Риз"

- Не обращай внимания, - попросила она Стаса, - он устал.

Стас невесело усмехнулся, покивал. Поднёс к губам бокал.

- Я всех утомил своими проблемами.

Маша тоже с дивана поднялась, подошла и решительно отобрала у него бокал. И потребовала:

- Хватит пить. Я тебе серьёзно говорю: завтра ты должен быть в форме.

- Я в форме.

- Твоя нынешняя форма сильно отличается от твоего нормального состояния. Это бросается всем в глаза. И на переживания ты это не спишешь, тебе начнут задавать вопросы. Ты хочешь на них отвечать?

Стас с шумом втянул в себя воздух, на лице было тоскливое и скучающее выражение. Он развернулся на высоком табурете, к Маше присмотрелся. Окинул внимательным взглядом с головы до ног. Её новенький брючный костюм, туфли на шпильке, поднял глаза к её лицу, к гладкой причёске и аккуратному, неброскому макияжу. Затем головой качнул, не совсем трезво.

И неизвестно у кого поинтересовался:

- В кого ты превратилась?

Маша сложила руки на груди. Спросила:

- И в кого же?

Стас смешно поморщился, а вместо ответа вопросительно хмыкнул:

- Диман вот такую тебя хочет? Его заводит офисная стерва?

- Во-первых, я не стерва, Стас, я адвокат. А во-вторых, я не думаю, что сейчас подходящий момент обсуждать… мою личную жизнь.

Он тяжело мотнул головой.

- Хорошо. Давай обсудим мою.

- Давай, - согласилась она. – Завтра будут допрашивать Ковалёва и Никитина. Дима с ними разговаривал, обрисовал перспективы, насколько я знаю, весьма доходчиво, и ты сколько угодно можешь твердить, что они твои друзья, но…

- Что? – перебил он её довольно непочтительно. Маша решила не реагировать, списав всё на алкоголь.

- У них есть свои адвокаты, которые защищают именно их интересы. И мы должны быть готовы ко всему. Именно это до тебя пытался Дима донести. Поэтому завтра ты должен быть трезв, от тебя не должно нести перегаром, и ты, - Маша развела руками, - ты должен быть Стасом Тихоновым. Стас, ты же умеешь.

- Мало ли что я умею…

- Пожалеешь себя потом, - отрезала Маша, а Стас после этих слов снова устремил на неё пристальный взгляд. Возможно, он что-нибудь сказал бы ей, даже съязвил, но в этот момент в гостиную вошла Анна Александровна, увидела их, рядом, и остановилась. Приглядывалась настолько подозрительно, что Маша сочла за благо отступить от её сына на пару шагов. Поздоровалась. Анна Александровна ответила не сразу, всё ещё была занята своими подозрениями, но затем кивнула.

- Здравствуй, Маша. Ты одна?

- Нет. Дима поспешил на кухню. Надо думать, что ближе к Люсиным пирогам.

- Оголодал, - съязвил Стас.

Маша решила за любимого заступиться.

- На самом деле оголодал. Он уехал из дома в шесть утра.

- Я виноват?

- Стас, я не виню тебя. – Маша осторожно выдохнула и тихо добавила: - Я тебя вообще ни в чём не виню.

Анна Александровна прошлась по гостиной, приглядываясь к Маше и сыну. После недолгой паузы не удержалась и спросила:

- Есть какие-нибудь новости?

Маша не считала, что в её компетенции отвечать на подобные вопросы, тем более на вопросы Анны Александровны, это как держать ответ перед Верховным судом, но что-то сказать было необходимо. И она сказала правду.

- Я думаю, что завтра всё решится. – И тут же попробовала донести до Анны Александровны главную истину. – Многое зависит от Стаса. А он плохо выглядит.

Анна Александровна на сына посмотрела, нахмурилась.

- Машка, ты меня только что сдала, – проговорил тот с ехидством.

Маша вновь отобрала у него бокал, до которого он сумел дотянуться.

- Я делаю свою работу, - коротко ответила она.

Анна Александровна ничего не сказала, и на защиту сына не встала. А тот поднялся, скроил недовольную физиономию, и к Маше наклонился, негромко, но выразительно проговорил:

- Офисная стерва.

Она не обиделась, только попросила себя никак не реагировать. А Стас, проходя мимо матери, коротко оповестил:

- Я не буду обедать.

Они обе проводили его взглядами. Маша решила, что будет за благо промолчать, но Анна Александровна, судя по всему, к такому выводу не пришла. И сказала, совершенно точно, что в пику Маше:

- Он ушёл из-за Димы.

Конечно, она сама так не думала. И Димкино имя было названо лишь для того, чтобы вызвать у Маши всплеск чувства вины. Мол, она всё же рассорила родных людей. Во всём виновата она. И всегда будет виновата, ей этого не забудут.

Маша отвечать не стала. Присела в кресло, и только наблюдала за тем, как Афанасий степенно вышагивает по персидскому ковру по направлению к дивану, к любимой хозяйке. Молчание было тягостным и неловким, но почему-то и нарушать его не хотелось.

Харламов появился минут через десять, уже без пиджака и галстука, вошёл в гостиную, оценил обстановку и заинтересованно хмыкнул.

- И давно вы так сидите?

На этот вопрос ему никто ответа не дал. Его попросту проигнорировали. И если Маша деликатно промолчала, то Анна Александровна улыбнулась брату, как ни в чём не бывало. Словно их ожидал семейный обед, не обременённый никакими отягчающими обстоятельствами.

- Дорогой, ты голодный?

- Меня подкормили. – Дима присел на подлокотник Машиного кресла, положил ей руку на плечо. Погладил. Проделал всё это намеренно, видел, что сестра внимательно наблюдает. Но заговорила она о другом, и Маша решила, что снова ей в пику.

- Дима, ты похудел.

- Похудеешь с вами, - проворчал тот.

А Маша решила, что дальше молчать глупо. Должен же быть и у неё голос, пусть она и не является членом семьи?

- Он много работает, Анна Александровна. Рано уходит, поздно возвращается. И только отмахивается, когда я прошу его не забывать про обед.

Харламов откровенно закатил глаза.

- Ещё одна контролирующая инстанция появилась, - пожаловался он. – Теперь у меня дома.

Маша на Анну Александровну посматривала. С её небывалой заботой по отношению к младшему брату, она должна была бы порадоваться тому факту, что за ним теперь присматривают в то время, когда она этого делать не может. Но, конечно, ничего подобного Анна Александровна не чувствовала, скорее уж наоборот, Машу она восприняла, как соперницу. У которой намного больше возможностей влиять на жизнь её брата, что, по её разумению, несправедливо.

Она погладила кота, и тогда уже задала вопрос, совершенно ровным тоном:

- То есть, вас можно поздравить? Вы официально живёте вместе?