Читать книгу "Ведьма с Лайм-стрит - Дэвид Джаэр"

Он признавал, что многие проявления ее способностей все еще оставались для него загадкой, но в целом чем пристальнее был контроль за медиумом, тем меньше было проявлений сверхъестественного. «Эктоплазма много двигается, причем удивительнейшим образом», но это происходило только тогда, когда доктор Крэндон контролировал правую руку медиума и был выключен свет. Макдугалл отрицал научную ценность Уолтера: в отчетах говорилось, что голос призрака доносится из разных мест комнаты, но сам Макдугалл утверждал, что, с его точки зрения, голос всегда доносился от медиума.

Это его заявление очень отличалось от высказываний двухнедельной давности, когда Макдугалл расхваливал медиумические способности Марджери. Профессор прислал письмо Рою с извинениями по этому поводу: «Я слишком подчеркивал свой непредубежденный взгляд на этот феномен». Также он публично попросил прощения за то, что выступил ведущим на демонстрации в Джордан-холле. Обдумав случившееся, он понял, что странно было организовывать лекцию в защиту медиума, а потом отрицать подлинность ее способностей, но, по словам Макдугалла, он поступил так, чтобы поддержать Дингуолла. По его выводам, медиумизм Марджери, сколь бы удивительны ни были проявления на сеансе, являлся «необычным случаем расщепления личности», изучать который должны психиатры, а не парапсихологи.

Официально Марджери оставалась спокойна.

– Это решение ничуть меня не тревожит, – сказала она журналисту одной бостонской газеты. – И я могу с уверенностью заявить, что я не разочарована и не сожалею об этом исследовании… Все остальное вам скажет мой муж. Именно он будет вести переговоры с прессой.

Но в частных разговорах Мина признавала, что очень огорчена.

– Надо ли говорить, что я пала духом, – поделилась она с Дингуоллом. – Удар Макдугалла словно испепелил во мне всю доброту.

Вся жизненная сила Марджери, как физическая, так и духовная, долгие месяцы была направлена на достижение одной-единственной цели – признание ее способностей комиссией. Даже если она была мошенницей, как настаивал Гудини, отказ со стороны членов комиссии, прославивших ее, стал для нее потрясением. Марджери была королевой парапсихологических исследований, и Малкольм Берд усадил ее на трон. В своих отчетах он все еще восхвалял экстрасенсорные способности Марджери, в то время как Макдугалл утверждал, что она шарлатанка, гениальная иллюзионистка и ложный мессия спиритуалистов. И хотя поддержка Хиуорда Каррингтона не ослабела, но два ученых, готовых, с точки зрения Роя, перейти Рубикон, отвернулись от Марджери – как Комсток, так и Макдугалл.

Однако, как и в случае с ящиком Пандоры, легче было открыть дело Марджери, чем закрыть его. Даже астральный голос усомнился в правильности выводов комиссии.

– Макдугалл просто не смог изменить свой взгляд на мир – непросто пересмотреть философию всей своей жизни, – сказал Уолтер на сеансе. – Передайте ему, что моя сестренка носит в себе небольшую морозильную камеру, кузнечные меха для имитации звуков, шесть коровьих легких и куски говяжьего мяса на кости. Ах да, и еще она постоянно жует печень. И как только все это в нее помещается?

В Бостонском городском клубе Малкольм Берд продемонстрировал копии протоколов сеансов, подписанные Макдугаллом. Эти протоколы опровергали заявление психолога о том, что Марджери не проявляла своих способностей при должном уровне контроля и при красном свете.

– Боюсь, память подводит Макдугалла, – заявил Берд.

Впрочем, к этому моменту Рой уже возлагал все свои надежды на британских исследователей. Он передал это дело Дингуоллу, «дознавателю центрального отделения Общества психических исследований, которое может стать для нас высшим апелляционным судом». Рой полагал, что Дингуолл «войдет в историю исследований паранормальных явлений» благодаря своему сотрудничеству с Марджери. В своей неподражаемой манере Мина тоже не скупилась на лесть. «Никогда мы еще ни по кому так не скучали в этом доме, – писала она Дингуоллу. – Вы самый главный, самый лучший исследователь в мире, и мне не хватает вашей веселой улыбки». По словам Марджери, никто не мог сравниться с этим ученым, который начал исследовать ее эктоплазму и сменил ограничивающие ее методы контроля на светящиеся ленты, ставшие неизменным атрибутом Мины на сеансах.

Удивительно, но после завершения этого важнейшего для соревнования дела Орсон Мунн сказал, что ищет нового кандидата. В передовице «Таймс» его идею назвали «тщетной». «В мире науки» никогда не сумеет найти другого кандидата с такой репутацией, как Марджери. «Она образованна, никогда не брала денег за сеансы, и у нее нет никаких связей с медиумами или фокусниками, которые могли бы обучить ее соответствующим трюкам». Миссис Крэндон была единственным кандидатом, чьи способности могли бы оказаться подлинными. Тем не менее после долгих месяцев исследований и разбирательств комиссия постановила, что ни одно из проявлений ее способностей не было по сути своей паранормальным. «Марджери, – писали в “Таймс”, – могла бы выиграть эту награду куда меньшими усилиями». Общественность сочла вердикт «неудовлетворительным», учитывая, сколько времени и денег затратили эксперты.

Но критики Марджери считали, что результат того стоил: с их точки зрения, наука одержала значительную победу. Для них возрождение оккультизма символизировало конец эпохи рационализма, начавшейся не так давно, когда такие ученые, как Ньютон и Декарт, демистифицировали законы природы. Тем не менее не все считали разоблачения медиумов признаком прогресса. В «Балтимор Сан» писали, что если бы способности миссис Крэндон были признаны подлинными, то награда ознаменовала бы открытие, «превосходящее все чудеса науки и способное произвести подлинную революцию в представлениях о жизни, куда более значимое, чем все удивительнейшие процессы нашего мира». Однако «давно лелеемая надежда человеческая» осталась «невоплощенной, и имя Марджери из Бостона пополнило долгий список шарлатанов».

Но вскоре стало понятно, что карьеру Марджери-экстрасенса рано считать разрушенной, как и рано возвещать о кончине спиритуалистического движения. Среди руководства Американского общества психических исследований нашлись люди, верившие в медиумические способности Марджери, и вердикт «В мире науки» разделил всех ученых, занимавшихся изучением парапсихологических явлений, по принципу отношения к Марджери. Раскол начался с понижения в должности Уолтера Принса, когда Фредерик Эдвардс, президент Общества, обвинил его в предубежденном и недостойном отношении к расследованию дела Марджери.

Спиритуалист и священник из Детройта Эдвардс не мог работать с такими исследователями, как Принс и Макдугалл, явно выражавшими скептическое отношение к его религии[75]. Поэтому когда Эдвардс, объединившись с Марком Ричардсоном и другими сторонниками Марджери, победил в борьбе за контроль над этой организацией, Общество наняло нового исследователя физических проявлений медиумизма. К ужасу Принса, его прежнюю должность занял Малкольм Берд: «человек, чьи журналистские методы вызывали отвращение у остальных членов комиссии “В мире науки”, стал официальным дознавателем Американского общества психических исследований, самым уважаемым «охотником на привидений» в Америке.