Читать книгу "Александр Невский и Даниил Галицкий. Рождение Третьего Рима - Виктор Ларионов"

Однако, как мы видели, ставка на папу против монголов даже с чисто политической и военной точек зрения была необоснованной.

Сам римский первосвященник оказался на тот момент в определенном политическом затруднении. Против папы были византийцы, нашедшие с монголами общий язык. Против него были германские императоры. Против него была вся Северная Русь в лице Александра Невского. Помощь Даниилу могли оказать только венгры и поляки, изрядно напуганные татарами, но одновременно не собиравшиеся умерять свои аппетиты по отношению к Галиции.

В судьбе и политическом выборе двух потомков великого князя Владимира Мономаха — Александра и Даниила мы вправе увидеть глубокий судьбоносный символизм, определивший всю дальнейшую историческую судьбу двух ветвей русского народа, северной и южной.

Собственно, с этого политического, а по сути своей, глубоко духовного акта, как выбор в пользу верности православию Александра, и с выбора короны в уповании на мощь и помощь католического Запада в борьбе с Ордой и началась история двух ветвей русского народа.

Этот выбор разделил русский народ надолго, а с частью населения Украины, окончательно сделавших выбор в пользу духовного порабощения католичеством и потери своей истинной национальной русской идентичности в пользу «испеченного» в Варшаве и Вене «украинства», нас с ними выбор Даниила, не чаявшего столь трагического исхода для своих русских подданных в своем принятии королевской короны, разделил навсегда.

И опять же глубоко символично, что священный венец Мономаха, общего предка Александра Невского и Даниила Галицкого, остался на Севере, став отеческим наследием русских царей, с частью иных царских инсигний по преданию принесенный из Византии как дар от царя Константина Мономаха, символизировавший законное наследие Киева Второму Риму — Византии!

Венец, по промыслу Всевышнего, остался в той части русского народа, которая в годину смут оставалась верной православию. Хотя по человеческому разумению у Галича на то было больше шансов, учитывая хотя бы большую близость Галиции к Византии и лучшее геополитическое положение.

Итак, в определенном смысле Даниил Галицкий стал духовным отцом той части русского народа, которая в конце XIX века, не без помощи ее поработителей — поляков и австрияков, стала осознавать себя украинской народностью, со всем тяжелым багажом наследственных комплексов вины и неполноценности, берущих свое начало, корнем своим имеющих ту злополучную папскую корону, которую получил князь Даниил в Дрогичине и которая жестоко обманула надежды князя на помощь Запада и сегодня продолжает своим призраком обманывать украиноманов в их надежде быть принятыми в «Европах» в качестве полноправного европейского этноса, а не в качестве незаконнорожденных детей барской кухарки.

Еще раз отметим важную мысль, что Александр Невский, совершив свой выбор веры в тот момент, когда крестная мать Руси Византия была растоптана крестоносцами и сам православный мир был на краю гибели, явился духовным отцом великоруссов, проявив чудесную, святую прозорливость относительно его славного будущего. Не на Куликовом поле, которое являло собой величайшую битву человеческой истории, родилась великорусская народность, как об этом часто судят. Судьбоносных битв на Руси и до сражения с Мамаем, и после было много. Самому Куликову полю предшествовала битва на Воже, где князь Дмитрий Донской разбил татар, которых вел воевода Бегич. После Куликова было знаменитое стояние на реке Угре, ставшее символическим концом татарского ига. А затем еще одно грандиознее сражение с татарами, у стен первопрестольной Москвы — битва на Молодях при Грозном царе, досадно забытая и, можно сказать, выпавшая из обоймы национального самосознания и достояния славных национальных побед.

Именно в выборе веры в условиях видимого бессилия православных государств, заметно уступавшим тогда в политическом и военном отношении мощи католического Запада и безжалостного Востока, мы обязаны видеть тот единичный акт, который и породил великорусскую народность, ставшую русским народом в водах Днепра при князе Владимире и наделенную Свыше особой миссией — оставаясь свободной частью единого русского этноса, быть единственным хранителем истинной веры и в этой ипостаси осознать себя особой великорусской ветвью некогда единого племени. Эта была та часть Руси, которая избежала порабощения католической Польшей и не сломалась под тяжким игом татар. Православный север Руси Новгородской и Владимирской, объединенный Москвой, стал колыбелью великорусов, из которой родился Третий Рим!

В отличие от советского периода, когда имя Александра было использовано в государственной политической пропаганде, нам сейчас необходимо вернуться к пониманию безусловной святости князя, очевидной для его современников, но ставшей не совсем понятной нам. Но без этого понимания, без вникания в суть данного вопроса нам будет непонятен Александр Невский ни как полководец, ни как государственный деятель. Без осознания подлинной святости князя мы будем совершенно превратно судить о тех далеких событиях его подвижнической жизни, скрытой от нас веками. Мы будем впадать в грех ложных суждений, в том числе обвиняя его в мнимом предательстве брата Андрея в Орде. Мы должны четко уяснить себе, что от доброго корня и от любви к благочестию родителей рождаются и дети святые. Об отце и предках Александра Невского мы уже писали. Относясь к роду, который дал небывалое количество святых, став предком многих из них, Александр предстает перед нами в ярком свете непогрешимости, максимально возможной в нашем грешном мире и в том страшном столетии, когда реки на Руси буквально текли кровью.

Еще раз укажем читателю на тот факт, которому нельзя не придать особого значения. Самым исторически информативным источником о князе Александре явилось его Житие, написанное его соратником, человеком, знавшим его лично! И Житие является тем неопровержимым свидетельством, что святость князя была очевидна уже его современникам, признавшим за ним безусловное обладание особыми дарами Духа Святого. Над его гробом митрополит Кирилл воскликнул: «Уже зашло солнце земли Суздальской». И в этот момент почивший князь явил первое чудо, взяв разрешительную грамоту из рук митрополита.

«Солнце земли Суздальской», о чем мы уже говорили выше, — это не простая поэтическая фигура речи. Это признание прижизненной святости Александра Невского, признание особого о нем Божиего смотрения в путях Святой Руси. Житие князя составлено его современником, чувствовавшим эту святость, опытно и честно донесшим это знание потомкам! Мы можем сделать смелое предположение о том, что только очевидной и безусловной святостью князя мы можем объяснить вообще-то малообъяснимый переход сына хана Батыя Сартака в христианство и его дружбу с князем Александром, о которой свидетельствуют источники, с которыми согласны многие видные историки и исследователи. Справедливости ради отметим, что некоторые источники отрицают истинный переход Сартака в христианство. Путешественник Марко Поло вообще отрицал этот факт, одновременно сообщая, что Сартак покровительствовал православным христианам.

Я думаю, многие согласятся, что для язычника очевидность святости проявляется прежде всего во внешней материальной успешности. О какой успешности в отношении Александра можно говорить, когда вся его страна лежала в развалинах, сожженная и полоненная отцом Сартака Батыем? И тем не менее Сартак, под влиянием князя, если лично и не принимает православия, то определенным образом становится защитником православных людей, живущих вынужденно в Орде. За это покровительство, насколько нам известно, Сартак не подвергался со стороны отца репрессиям. Вспомним, что за проповедь христианства в среде менее кровожадных язычников многие проповедники были убиты и причислены к мученикам за веру. Может быть, это поможет нам оценить высоту проповеднического подвига Александра в Орде, защищавшего веру перед сыном хана Батыя?!