Читать книгу "Кремль 2222. Тобольск - Константин Кривчиков"

Однако Полын всегда считал, что промедление – удел трусов. И бросил в бой, по сути, свой главный резерв. Потому что не сомневался в конечной победе. И не допускал иного исхода.

Он рассудил так: кавалерия, прорвавшись за стены кремля, могла столкнуться с ожесточенным сопротивлением. В том числе угодить под пулеметный огонь – мало ли какие сюрпризы приготовили тоболы, всего не предусмотришь. Значит, надо отправить на выручку пехоту. Даже если сопротивление тоболов еще не сломлено, кешайны-пехотинцы довершат разгром.

Однако хайн жестоко ошибся. Разгромили, как раз, его воинство. И разгромили наголову. Бегущих в атаку пехотинцев встретил град стрел, подкрепленный автоматным огнем.

А когда атака захлебнулась, из западных ворот вылетел конный отряд тоболов. Три десятка воинов в тяжелом вооружении ударили во фланг пехоте и смяли ее ряды. А затем начали рубить «ящеров», как капусту.

Тогда Полын использовал резерв командующего – десятку новых кешайнов-всадников из своей личной охраны. Они остановили конницу тоболов, дав возможность остаткам пехоты укрыться за линией временных укреплений. Да еще артиллерия помогла, начав бить прямой наводкой. Однако битва уже была проиграна.

Как раз в этот момент вернулся разведчик, посланный к транспортному биороботу. Он принес ужасную весть – кешайны из группы прикрытия погибли, сгорев заживо. Что произошло конкретно, разведчик объяснить не смог. Но он находился в шоке, что с кешайнами практически не случается никогда.

И тут Полын понял, что все кончено. Гибель группы прикрытия означала одно – ударный отряд, спустившийся под землю, тоже уничтожен. Как и конная сотня. Как и большая часть пехоты.

Надо было срочно отходить к Иртышу, где ждали галеры. Но хайна словно заклинило. То, что ему предстояло сделать, называлось простым и позорным словом «бегство». ОН – ДОЛЖЕН – БЕЖАТЬ. Он, великий хайн, не проигравший ранее ни одного сражения. Осознавать ЭТО было невыносимо. И пока он ЭТО осознавал, коварные и подлые тоболы напали на галеры и подожгли их.

Полын увидел гибель галер и их экипажей со своего наблюдательного пункта около штабной палатки. Все произошло у него на глазах. И это было ужаснее всего. Какие-то примитивные человекообразные, называющие себя людьми, обвели его вокруг пальца. Как это могло произойти?!

– Катастрофа, – прошептал Полын, наблюдая в подзорную трубу, как уходит на дно Иртыша флагманская галера. – Катастрофа…

Из-за палатки выбежал начальник личной охраны Лу-тзы.

– Великий хайн, прости, что отрываю тебя…

– Говори, – мрачно произнес Полын.

– Надо уходить. Нас только что атаковали с тыла. Я поставил в заслон десятку пехотинцев, но…

– Сколько всего осталось воинов?

– Меньше тридцати. С раненными – около сорока. Если тоболы сейчас ударят от кремля, они нас сомнут.

– Даже твоих новых кешайнов?

– Они будут сражаться, как тигры. Но, – Лу-тзы смотрел в землю, – их осталось семеро. И они не вечны.

– Что ты предлагаешь? – Хайн спрыгнул с барабана.

– Воины задержат тоболов. А мы попробуем уйти берегом. Дорогой, которая ведет к базе маркитантов. Доберемся до базы, а там…

Он не закончил фразы, но Полын понял его мысль. Можно укрыться на базе маркитантов. Союзники из них, конечно, как из дерьма пуля. Но отказать в помощи великому хайну они не рискнут. Потому что знают – шайны сильны и не прощают отступничества.

Сейчас, главное, спастись. Затем он вернется в Тюмень на галере маркитантов и отсидится в гарнизоне. Да, вернется без армии. Да, вернется без архива. Но он сумеет оправдаться на заседании Высшего Совета.

В конце концов, можно свалить вину на предательство. Та же хайна Нур – чем не кандидат? Полукровка, чей отец был зачат от пленной русиянки. Он никогда ей не доверял…

В общем, придумает, как оправдаться. И приведет сюда целую тьму воинов. Чтобы сравнять Тобольск с землей. Шайны могут проиграть сражение, но они никогда не проигрывают войн. И всегда мстят своим врагам. Безжалостно мстят. Так велит Яса.

* * *

Бортник лежал за камнем, положив на него АКМ с оптическим прицелом, и ждал. Рядом притаились три бойца из отделения разведки лейтенанта Крота. Засаду устроили у подножия Большого лога, невдалеке от дороги, ведущей к базе маркитантов.

Задача была сформулирована просто – не дать уйти живым ни одному шайну. В особенности, верхушке из числа хайнов. Твари не заслужили плена. Даже смерти достойной не заслужили. Крысособакам крысособачья смерть.

После гибели их конницы во дворе кремля стало ясно, что с восточной стороны Троицкого мыса «ящерам» не прорваться. Там их не пропустят обозленные нео из клана Круггов. Галеры должны были потопить «горные» с помощью зажигательных стрел. Поэтому отход по Иртышу тоже отпадал. Осталось перекрыть последний путь отступления – к базе торгашей.

После признания изменника Ермила о том, что маркитанты тайно сотрудничают с шайнами, подобный вариант представлялся весьма вероятным. Понятно, что рядовые гао и кешайны будут драться до конца. И умрут на месте, если прикажет командир. Но когда ящерице прищемляют хвост, она готова отказаться от всего, лишь бы сохранить голову. Вот эту «голову» сейчас и караулил Бортник вместе с разведчиками.

Он уже получил информацию о том, что хайна Нур утонула в Иртыше. Но Полына пока никто не видел – ни живым, ни мертвым. Не велик шанс, что он обязательно появится здесь. Но нельзя было давать хайну ни одного шанса избежать возмездия.

Три всадника вылетели из-за высоких, густо растущих, стволов хищных елей внезапно, словно три копейных наконечника. Они мчались по ложбине во весь опор, поднимая за собой столб пыли. Бортник не раздумывал, увидев на первом всаднике шлем с султаном. Сразу припал глазом к прицелу и, поймав в перекрестье туловище фенакодуса, дал короткую очередь.

Попал. Фенакодус проскочил, по инерции, еще пять-шесть метров и рухнул на бок, подминая под себя всадника. Разведчики, лежавшие рядом с «горным», тут же поднялись и бросились вперед, размахивая мечами. В другой руке каждый боец держал короткое копье.

В их задачу входила расправа с пешими шайнами. Что касается Бортника, то он уже ловил в прицел следующую мишень. Поймал. Нажал на спусковой крючок. И снова удачно. Пули прошили фенакодусу брюхо. Он продолжил движение. Но мотнувшись в сторону, засбоил и перешел с галопа на рваную рысь.

Всадник пришпорил фенакодуса, однако сделал лишь хуже. Раненое животное, реагируя на действия хозяина, попыталось ускориться. Оно выбросило вперед левую заднюю ногу, сместив центр тяжести. Правая нога подвернулась, и фенакодус упал на брюхо.

Возможно, ему бы удалось подняться, если бы не подоспевший разведчик. Короткий и жестокий удар копьем в ухо. Взмах меча, перерубающий сухожилия на передней ноге. А затем еще один взмах, рассекающий брюхо напополам. И фенакодус хрипит, елозя на собственных кишках.