Читать книгу "Песни/Танцы - Алексей Ручий"

– Отмаялся, бедолага, – сказал Глеб.

– Не ходите, дети, в Африку гулять…

– В Африке гориллы, злые крокодилы…

– …И гадкий, нехороший, жадный Бармалей! Никого не напоминает?

Мы засмеялись. Ночка предстояла веселенькая.

Потом медленно потянулись часы. Отделение опустело, соседние камеры набили бомжами и гастарбайтерами, у которых не было регистрации. В коридоре выключили все лампы, теперь в камеру свет проникал только через окно дежурки, в которой продолжалось всенощное бдение полицейских.

Пару раз мы по очереди отпросились в туалет – покурить и справить нужду. Каждый раз дежурившие полицейские делали это неохотно, словно мы отвлекали их от какого-то важного занятия.

За стенами отделения на город опустилась ночь, а мы сидели в полумраке камеры, не имея никаких новостей из внешнего мира, не зная, что происходит в стране. Хотелось верить, что что-то хорошее, но наши знания об объективной реальности заставляли думать скорее об обратном. В любом случае что-то должно было происходить, мы понимали, что мир – наш мир – уже никогда не будет прежним.

– Интересно, наши хотя бы в местный парламент прошли? – высказал свою мысль вслух Вадим.

– А какая разница? При нынешней ситуации оппозиция в парламенте все равно ничего не сможет сделать, надо менять систему целиком, – резонно заметил ему Глеб.

– Это да…

В итоге нами было принято единственное логическое решение – ложиться спать. До утра наше положение уже не изменится. Мы растянулись на деревянных нарах.

Я провалился в сон почти сразу же, и мне снился Зиккурат. Вокруг него бушевало восстание, жрецы Зиккурата должны были пасть…

Чего только не приснится! Я проснулся под утро от холода, который пробрался в камеру. Помимо меня не спал еще Глеб. Мы вновь отпросились перекурить, а потом сидели у дверей камеры и шепотом переговаривались, я рассказал ему о своем сне:

– Представляешь, мне Зиккурат приснился. Натуральный – Вавилонский.

– Да? Бывает…

– Что-то в последнее время мне слишком часто стало сниться нечто похожее на Зиккурат, такое ощущение, что этот образ скоро начнет мерещиться мне наяву. Какое-то прямо Вавилонское умопомрачение…

– Может, ты Пелевина перечитал?

– Вряд ли. У Пелевина в «Дженерейшн Пи» Зиккурат мистический, оккультный. У меня – другой, более реальный что ли… Хотя Пелевин правильно выхватывает образ.

Зиккурат – это модель современного мира в миниатюре. В основе, у подножия, – широкие массы, обреченные рождаться, потреблять и подыхать – людское море, охваченное голодом, безумием и идеей убийства; в середине – ступени феодалов, скрупулезно подсчитывающих барыш, насаждающих идею власти и авторитета, чтобы было легче управлять морем; на вершине – жрецы, полубоги и божества – те, кто правит феодалами и людьми, те, кто диктует законы, создает идеологии, дарует блага. Кажется, Зиккурат происходит от слова вершина… Значит, Зиккурат – квинтэссенция вершины, высшая социальная цель и мечта; то, чего надо достичь каждому и чего не достичь никогда.

– Положим.

– Зиккурат – это и наше государство в целом. Структура, разделенная на множество ступеней, водруженных на другие ступени, которые водружены еще на ступени, и эксплуатирующих друг друга. Это пресловутая вертикаль, уничтожающая душу, наделяющая власть внеземной, демонической силой.

– Значит, Зиккурат должен быть разрушен…

– Возможно. Но проблема заключается в том, что тогда мы получим взамен… и получим ли вообще…

– Ты думаешь, кто-то когда-то имел ответ на этот вопрос, начиная какие-либо перемены?

– Сомневаюсь.

– То-то и оно. Если гидре не свернуть голову – она будет только множиться, – Глеб вздохнул. – Наше поколение, к сожалению, слишком развращено обществом потребления, слишком уж оно въелось в него, эту мысль теперь трудно до него донести… Пока есть все эти айфоны, страпоны и прочие —оны, нынешняя власть будет сидеть и в даже в ус не дунет…

– Рано или поздно что-то должно случиться…

– Я надеюсь, что уже случилось, хотя и сомневаюсь…

На нарах произошло шевеление.

– Эй, философы, чего не спите? – это проснулся Быра.

– Некогда. Революция в стране.

– Ой ли! Понедельник в стране… люди с бодуна маются, на работу собираются…

– А мы на суд…

– Тогда, тем более, надо выспаться.

– Мы уже выспались.

– Так другим дайте!..

Но в итоге Быра больше так и не уснул. Впрочем, с наступлением утра сделать это стало очень непросто: отделение вновь наполнилось полицейскими, которые постоянно ходили туда-сюда по коридору и гремели. Вслед за Бырой поднялся и последний заключенный нашей камеры – Вадим.

– Который час? – спросил он.

– Черт его знает, но, судя по всему, рабочий день начинается.

– Понятно. Мы, я так понимаю, сегодня на работу не идем?..

Только сейчас я вспомнил про свой офис, который ждал меня где-то там далеко. Мое теплое и уютное рабство. Мой лабиринт и моя Голгофа. Мне почему-то стало весело. Интересно, хватятся ли моего отсутствия там или нет?

– Не идем. У нас теперь есть дела поважнее.

Нам дали по очереди посетить туалет, а потом еще около полутора часов мы сидели на нарах и наблюдали за хаотическим движением в коридоре, ожидая своей участи. Наконец камеру открыл новый дежурный в сопровождении вчерашнего майора.

– Собирайтесь – на суд поедем, – коротко сказал майор.

– Мы уже собраны, ремни и шнурки верните только…

Нам вернули нашу галантерею, часы и мобильные, мы привели себя в порядок. За ночь, проведенную в камере, я толком не выспался, усталость ощущалась в руках и ногах. К тому же немного ныла спина, которой не очень понравилась постель в виде деревянных нар. Пришлось сделать небольшую разминку, чтобы тело получило столь необходимый ему тонус.

В сопровождении майора и еще двух полицейских мы вышли на улицу. Перед отделением была припаркована покрашенная в характерный белый цвет с синими полосами «Газель», майор указал нам на нее:

– Вот наш автобус.

– Комфортабельный…

– Ага…

Майор достал сигарету.

– Кому не нравится – могу в обезьяннике отвезти…

– Нет, спасибо – нам все очень нравится.

– Можно, мы тоже покурим?

– Курите.

Мы закурили, некурящий Вадим достал мобильный и стал кому-то звонить. Судя по дальнейшему разговору – кому-то из своей незарегистрированной либеральной партии.

– Как выборы прошли? Сколько набрали?.. Ага… Неплохо… Сколько задержанных? Ничего себе!.. Да, меня тоже повязали, сейчас на суд едем… Какой судебный участок? Не знаю, тут какой-то в центре должен быть. Помощь? Да сами справимся, спасибо. Подавайте апелляции, конечно! Столько фальсификаций!.. Не говори!.. Ну, пожелай мне удачи… Спасибо, давай…