Читать книгу "Печать богини Нюйвы - Яна Горшкова"

После долгого и изматывающего шопинга идеальный костюм наконец был куплен, и теперь Янмэй щеголяла в обтягивающих кожаных штанах, тяжелых шнурованных ботинках и жилете с железными заклепками, который ничуть не скрывал ее широких мускулистых плеч.

– Мы на пути к успеху, – только и выдавил из себя Ин Юнчен, увидев свою «невесту» в новом обличье в первый раз.

– Я тоже так думаю, – довольно согласилась Янмэй – она себе в таком виде очень даже нравилась. – И заранее сочувствую твоим родителям.

– Чего это? – вскинулся парень.

– Да так, – беспечно заржала Ласточка, – подумалось вот. Родила б я сына, растила-воспитывала, университеты там, Европа, все дела. А он бы мне такое в семью привел! Был бы у меня под рукой табурет – ох и расколошматила б я его о голову своей кровинушки!

– Кхм, – невнятно отозвался Юнчен, чувствуя, что поступок его вполне заслуживает даже и рукоприкладства, а потом женщина затушила сигарету и они пошли.

Прямо в пасть к тигру, если выражаться фигурально. А если напрямик – на встречу с уважаемыми родителями, которые уже ждали свое драгоценное чадо посреди роскоши плавучего ресторана «Джонка».

– И мне прямо подойти и так им с ходу – здорово вам, папаня-маманя, распахните ж, значит, свои объятия? – почесала Янмэй верхнюю губу, косясь на свое отражение в отполированном до блеска гонге.

Гонг этот, установленный на «Джонке», сразу поразил ее воображение. Бронзовое круглое чудовище таинственно поблескивало на палубе плавучего ресторана, и каждый раз, как очередной гость переступал порог корабля-дворца, швейцар торжественно ударял по металлическому диску увесистой колотушкой.

Ласточка при виде этакого чуда аж присела, а потом, ничуть не стесняясь, начала наворачивать вокруг инструмента круги почета: здесь потрогает, там поскребет ногтем по поверхности. Старик-швейцар, за свою карьеру наглядевшийся на эксцентричных богачей, невозмутимо стоял рядом, кланялся, встречаясь взглядом с Ин Юнченом, и мастерски изображал неодушевленный предмет.

Ин Юнчен веселился.

– Ты, главное, не перегибай, – отзывался он, окидывая взглядом реку. – Они у меня старики не промах, особенно отец, его провести сложно.

– Надо думать, – бормотала Янмэй. – Такие деньжищи, как у твоего родителя, к простым людям сами собой не идут. Тут хватка требуется, это я понимаю.

Юнчен кивал. Швейцар многозначительно молчал. Над рекой, пронзительно мяукая, кружились чайки.

– Будь собой, – наконец хмыкнул парень. – Этого хватит.

Тут уж Ласточка соизволила отвлечься от прелестей ресторанного гонга.

– Чего, – выпрямилась она, ухмыляясь, – совсем я деревенщина, а? И притворяться не нужно?

Ин Юнчен, похлопав ладонью по нагрудному карману, достал сигарету. Выткавшийся из теней швейцар согнулся перед ним в почтительном поклоне. Мягко щелкнула крышечка зажигалки, задрожало, танцуя, пламя.

– Мой отец, – медленно произнес он и с удовольствием закурил, – ни демона не смыслит в программировании или там, скажем, в европейской истории. В чем он смыслит – так это в людях. Будешь притворяться – раскусит, как обезьяна орех, ясно? Антураж, – и Ин Юнчен, затянувшись, показал на кожаный, весь в заклепках, наряд Янмэй, – мы родителям обеспечили. Остальное… приложится.

Ласточка фыркнула, неторопливо подошла к сообщнику и одним движением вытянула сигарету из его рук.

– Больно ты, – ткнула нежная дева тлеющим окурком в сторону своего «жениха», – самоуверенный, Юнчен. Дерзкий. Не обламывался еще, сразу видно. Или не обламывали.

– Если бы… – прищурился сын почтенных родителей: перед глазами его, будто наяву, всплыло обозленное лицо Сян Джи.

Было в дочери председателя Сяна что-то странное, что-то неправильное и одновременно с этим на удивление… знакомое? Как будто шестеренки сложной машины никак не могли сойтись в единый механизм из-за одного неверного зигзага в резьбе. Ну чем зацепила его девушка? Не красотой – Ин Юнчен встречал и красивее. Не холеной, знающей себе цену норовистостью – этого добра у него тоже было всегда довольно.

Нет.

Все это было не то. Все это было наносное – слой шелка и позолоты. Поначалу ему казалось, что ответ прост: он охотился, она сопротивлялась, и это будоражило кровь, распаляло аппетит. Но если б игру вело одно желание – Ин Юнчен знал себя, – он бы давно отступился. Ни одна влюбленность не стоила того, чтоб обманывать матушку и отца. Так откуда взялось в нем это настойчивое упрямство и непонятная уверенность, что Сян Джи должна принадлежать – уже принадлежит – ему?

Разгадка таилась где-то рядом, пока скрытая в темноте, и Юнчен, с детства так и не приучившийся ждать и терпеть, раздраженно затянулся еще раз и выдохнул. Янмэй, все это время с насмешкой наблюдавшая за ним, похлопала парня по спине и решительно распрямила плечи.

– Ладно, – уронила она и, как боксер перед боем, несколько раз подпрыгнула на месте. – Пошли-ка, золотой мальчик. Я готова. Может, твой отец – тот еще фрукт, но и у меня кровь не то чтобы жидкая, э?

– Идем, – согласился Ин Юнчен, изгоняя из своих мыслей Сян Джи, и взял свою фальшивую невесту под локоток.

Медленно и торжественно распахнулись перед ними решетчатые ворота ресторана, и сразу же внезапным всплеском полыхнуло изнутри алым, золотым и зеленым. Закачались в вазах павлиньи перья, беззвучно зарычали, распахнув пасти, статуи львов и драконов, закрутились, застыв в каменном танце, на своих постаментах отпугивающие демонов божки.

Ин Юнчен заставил себя улыбнуться и чуть сжал руку ахнувшей Янмэй. Тем, кто в первый раз видел «Джонку» во всем ее великолепии, положено было восхищаться, и даже стойкая Ласточка не смогла противостоять зову такой показной, воистину императорской роскоши.

Следуя за распорядителем зала, они прошли по нижнему ярусу, поднялись по узорчатой лестнице на верхнюю палубу. Там, в одной из лож-беседок, среди россыпи подушек и волн подрагивающих под лаской ветра шелковых занавесей, и ждало их главное испытание сегодняшнего вечера.

– Отец, – сглотнув, сказал Юнчен, увидев наконец полные ожидания и надежды лица своих родителей, – матушка. Позвольте представить вам мою невесту, Янмэй.

– П-привет, – прохрипела оторопевшая Ласточка, и парень понял, что сейчас она совсем даже и не притворяется. – Здрасте то есть.

Время будто остановилось. Ин Юнчен увидел, как расширились глаза его матери, когда она как следует разглядела спутницу сына, как нахмурился, теребя мочку уха, отец.

«Я сам это спланировал, – напомнил себе молодой человек и слегка приобнял застывшую девушку. – Затеяв войну, не жалуйся на погоду».

Вдалеке, на нижней палубе, утробно громыхнул гонг, и низкий бронзовый гул встряхнул тишину, как руки танцовщицы – рисовую погремушку.

Битва – если не война – началась.

Саша