Читать книгу "Чистая речка - Наталия Терентьева"

– Нравится, – осторожно сказала я. – Но я жила с мамой в Москве…

– Ты хочешь вернуться туда?

– Я хочу учиться, – сказала я. – Поступить в институт. Я говорила вам.

– Я помню, – кивнул Виктор Сергеевич. – Мне это очень симпатично. И ты мне крайне симпатична, милая Руся. И я не знаю, что с этим делать. Точнее, до ваших полетов с крыши совсем не знал, а теперь что-то стало прорисовываться.

Я видела, что по коридору идет Наталья Васильевна, лечащий врач. Она свернула было в нашу палату, но, заметив нас у окна, помедлила, посмотрела и подошла к нам.

– Здравствуйте, – сказала она, внимательно глядя на Виктора Сергеевича. – Вы родственник?

– Я учитель из Русиной школы. Она же из детского дома.

– Да, но я знаю, что она не сирота. У нее есть отец.

Я не понимала, к чему она клонит.

Виктор Сергеевич пожал плечами:

– Возможно, есть.

– А вы, случайно, не тот учитель, про которого говорят в поселке?

Милютин посмотрел на Наталью Васильевну совершенно спокойно.

– А что говорят? Что я живу вот с этим милым ребенком? Говорят совершенно напрасно. Распускает слухи одна ревнивая женщина. У девочки сложностей и без нее хватает.

Наталья Васильевна чуть смутилась от прямоты Виктора Сергеевича.

– Да нет, я просто… Лене нужно лекарство… Вы не можете купить?

– Конечно, могу, – улыбнулся Виктор Сергеевич самой своей очаровательной улыбкой, и врач улыбнулась в ответ. Какое удивительное средство – человеческая улыбка.

Наталья Васильевна достала ручку из кармашка на халате и стала писать название лекарства, а я с ужасом смотрела, как по длинному коридору на нас несется Веселухин, в распахнутой куртке, размахивая пакетом, в котором явственно просматривались крупные апельсины и еще что-то, кажется, чипсы. Я отогнала первую мысль – откуда у Паши деньги.

– Это тебе! – крикнул Паша еще издалека.

– Спасибо, – искренне сказала я, очень надеясь, что деньги Паша не украл и продукты тоже.

– Я… это… приду на танцы! – запыхавшись, проговорил он, с трудом не врезавшись во врача.

– Ты бы одежду уличную снял для начала, – сказала Наталья Васильевна. – И бахилы надел. Иди-иди, надевай, потом возвращайся. И не ори так. У меня больные здесь разные.

– Ага! – сказал Паша. – Я сейчас! Руся, никуда не уходи!

– Да куда же она уйдет! – покачала головой Наталья Васильевна, и, когда Паша ускакал за бахилами на первый этаж, внимательно посмотрела на меня. – Значит, правду говорят, – любовный треугольник? Интересно как, ребята…

Мы с Виктором Сергеевичем переглянулись и неожиданно рассмеялись.

– Наверно, так и есть, раз все говорят, – сказал Виктор Сергеевич. – И в центре событий – вот эта юная особа, не сирота, но проживающая временно в детском доме, да, Руся?

Я кивнула. Вот закрутилось, так закрутилось! Думала ли я, когда начинался учебный год, что мне будет настолько не до учебы!

– Побудь здесь подольше, хорошо? – сказал Виктор Сергеевич, когда врач ушла. – Приди в себя.

– Мне здесь не нравится.

– Руся… – Виктор Сергеевич слегка коснулся пальцем моей руки. – Я куплю лекарство, тебе поделают капельницы. Я серьезно говорю. А в детском доме Паша начнет за тобой гоняться, опять будет что-то неладно.

– Но не жить же мне теперь в больнице! – сказала я.

– Не жить, конечно, – вздохнул Виктор Сергеевич. – Ладно, посмотрим, попробую с ним по-мужски поговорить. Если ты говоришь, что он очень одинокий.

Одинокий Паша где-то застрял, никак не шел. Мы услышали внизу какой-то шум. Вскоре поднялась тетя Диляра, увидев нас, подошла.

– Там этот твой… зеленкой которого я мазала… вроде ногу сломал.

– Как ногу сломал? – ошарашенно спросил Виктор Сергеевич. – Он же только что здесь был, минуту назад.

– Да вот, упал с лестницы, идти не может, сейчас в травму спущусь, за шприцами пошла… Ты долго здесь не стой, иди ложись! – Тетя Диляра ушла, качая головой.

Виктор Сергеевич сжал мне руку.

– Ну-ка, подожди, схожу я вниз, посмотрю, что там. Иди в палату.

– Нет, я с вами.

– Подожди здесь тогда, не ходи. Что-то мне это не нравится.

Я кивнула и села на подоконник, прислушиваясь. Виктор Сергеевич спустился вниз, я услышала громкие голоса, то ли вопль, то ли хохот Веселухина. Минут через пять пришел Виктор Сергеевич, смеясь и разводя руками.

– Ну дает, Ромео твой… Прости. Веселухин пошел ва-банк.

– В смысле?

– Пытался сделать вид, что сломал ногу, чтобы с тобой в больнице остаться, я так понимаю.

Я недоверчиво посмотрела на Виктора Сергеевича.

– Да, именно так. Чем-то ты его очень зацепила, девочка моя. Что, может, мне срочно жениться на Вульфе и тебя удочерить, а? Как ты на это смотришь?

– Вы шутите?

– Шучу. У Вульфы ужасный характер. И я ее не люблю. Но как быть – с тобой и с ее бешенством, я пока не знаю. И с чего она спустя столько времени вообще вдруг взбеленилась, не понимаю. А тут еще Паша. И жалко его, и…

– А где он?

– Да где, выставили его за дверь, бедолагу.

Я подумала – даже хорошо, что у меня сейчас нет телефона. По крайней мере, Веселухин не может по двести раз звонить.

– Что тебе принести? – спросил Виктор Сергеевич, гладя меня по щеке.

– Ничего, – покачала я головой. – Я долго здесь не буду. Мне здесь тоскливо.

– Ты не тоскуй, лечись, а я буду приходить каждый день, хорошо? И вот еще, возьми, только чтобы Паша не прознал, и особенно никому номер не давай… – Виктор Сергеевич протянул мне телефон. – Будет у тебя запасной.

– У меня будет два телефона? – удивилась и обрадовалась я.

– Да, этот, конечно, попроще, но звонит. Все, не целую тебя, потому что закон мне этого не разрешает, – улыбнулся Виктор Сергеевич.

Я, смутившись, побыстрее ушла в свою палату.

На следующий день Виктор Сергеевич пришел на минутку сразу после завтрака, принес лекарство, и еще раз – вечером. Тетя Диляра, загадочно вращая глазами, шепнула мне:

– Иди, опять пришли твои…

Я с перепугу решила, что опять пустили и Пашу, но это оказался только Виктор Сергеевич.

Мы стояли в коридоре – на улицу было не выйти, холодно, снег с дождем, и тут очень некстати пришла Любовь Игоревна с… Алёхиной. Любовь Игоревна принесла мне телефон и несколько пачек печенья, из сухого пайка, который нам дают на завтрак. Алёхина пришла непонятно для чего.

– Привет! – сказала Алёхина глупым голосом и с таким любопытством взглянула на Виктора Сергеевича, как будто никогда не видела его в школе. – Здра-авствуйте, Виктор Сергеевич…