Читать книгу "Темная королева - Сьюзен Кэррол"

И он еще говорит, что не хочет добавлять ей лишних переживаний, в смятении думала она, не отрывая глаз от широченных плеч, туловища, сходящегося конусом к твердому плоскому животу и узкой талии. Усыпанная тонкими золотистыми волосами могучая грудь блестела от пота.

Девушка смутилась, словно никогда раньше не видела полуобнаженного мужчину и даже совершенно голого. Ей часто доводилось пренебрегать девичьей стыдливостью, леча больных или раненых.

Но в Ренаре не было ничего от больного. Гладкая кожа, обтягивающая тугие мышцы мощного тела – воплощение мужской силы.

Арианн обнаружила, что облизывает пересохшие губы. Разумеется, не было ни малейших причин, которые заставляли бы ее торчать здесь, с вожделением глядя на него. Но она не могла отвести глаз, даже когда ее взгляд почувствовал Ренар.

Он опустил руки на пояс, и на одно ужасное и захватывающее мгновение она подумала, что он собирается сбросить и бриджи. Но он лишь озорно улыбнулся.

– Не беспокойтесь, дорогая. У меня, возможно, стыдливости не больше, чем у самого неотесанного мужика, но я пощажу вашу. Особенно если вы согласитесь присоединиться ко мне.

– Ч-что? – выдохнула она.

Он, то ли требуя, то ли приглашая, протянул ей руку.

– Присоединяйтесь. Поплаваем.

Она поспешно отступила:

– Ой, нет. Я не плавала в речке с тех пор, как была маленькой.

– Как плавать, вы не забыли. Все это сразу вспомнится.

– Нет, никак не могу.

– Почему бы не искупаться? – настаивал он. – День чертовски жаркий, а я вижу, что вам жарко и вы устали.

Он погладил ее лицо, большим пальцем разглаживая мешки под глазами.

– Вы всегда выглядите такой усталой, милая.

Арианн дрожала, пораженная тем, что легкое прикосновение может быть так полно искушения и… и обольщения. Вздохнув и решительно покачав головой, она шагнула прочь.

– Нет, месье. Не могу. Много дел, а полдня как не бывало.

– Так пускай проходит и другая половина дня, – уговаривал он. – Уверен, что бесконечные заботы останутся с вами и завтра.

– Но я надеюсь, что, может быть, придет весточка от Мари Клэр. Уже давно не было сообщений от Луизы о Темной Королеве…

– Сообщение может подождать. Ни этот остров, ни целый мир не рухнут в тартарары, если Хозяйка острова Фэр немножко отдохнет от своих дел.

Ренар, прищурившись, посмотрел на нее, потом понимающе покачал головой:

– А-а, понял, в чем проблема.

– В чем же?

– Вы преувеличили свое умение плавать, а теперь стыдитесь признаться. Не огорчайтесь, милочка. Самым большим чудачеством вашего отца было попытаться научить вас плавать. Нельзя было ожидать, что вы научитесь плавать, как мальчишка.

– Придется вам показать, что я неплохо освоила это дело.

– Не сомневаюсь, – примирительно согласился Ренар, но таким тоном, что ей тут же захотелось утереть ему нос. – Во всяком случае, я буду рядом, не дам вам утонуть.

– Вы? Вы… дуб вы этакий, – выкрикнула Арианн. – Да я могу проплыть сколько угодно кругов вокруг вас.

– В таком случае докажите.

Ренар нарочно поддразнивал ее, как озорной мальчишка, подбивающий другого на проказы. На озорство она шла с неохотой, даже когда была маленькой девочкой. Всегда была важной и серьезной, осознавала свою ответственность, сначала как старшая дочь в семье, потом как Хозяйка острова Фэр. Никогда, даже при самых умеренных развлечениях или шалостях, не заходила за рамки пристойного поведения. Ей вдруг пришло в голову, сколько же она потеряла.

Ренар подошел поближе, огромными ручищами обхватил ее за талию.

– Конечно, я мог бы просто бросить вас в воду.

– Нет! – испуганно напряглась Арианн, но Ренар тут же ослабил руки.

– Я только поддразниваю вас, милая. Никогда себе не позволю подобного. У меня нет никакого желания заставлять вас делать то, чего вы не хотите.

Их взгляды встретились, и Арианн поняла, что он подразумевал много больше, чем купание. Неужели Ренар имел в виду и это? Он так решительно настроен любой ценой получить ее в жены. Ренар с сожалением улыбнулся и отпустил ее.

– А-а, жаль терять такой летний денек. Если передумаете, то знаете, где меня найти.

Он ступил на край потока и с мощным всплеском нырнул. Разлетевшиеся брызги легким дождем окропили Арианн.

Одна капля попала на лицо, она слизнула ее, чистую, прохладную. Платье совсем прилипло к телу. Глядя, как Ренар вынырнул посередине, она оттянула вырез платья.

Он вынырнул, встряхивая мокрой головой, как огромный пес. Перевернулся на спину, легкими движениями рук удерживаясь на воде. Арианн позавидовала, наверное, потому, что сама так не умела.

Какое-то время она колебалась. Потом, не задумываясь об опрометчивости своих действий, села на пень и принялась стаскивать туфли. Раздевшись до сорочки, остановилась на краю потока, смущенно прикрывая грудь руками.

Окунула в воду палец и тотчас отдернула. Боже, совсем забыла, до чего холодна здесь вода даже в разгар лета. Наверное, она сошла с ума, позволив Ренару втянуть ее в такое дело. До нее вдруг отчетливо дошло, что она находится в уединенном уголке, один на один с ожидающим ее в воде мужчиной.

Ренар – словно блестящий Голиаф, с мокрых волос на твердые мышцы груди и рук льются ручейки воды. При виде его в голову приходят возникавшие в одинокой постели фантазии, страстное желание вызвать его к себе кольцом. Теперь не ночь, и кольца у нее нет. Но искушение остается.

Ренар улыбнулся:

– Давайте, милочка. Лучше, когда долго не думаешь. Бултыхайтесь, и дело с концом.

Он, ободряюще улыбаясь, протягивает руки, глаза теплые, открытые.

«Ты должна найти мужчину, равного тебе по силе, – отдался эхом голос матери. – Решать должно только твое сердце».

Поколебавшись мгновение, Арианн сделала глубокий вдох и прыгнула в сильные руки Ренара.

Габриэль сидела в тени дуба, высившегося на краю сада, слишком поглощенная работой, чтобы обращать внимание на жару. На коленях дощечка с листом пергамента, на котором она быстрыми штрихами делала набросок углем.

Под руками постепенно возникало лицо, энергичное, худощавое, оттененное бородкой, высокий лоб обрамляют коротко подстриженные волосы. Прямой нос, неулыбчивый рот. Все как надо.

Но вот с глазами трудности. Как она ни старалась, ей, похоже, не удавалось уловить их выражение – омраченные печалью, озабоченные, слишком кроткие для лица воина.

Габриэль стирала, оттеняла, снова стирала, но ничего не получалось. Глаза оставались неинтересными. В них не было души, а без этого остальной набросок казался безжизненным, скучным, всего лишь черточками на листе бумаги.