Читать книгу "Две недели в другом городе - Ирвин Шоу"

— А чем будешь заниматься ты?

— Вернусь в Париж, к жене и детям. К моей работе. Я тебе не нужен.

— Нет, нужен, — запротестовал Делани. — Ты даже не представляешь, насколько ты мне необходим. Что бы я делал, по-твоему, без тебя в последние дни?

— Ты найдешь кого-нибудь другого.

— Назови, — попросил Делани.

— Ну… сейчас не могу, но…

— Сейчас не можешь. И завтра, и через месяц, и через год тоже не сможешь. Я тебе уже говорил и снова повторю — ты единственный человек, с которым я мог работать сколь угодно долго, не приходя в ярость. Это звучит эгоистично?

— Да.

— Я не собирался лукавить с тобой, — сказал Делани. — Но я думаю и о тебе. Я хочу вытащить тебя из твоей мрачной, унылой конторы, где ты мараешь казенную бумагу…

— Может быть, я счастлив в этой мрачной, унылой конторе. — Джек старался не повышать голоса. — Или не считаю ее мрачной и унылой… Возможно, моя работа кажется мне важной, и я делаю ее хорошо.

— В тот день, когда ты прилетел в Рим, ты не производил впечатления счастливого человека, — заметил Делани. — Я не прав?

— Какое это имеет значение?

— Я не прав?

— Прав, — согласился Джек. — У меня был временный кризис.

— А я что говорю, — торжествующе произнес Делани. — Все признаки были налицо. Тебя съедала бюрократическая меланхолия, ты чувствовал себя ненужным, полумертвым. Даже за тот короткий период времени, проведенный здесь, ты вернулся к жизни, помолодел на десять лет. Послушай, Джек, ты уже не мальчик — возможно, тебе осталось совершить в жизни всего лишь один решительный шаг. Не упусти момент, не упусти…

— Я подумаю, — устало сказал Джек. — Напишу тебе из Парижа.

— Если ты не согласишься, скажи Холту и Брезачу, что все отменяется…

— Ты мерзавец.

— Я никогда этого не оспаривал, — лукаво произнес Делани. — Ну, дружище?

Джек вздохнул, потом улыбнулся:

— О'кей, дружище.

— Позвони жене, пусть она немедленно начнет брать уроки итальянского. Ее ждет новая блестящая жизнь. Жаль, у меня нет здесь бутылки. Мы бы отметили это событие.

— Если бы здесь была бутылка, — сказал Джек, — я бы, вероятно, ударил ею тебя по голове.

— Подожди, скоро соберется правление новой кинокомпании, — радостно произнес Делани. — Значит, дружище, ты считаешь, Брезач справится?

— Да.

— Это идея, это идея… — начал Делани. — Черт возьми, если бы мне дали шанс в двадцать пять лет, я бы им всем показал. К тому же малыш будет не один. Мы всегда рядом… Какой у него характер, Джек? С ним можно работать? Он тебе симпатичен?

— Мы сможем с ним работать.

— Он тебе не симпатичен, — заключил Делани.

Джек вздохнул:

— Не знаю. Я ни к кому не испытывал столь противоречивых чувств.

«Возможно, я люблю его, — подумал Джек, — возможно, я ищу замену моему сыну Стивену, который, как выяснилось, ненавидит меня, возможно, я боюсь, что Брезач покончит с собой».

— У тебя есть сейчас время? — спросил Джек. — Это длинная история.

— Я свободен весь вечер, — с грустной усмешкой сказал Делани. — И весь год тоже. Рассказывай.

— Один человек приехал в Рим на две недели, — начал Джек, — чтобы протянуть руку помощи старому другу…

— Начало мне нравится. — Делани устроился поудобнее на подушках. — Продолжай.

И Джек поведал ему о событиях этих двух недель, стараясь ничего не упустить; Делани услышал о пьяном американце, о кровоточащем носе, о чувствах, которые испытал Джек, увидев на экране «Украденную полночь», о кошмарах с быком и встрече погибших друзей, о предчувствии смерти, о знакомстве с Вероникой, об их близости, о появлении вооруженного ножом Брезача, об исчезновении девушки; Джек рассказал о том, как поиски сблизили его с Брезачем, об охвативших его восхищении и жалости к Роберту, об уважении, которое вызывали его целеустремленность и сила характера, о страхе, порожденном опасениями, что прямодушие и бескомпромиссность Брезача погубят его.

Делани слушал молча, он неподвижно лежал на кровати; резкая граница тени и света, падавшего от лампы, проходила по стене и потолку над его головой.

— Я запутался в своих чувствах к нему, — признался Джек. — Не могу выразить их словами. Он занимает мои мысли. Мне приятно его общество. Я возлагаю на него надежды, как хотел бы возлагать надежды на собственного сына. Я испытываю по отношению к Брезачу чувство вины, потому что невольно оказался орудием, с помощью которого ему причинили боль. Я тревожусь за него, потому что в нем есть некая незащищенность, наконец, мне кажется, что я несу за него ответственность, хотя это и вовсе необъяснимо.

Джек замолчал. Делани неподвижно лежал на спине, сплетя пальцы на груди. Затем заговорил, голос его звучал грустно и мечтательно:

— Господи, ну и две недели. Неудивительно, что ты показался мне ожившим. Ты не представляешь, как я завидую тебе… Как ты думаешь, парень когда-нибудь не бросится на меня с ножом?

— Нет, — ответил Джек. — Полагаю, он уже повзрослел.

— Скажи мне, Джек, — тихо произнес Делани, не отрывая головы от подушки, — если бы я был совсем здоров, если бы со мной не случилось это, — похлопал себя по груди он, — какой совет ты дал бы парню?

— Что ты имеешь в виду? — спросил Джек, прекрасно понявший, куда клонит Делани.

— Ты бы порекомендовал ему отдать сценарий в мои руки? Или же посоветовал Брезачу снимать по нему фильм самостоятельно? Конечно, это чисто теоретический вопрос. — Последнюю фразу Делани произнес насмешливым тоном.

— Нет, — возразил Джек. — Это не теоретический вопрос. Он действительно спросил меня об этом сегодня вечером, перед тем как я отправился сюда.

— И что ты ему сказал, Джек? — все с той же легкой грустью в голосе спросил Делани. — Ты долго обдумывал свой ответ?

— Да. Я думал о тебе…

— Несчастный, старый, дряхлый друг, лежащий в больнице, теребящий простыню слабыми, немощными пальцами…

— Нет, — сухо произнес Джек. — Я вспомнил вечер нашего знакомства, когда ты изливал свой праведный гнев в Филадельфии, в артистической уборной.

— И ты посоветовал малышу не отдавать мне сценарий? — упавшим голосом произнес Делани.

— Да, — сказал Джек.

Делани снова машинально похлопал себя по груди.

— Что ж, я спросил тебя, и ты мне ответил. — Он усмехнулся. — Честность в дружбе превыше всего, верно, Джек?

— Как бы ты поступил на моем месте?

Прежде чем ответить, Делани задумался.

— Так же. — Морис грустно улыбнулся. — Если бы я снова стал молодым и оказался в Филадельфии. А сейчас, сегодня? — Он покачал головой. — Не знаю. Я проделал большой путь. Кто знает, какую ложь я бы произнес? Я не обманывал тебя, Джек, когда сказал, что ты мне нужен.