Читать книгу "Хроники Маджипура - Роберт Силверберг"

Хиссун молчит, а лорд Валентин продолжает:

— Хотя, пожалуй, в последнем предположении я не прав. Ты всегда был развитым ребенком, и Регистр вряд ли мог показать тебе много такого, что ты не видел бы воочию.

— Он показывал мне Ни-мойю, мой властелин, — говорит Хиссун. Язык не повинуется ему, и чуть слышный голос похож на хриплое карканье. — Он показывал мне Сувраэль, и города Замковой горы, и джунгли вокруг Нарабаля…

— Да, разные места. География… Ее тоже полезно знать. Но география души — ты изучал ее по своему собственному методу, так ведь? Посмотри на меня. Я на тебя не сержусь.

— Не сердитесь?

— Ведь это по моему приказу тебе предоставили свободный доступ в Регистр. Но не для того, чтобы ты таращил глаза на красоты Ни-мойи, и уж конечно не для того, чтобы ты мог подглядывать за любовниками в постели. А для того, чтобы ты смог получить истинное представление о том, что такое на самом деле Маджипур, познать сущность миллионной части миллионной доли того бесчисленного множества, которое составляет население этого мира. В этом заключалось твое образование, Хиссун. Или я не прав?

— Именно так я к этому и относился, мой властелин. Да… Я так много всего хотел увидеть…

— И тебе все это удалось?

— Нисколько. Ни на миллионно-миллиардную долю.

— Это плохо. Потому что у тебя больше не будет доступа к Регистру.

— Мой властелин! Вы решили все же наказать меня?

На губах лорда Валентина мелькает загадочная улыбка.

— Наказать? Нет, это слово здесь, пожалуй, не подходит. Но тебе придется покинуть Лабиринт, и возможности вновь попасть сюда у тебя не будет очень долго, даже после того, как я стану понтифексом, а этот день может наступить не так уж и скоро. Я включил тебя в свою свиту, Хиссун. Твое обучение окончено, и я хочу, чтобы ты занялся делом. Полагаю, ты уже достаточно взрослый. Твоя семья все еще живет здесь?

— Мать и две сестры…

— О них позаботятся. У них будет абсолютно все, чего они только смогут пожелать. Попрощайся с ними и собери вещи. Ты успеешь подготовиться за три дня, чтобы уехать со мной?

— Три… дня… — Все мысли в голове Хиссуна мешаются.

— Мы отправимся в Алаизор. Я снова совершаю великое паломничество. Оттуда поплывем на Остров. Зимроэль на сей раз пропустим и, надеюсь, вернемся на Гору через семь или восемь месяцев. У тебя будет квартира в Замке. Некоторые протокольные обязанности, которые, полагаю, не окажутся для тебя совсем уж невыносимыми. Хорошая одежда. Ты ведь ожидал всего этого, не так ли? Догадывался, что я наметил тебя для больших дел, когда ты был всего лишь маленьким оборвышем и так удачно заговаривал зубы посетителям Лабиринта? — Корональ непринужденно смеется. — Но уже поздно. Я пошлю за тобой завтра утром. Нам нужно многое обсудить.

Он машет рукой — нет, одними пальцами — Хиссуну; изысканный любезный жест. Хиссун кланяется в ответ, а когда осмеливается поднять глаза, лорда Валентина уже нет в комнате. Ну вот! Вот! Они в конце концов сбылись, его мечты, его фантазии. Но Хиссун не позволяет эмоциям проявиться. С мрачным, насупленным лицом он поворачивается к своему эскорту и следует вслед за зелено-золотыми гвардейцами к выходу и дальше по коридорам. Они провожают его до первого общественного уровня Лабиринта и возвращаются назад.

Но Хиссун не в силах заставить себя сразу же вернуться в свое жилище. Его мысли лихорадочно путаются, он не в состоянии прийти в себя от изумления. Из глубины его сознания возникают все те давно почившие люди, которых он по воле случая так близко узнал: Нисмайл и Синнабор Лавон, Тесме, Деккерет, Калинтэйн, несчастный измученный Халигом, Эремойль, Иньянна Форлана, Висмаан, Сэрайс. Они теперь стали частью его «я», навсегда поселились в его душе. Он чувствует себя переполненным, словно смог проглотить целую планету. Что же будет с ним теперь? Он станет адъютантом короналя? Будет вести блестящую новую жизнь в Горном замке? В обществе сильных мира сего развлекаться в Большом Морпине и Сти? Да ведь он может в один прекрасный день стать короналем! Лорд Хиссун! Он смеется над своим невероятным, чудовищным предположением. И все же, все же, все же… Почему бы и нет? Разве рассчитывал Калинтэйн стать короналем? Или Деккерет? Или сам Валентин? Но нельзя думать о таких вещах, одергивает себя Хиссун. Нужно работать, учиться, жить, и из всего этого сложится судьба.

Он понимает, что каким-то образом умудрился заблудиться, — он, который еще в десять лет считался самым знающим гидом из всех, кто водил туристов по Лабиринту. Он полночи прошлялся, ошеломленный, с уровня на уровень и теперь понятия не имеет, где находится. А затем он обнаруживает, что оказался на верхнем уровне Лабиринта, около выходящих в пустыню ворот, именуемых вратами Лезвий. Через какие-нибудь пятнадцать минут он может выйти из Лабиринта на поверхность. Он не часто мечтал о таких прогулках, но эта ночь особенная, и потому, когда ноги сами несут его к воротам подземного города, он не сопротивляется.

Он входит во врата Лезвий и долго рассматривает заржавленные мечи какой-то древней эпохи, установленные поперек входа — они отмечают границу Лабиринта, — и наконец пересекает их черту и оказывается в жаркой сухой пустыне, начинающейся сразу же за воротами. Как и Деккерет, бродивший в незапамятные времена по другой, куда более ужасной пустыне, он, волоча ноги, тащится неведомо куда, пока не оказывается в изрядном отдалении от густонаселенного улья, именуемого Лабиринтом. Он стоит один под холодными блестящими звездами. Как их много! И одна из них — Старая Земля, с которой в незапамятные времена вышли миллиарды и миллиарды людей.

Хиссун стоит будто зачарованный. Он испытывает непостижимое ощущение, словно сквозь него протекает, подобно необоримой реке, вся бесконечно длинная история космоса. Регистр памяти душ содержит записи стольких жизней, что ему не хватило бы и половины вечности, чтобы изучить их, думает он, однако то, что находится там, — лишь ничтожно малая часть всего, что существует на всех мирах этих звезд. Он хочет охватить и поглотить все это и сделать частью своего «я», как уже вобрал в себя те чужие жизни… Но конечно, желание невыполнимо, и даже от одной только мысли о подобной возможности начинает кружиться голова.

Теперь он должен распрощаться с такими фантазиями и отказаться от искушений, которыми манит его Регистр. Хиссун заставляет себя успокоиться, и вскоре возбуждение спадает. Я буду теперь очень спокойным, говорит он себе. Я буду твердо держать свои чувства в узде. Он позволяет себе еще один, последний, взгляд на звезды и тщетно пытается найти среди них солнце Старой Земли. Пожав плечами, Хиссун медленно идет назад, к вратам Лезвий. Утром лорд Валентин снова пошлет за ним. Очень важно успеть перед этим немного поспать. Для него начинается новая жизнь. Я буду жить в Горном замке, думает он, буду помогать короналю, и кто знает, что случится со мной потом? Но что бы ни случилось, это будет то, что должно быть. Как произошло с Деккеретом, с Тесме, с Синнабором Лавоном, даже с Халигомом, ибо все они являются теперь частью моей души.