Читать книгу "Глаза Тирана - Евгений Черноусов"

– Воистину ты жесток, – вздохнула Пустота. – И речи твои ужасны.

– Мир, в который я пришел, подобен гнилой ране.

– Раны лечат, а не уничтожают.

– Я пытался лечить. – В голосе властителя вновь прорезалась грусть. – Не получилось. Теперь я ухожу. И пусть эпоха, в которой родились иерархи Дреары и Оривиэла, станет последней. Так будет лучше.

Пустота не стала перечить.

Белтанар ускорил шаг. Вскоре тропа, пронзающая Безмолвный Мир, привела его к вратам грозной крепости – сердцу Черного Доминиона.

25

Лишь ангелы смерти ведали, сколь сильна и опасна тьма. Они давно познали ее свойства, вкусили ее безразличие и холодную жестокость. Ангелы Вортала воспевали тьму, молились ей, получали от нее могущество. Они не были порождениями мрака, но сущность их вечно жаждала ночи. Ночью, когда людские глаза заволакивает черной пеленой, крылатые воители ликовали. Они чувствовали, как стихия, давшая им жизнь и ставшая их второй матерью, клокочет в неистовой агонии – том особом, ни с чем не сравнимом экстазе, когда душа возносится до самых небес, а затем, вкусив праведного огня и пройдя темное крещение Вортала, возвращается в перерожденное тело. Испокон веков смертные люди вкушали это чарующее пламя, без остатка отдавались чудесной энергетике ночи и жестоко сжигали свою старую жизнь. Так человек становился ангелом смерти – рабом самого одиозного из лордов Дреары.

– Нет более древнего страха, чем страх перед мглой, – тихо и медленно проговорил Далеар.

Кристиан не мог видеть своего врага – его скрывала густая пелена ночи. Очередной удар был направлен прямо в сердце. Каким-то чудом Крис успел скользнуть вбок и избежать быстрой расправы. Он почти ничего не видел, поэтому полагался лишь на свои обостренные чувства заклинателя. Тьма полностью скрыла Далеара, сделала его невидимым и неслышимым.

– Ты подонок, Далеар, – прорычал Кристиан, рассекая мрак грозным мечом. – Ты не достоин жизни.

Из-под ночной завесы вынырнул сдавленный смешок. Заклинатель отвлекся и едва не стал жертвой уродливых, покрытых ядовитыми шипами лиан, выскользнувших прямо из мглы.

– Белтанар говорил, что никто из нас не достоин жизни. – (Голос Далеара казался далеким, но Кристиан не обманывал себя – враг близок и готов в любой миг завершить бой, забрав в преисподнюю очередную душу.) – Наш властитель не ценил бытие, почитал людей слабыми и ничтожными. А разве слабость заслуживает жалости? Белтанар отвечал прямо: нет! И я с ним солидарен.

– Ты глупец, помешавшийся на власти и крови!

– Я реалист, – возразил Далеар. Его львиное лицо проступило сквозь мрак. – Ни власть, ни кровь мне не потребны. Я правлю Ворталом уже семь веков, при мне сменилось два властителя и добрый десяток лордов. Я старше других иерархов, я жесток и силен. Но разве правитель может быть слабым? Смеет ли он показывать свою боль, свои страхи и переживания? Нет! Повелитель обязан нести в сердце холод, а в душе – пустоту, а иначе он уподобится ничтожной щепке в бурном океане реальности. Сила исключает добродетель. – Далеар небрежно взмахнул рукой, и тьма отступила. Теперь хозяин Вортала уподобился отражению грозного хищника в зловещих зеркалах Недриарна. – Пролитая мною кровь, – продолжил он, медленно надвигаясь на заклинателя, – дань тому мраку, который вскормил и меня, и всех моих подданных. Мы, ангелы смерти, дети ночи; мы преклоняемся пред ее нерушимым троном. Взамен она дарует нам защиту и покровительство. Но, увы, ничто в этом грязном мире не дается даром. Маги платят собственными жизнями, мы – жизнями смертных людишек.

Кристиан невольно отстранился. Сомкнувшаяся вокруг него тьма немного ослабила хватку, милостиво позволив вдохнуть свежий воздух.

– Долгие годы – наша главная ценность, – отозвался заклинатель. – Но плата твоя непомерна. Почему люди должны страдать ради твоей мерзкой прихоти?

Далеар поднял кинжал, внимательно взглянул на его тонкое, чуть искривленное лезвие.

– Человечество страдало всегда. – Лорд Вортала низко опустил голову. Россыпь серебристых волос скользнула по его холодному лицу. – Эпидемии, пожары, голод – создатель преподнес людям много бедствий. Но страшнейшую кару они выдумали для себя сами – они породили кровавые войны. Вспомни историю, Кристиан. Взгляни на ветхие страницы и скажи, что ты увидишь. – Он пристально посмотрел на Криса. (Заклинатель не выдержал и опустил глаза.) – Лабиринты наших летописей наполнены болью, терзаниями и кровью. Мы воевали неизменно, мы рождались и умирали с мечами, мы боготворили богов сражений, посылающих нам победы. Люди не ценят жизнь, забывают о смерти. Опьяненные властью и богатством, они готовы зубами рвать противников, нести гибель всем, кто встанет на пути.

Далеар замолчал и неожиданно атаковал Кристиана – подло и расчетливо. Заклинатель не успел выставить защиту и оказался на полу. Тьма мгновенно окутала его своими ледяными объятиями, наполнила легкие жгучим пеплом.

– Для людей королевства Флеверт я – бог. – Лорд Далеар схватил Криса за грудки и отшвырнул к стене. Кинжал выпал из его рук, но тьма услужливо вернула оружие хозяину. – Я стал творцом и кумиром, я показал человечеству вкус смерти. Люди Флеверта узнали запах крови, поняли, сколь страшен мрак, несущийся на моих черных крыльях. Я рассказал об ужасах и страданиях, я показал истинный лик войны. И народ понял меня, ужаснулся. Да, люди каждый день смотрят на то, как инквизиторы сжигают на кострах магов и еретиков, вдыхают аромат свежего пепелища. Они боятся, но преклоняются; они ненавидят, но чтят. И в этом их сила, их путь. Скажи мне, Кристиан, когда Флеверт воевал с соседями? Когда он проливал чужую кровь? Боюсь, ты не ответишь, ибо твои идеализированные взгляды поверхностны и не способны заглянуть в сущность вещей, в самую их сердцевину. Знай же, герой, Флеверт никогда не вступал в побоища, никогда не нес соседям зло. У королевства нет врагов – я просто не допущу их на землю, принадлежащую мне по праву. Мои рабы знают цену жизни и смерти, им вполне достаточно крови, проливаемой инквизиторами.

– Ты убийца, – упрямо бросил Кристиан, поднимаясь. – Ты истребляешь магов и жестоко казнишь неверных.

– Да, герой, но это цена за жизнь. Без меня Флеверт погрузился бы в пучину войн. Он вкусил бы страшное разорение, беспощадный холод. Я избавил свое королевство от лишних страданий. Пусть бесчеловечно, пусть грязно, но избавил. Оривиэл никогда не был способен на подобные шаги. Он слишком кичился праведностью и чистотой, чрезмерно гордился своим благородством. А каков итог? Твоя страна пала, ибо не ведала разницы между светом и тьмой, абстрактно делила мир на черное и белое, коварно прикрывалась маской великодушия. Если Дреара – оплот жестокости, то Оривиэл – сердце лицемерия. Что хуже – прямолинейная злоба или слащавое ханжество?

Опираясь на меч, Кристиан с трудом приблизился к Далеару. После побоев все тело дико болело, на лице появились кровавые синяки.

– Твои речи наполнены глупостью и ложью, – попытался возразить заклинатель.