Читать книгу "Инквизитор Светлого Мира - Андрей Плеханов"

– Успокойся, Мигель! - Глаза Госпожи медленно темнели, ноздри ее раздувались от гнева, но пока она сдерживалась. - Ты болен! Я вылечу тебя, и ты снова научишься радоваться жизни. Ты будешь счастлив…

– Не хочу, чтобы ты меня лечила! - закричал я, брызгая в бешенстве слюной. - Накачаешь меня какой-нибудь наркотической дрянью, чтобы я чувствовал себя счастливым идиотом! Не хочу!

– Что ты за глупости говоришь, милый? - Лурдес медленно приближалась ко мне, сжав кулаки. Лицо ее побелело до мертвенной бледности. - Ты же любишь меня… Скажи, что любишь меня…

– Я? Люблю тебя? - Я захохотал. - Да я ненавижу тебя! Ты не только изнасиловала и испоганила весь этот мир! Ты убила всех его людей без всякой жалости! Убила моих друзей. Ты не только убийца, но и предательница!

– Это ты - предатель! - взвизгнула Лурдес. - Я сделала все это для тебя! Только для тебя! Я так ждала тебя! Я верила, что мы будем жить здесь с тобой…

– Иди к черту, Лурдес! - сказал я, с трудом переводя дыхание. - Не буду я здесь жить. Не хочу существовать под твоей опекой, как Вальдес существовал при Клементине! Не хочу быть твоим любимым домашним животным! Создавай своих совершенных красавчиков, своих ангелов. Пусть они тебя и трахают!

– Убирайся отсюда немедленно, - тихо произнесла Лурдес. - Уходи, пока я не передумала. Иначе… Я не хочу говорить о том, что может быть иначе…

– И как же я могу это сделать? - поинтересовался я.

– Так же, как и все остальные. Ты должен умереть. Когда ты умрешь, душа твоя покинет Светлый Мир.

– И куда попадет моя душа?

– Откуда я знаю? Кто знает, каков путь странствий душ между мирами?

– Хорошо! - Я поднял руки. - С меня довольно. Убей меня.

– Я? Тебя? - Лурдес посмотрела на меня. На лице ее смешались боль и жалость. - Ты хочешь отравить мое существование здесь? Хочешь, чтобы я всю жизнь вспоминала, что убила того, кого люблю?

– Лурдес! - взмолился я. - Ради твоей любви ко мне, скажи, как все это закончить?

Она молча подошла к трону и извлекла из тайника какой-то предмет. Протянула мне. Я развернул тряпицу. В руках моих находился небольшой кривой кинжал, сплошь покрытый узорной вязью.

Нож Джаншаха. Я узнал его.

– Мигель, - шепотом произнесла Лурдес, - ты знаешь, что с этим делать?

– Да, - ответил я, почему-то тоже шепотом.

– Можно я тебя поцелую, Мигель? Пожалуйста!

Я кивнул головой. Лицо ее было горячим и соленым от слез, а губы - холодными. Она плакала и вздрагивала всем телом. В жизни у меня не было столь горького и страшного поцелуя.

Я должен был умереть сейчас. Но и она была обречена на смерть. На смерть в моем сердце. Поцелуй двух приговоренных к казни - что может быть страшнее?

– Я не могу тебя простить, Лурдес, - сказал я. - И никогда не смогу. Бог тебе судья. Отвернись, пожалуйста.

Она повернулась ко мне спиной. И в тот же момент я всадил кинжал в свое сердце.

Глава 10

Наверное, я перестарался. Забыл о том, что нож Джаншаха - магический артефакт, а не просто кинжал. Достаточно было нанести им легкий порез, и я оказался бы в Среднем Мире. Скорее всего, в Испании. Я же сдуру воткнул его прямо в свое разбитое, страдающее сердце. Наверное, я действительно хотел умереть - там, в Светлом Мире…

Конечно, меня выкинуло все в тот же Средний Мир. На планету, именуемую Земля. Только вот на Испанию это место мало походило. Скорее на Россию.

Я приподнял голову и оглянулся. Я сидел на берегу небольшой загаженной речки - такой, каковые на моей родине обыкновенно называют «вонючками». Сверху от меня находился заброшенный железобетонный мост, спиной я упирался в его основание. Вокруг меня валялись деревянные ящики из-под бутылок, сами бутылки, как целые, так и разбитые, старые тряпки, обрывки картона и осколки кирпичей. Присутствовало также большое количество разнообразного мусора, гниющих пищевых отходов и пожелтевших газет. Тошнотворный аромат витал в воздухе. С грустью мне пришлось констатировать, что выкинуло меня не где-нибудь, а именно на свалке. Если говорить точнее, на помойке.

Тут же, подтверждая мою научную теорию, появились четыре существа, которых с натяжкой можно было отнести к людям. Четыре бомжа. Всклокоченные бороды, желтые и седые нечесаные патлы, торчащие из-под вязаных шапок, побитых молью. «Армячишко худой на плечах, по котомке на спинах согнутых». Этакие наполовину люди, наполовину помоечные дворняги.

– Та то ж вын сидить, - залопотал один из них, показывая на меня грязным пальцем. - Хлопець дуже странный, говорил я вам. Той нож я у его узял…

Они дружно заговорили обо мне и о каком-то ноже, размахивая руками. Их язык я идентифицировал как украинский, а потому понимал из их речи процентов шестьдесят. Судя по всему, эти господа спорили, как лучше разделить добычу - то есть меня и мой нож.

Как- то некрасиво было все это -вот он я, сижу себе живой и невредимый, а меня делят. Это называется нарушением прав личности.

В своем здоровье я убедился, пощупав левое предплечье. Выглядело оно так, словно никогда и не было сломано. Ребра тоже не болели.

Словом, настроение у меня несколько улучшилось. Ура! Вырвался я наконец-то в свой родной мир! К тому же здоровенький, правда, изрядно голодный. Ну а бомжатник этот… Это не проблема. Сейчас разберемся.

– Эй, чурки! - крикнул я. - Вы по-русски волокете или нет?

Они дружно обернулись и посмотрели на меня, вытаращив почему-то глаза с изумлением. Может быть, они считали, что я мертв?

– Геть, живой! - сказал один из них. - О, хлопчик, та ты ж москаль!

– Да, я - живой москаль, - произнес я, бодро вскакивая на ноги. - Это что за место? В смысле, что это за город?

– А ты шо, не розумиешь? - ухмыльнулся бомж, продемонстрировав мне два замечательных коричневых зуба.

– Не знаю.

– Тю, дурной! - Мужик покачал головой. - То ж Кыив!

– Киев? - Я озадаченно почесал в затылке. А что, неплохо! По крайней мере, не Антарктида и не Новая Гвинея. - Значит, так, мужички-боровички. Быстренько отдавайте мне мой нож и считайте, что я вас простил.

– Я кий такий нож? - Бомж недоуменно развел руками.

Очень мне не хотелось дотрагиваться до него - уж больно вонюч он был. Но все же пришлось. Я схватил наглухо застегнутый ватник за грудки, приподнял мужичка и повесил его воротником на ржавый арматурный прут, торчавший из опоры моста. Мужик онемел от такого невежливого обращения с собственной драгоценной персоной. Молча висел и боялся шевелить руками и ногами.

– Сейчас ты будешь боксерской грушей, - заявил я. - Буду колбасить тебя, пока не выбью всю вонь. Или давайте мой нож.

Трое остальных тут же налетели на меня. Они вооружились палками, но это не принесло им военного успеха. Я уложил всех их носами в мусор и битое стекло.