Читать книгу "Адское Воинство - Фред Варгас"

А графу важно было знать, станет ли Лео такой, как была прежде, или навсегда замкнется в своем безмятежном молчании. О повторном браке он больше не вспоминал. После всех потрясений, страхов и скандалов Ордебек словно притих, наклонно растущие яблони склонились еще ниже, медлительные коровы превратились в изваяния.

Волна дождливой и прохладной погоды захватила Нормандию и вернула ее в привычное состояние. По этому случаю Лина сегодня была не в одной из своих цветастых блузок с низко расстегнутым воротом, а в джемпере, закрывавшем шею почти до подбородка. Адамберг как раз размышлял над этой неприятностью, когда из палаты наконец вышел Доктор Эльбо, сияя и почти что подпрыгивая от радости. В одном из кабинетов для него, как и в прошлый раз, был накрыт стол. Все молча зашли туда вслед за ним, и он, потирая руки, заверил их, что с завтрашнего дня Лео будет говорить как всегда. За это время она поднакопила достаточно душевных сил, чтобы стойко перенести возникшую ситуацию, поэтому он смог снять блокировку с речевой функции. Мерлан, подперев голову рукой, смотрел, как ест Доктор Эльбо, и глаза его были полны обожания.

— Хотелось бы кое-что прояснить, — сказал доктор, продолжая есть. — Когда кто-то набрасывается на вас и хочет убить, вы в любом случае переживаете моральную травму. Если этот кто-то ваш друг, травма значительно усиливается. Но шок, который пережила Лео, был просто непомерным, таким, что она категорически отказывалась воспринимать это событие как реальность. Примерно такой могла бы быть ее реакция, если бы на нее напал, скажем, ее собственный сын. Не знаю, что там произошло, но, уверен, нападавший был для нее не просто знакомым, а чем-то большим.

— Вы правы, — задумчиво произнес Адамберг. — Это человек, которого она в последние годы видела нечасто. Но очень давно она познакомилась с ним при необычных обстоятельствах.

— Каких? — спросил врач, и глаза у него загорелись напряженным вниманием.

— Когда этому человеку было три года и он провалился в прорубь, Лео спасла ему жизнь.

Врач долго качал головой.

— Этого мне достаточно, — сказал он.

— Когда я смогу ее увидеть?

— Прямо сейчас. Но допрашивать сможете только завтра утром. Кто ей принес эти ужасные книги? Идиотский любовный роман и ветеринарный учебник. Бред какой-то.

— А мне понравился любовный роман, — сказала медсестра.

Адамберг еще раз прогулялся по Бонвальской дороге, обошел вокруг часовни Святого Антония, наведался к старому Уазонскому колодцу и, порядком устав, пришел ужинать в «Кабан», то ли «синий», то ли «бегущий». Во время ужина ему позвонил Кромс, вернувшийся в Париж из своего итальянского путешествия, и сообщил, что Эльбо впервые сумел подняться в воздух и улетел навсегда. Это была прекрасная новость, но Адамберг почувствовал в голосе сына что-то похожее на растерянность.

Этот день для него начался в семь утра с последнего завтрака под яблоней. Он торопился к Лео, хотел поговорить с Лео первым, до майора Бурлана. Доктор Мерлан и та самая медсестра обещали устроить так, чтобы двери больницы открылись для него на полчаса раньше положенного. Он положил в кофе два кусочка сахара, который больше не вызывал у него отвращения, а затем аккуратно закрыл коробку и снова обернул ее резинкой.

В восемь тридцать медсестра сама открыла ему дверь. Лео уже ждала его, сидя в кресле, полностью одетая. Доктор Мерлан решил сегодня ее выписать. В двенадцать за ней должен был приехать бригадир Блерио вместе с Лодом.

— Вы пришли не только ради удовольствия повидаться со мной, верно, комиссар? Хотя зачем я так с вами, — спохватилась она. — Ведь это вы привезли меня сюда, вы сидели со мной, вы привели ко мне этого доктора. В какой клинике он работает?

— Во Флери.

— Мерлан сказал, что вы даже причесывали меня. Какой вы славный.

«Мы славные ребята». Адамберг мысленно увидел лица младших Вандермотов, двух светловолосых и двух темноволосых. В сущности, то, что они о себе говорили, оказалось чистой правдой. Адамберг строго запретил доктору Мерлану говорить Леоне об аресте Эмери, чтобы это не повлияло на ее показания.

— Вы правы, Лео. Я хочу знать, кто это.

— Луи, — прошептала Лео. — Это был мой маленький Луи.

— Эмери?

— Да.

— Вы справитесь с этим, Лео?

— Да.

— Что произошло? И при чем тут сахар? Вы сказали мне три слова: «Эйлау» — это название битвы, «Лод» и «сахар».

— Не помню. Когда это было?

— Через день после того, как на вас напали.

— Все равно не помню. Хотя да, была какая-то странная история с сахаром. За десять дней до этого я приходила в часовню Святого Антония и не заметила ничего необычного.

— За десять дней — это еще до исчезновения Эрбье.

— Да. А в тот день, когда мы с вами встретились, я сидела на поваленном дереве, ждала Лода и вдруг увидела маленькие белые бумажки, рассыпанные на земле, прямо у моих ног. Я набросала сверху листья, потому что на этот мусор было неприятно смотреть. Бумажек было самое меньше шесть штук. На следующее утро я о них вспомнила и задумалась. По Бонвальской дороге никто никогда не ходит, вы это знаете. Мне показалось странным, что кто-то болтался там как раз в то время, когда убили Эрбье. А я знаю только одного человека, который съедает по шесть кусков сахара зараз. И который никогда не сминает обертки в комок. Это Луи. Знаете, у него бывают приступы гипогликемии, когда ему нужен сахар, чтобы восстановить силы. Вот я и задумалась. Если Луи решил пойти в лес, чтобы поискать там тело пропавшего Эрбье, то почему не сказал об этом мне, а главное, почему он не нашел тело? Мне стало любопытно, и я позвонила ему. У вас, случайно, нет сигары, комиссар? Я так давно не курила.

— У меня есть одна помятая сигарета.

— Годится.

Адамберг открыл окно, дал Лео сигарету и щелкнул зажигалкой.

— Спасибо, — сказала Лео, выпуская дым. — Луи сказал, что сейчас приедет. И как только вошел, сразу набросился на меня. Я не знаю, зачем он это сделал. Я ничего не понимаю.

— Ордебекский убийца — это он.

— Он убил Эрбье?

— И остальных тоже.

Лео сделала глубокую затяжку, сигарета дрогнула у нее в руке.

— Луи? Мой малыш Луи?

— Да. Вечером у нас будет уйма времени, чтобы поговорить об этом, если вы пригласите меня на ужин. Еду приготовлю я.

— Хорошо бы поесть суп, приправленный перцем. Здесь совсем не дают перца.

— Суп я вам обещаю. Но скажите, почему вы назвали его «Эйлау»? Почему не «Луи»?

— Это его детское прозвище, — ответила Лео, и взгляд у нее изменился, как бывает, когда перед человеком вновь предстает далекое прошлое. — Чуть не с пеленок его готовили к военной карьере. Отец подарил ему барабан и стал называть его «маленьким барабанщиком Эйлау». До пяти лет он был «малыш Эйлау». Значит, я назвала его так?