Читать книгу "Любовь — всего лишь слово - Йоханнес Марио Зиммель"

— Там есть кровать?

— Да!

— Ну тогда разве это примитивно?

— Милый… Там электричество и бойлер для горячей воды, и большая электрическая печь на случай морозов! Разве это не чудо?

— Я не верю в чудеса.

— Почему… почему тогда милосердный Бог так помогает нам?

— Я же говорил тебе. Потому что это любовь.

— Нет! Прекрати! Я не хочу! Это не любовь! Никакой любви нет! Для такой женщины, как я, ее не существует! Почему ты замолчал?

— Потому что я больше не буду говорить на эту тему. Я буду ждать дня, когда ты сама об этом заговоришь.

— Оливер, помни о нашем уговоре!

— Я помню и именно поэтому не скажу больше ни слова.

— Представь себе, в домике есть приемник и проигрыватель!

— Блеск. Захвати с собой «Любовь — всего лишь слово». Послушаем.

— Не говори так.

— Нет, серьезно. Захвати ее. Клевая пластиночка.

— Не мучь меня. Пожалуйста.

— Я не собираюсь тебя мучить. Я люблю тебя. Значит, во вторник в два?

— В половине третьего. В это время у мужа совещание. Оно наверняка продлится до пяти.

Наверняка до пяти. Тогда мне, наверно, придется пропустить занятия после обеда. Какие предметы после обеда? Сначала латынь. Хорек. Ха-ха! За последнюю письменную работу я получил «отлично». Так что в гробу я его видел.

— Оливер…

— Да?

— Я только и думаю о вторнике.

— И я теперь тоже.

Послезавтра похороны фройляйн Хильденбрандт. Но в этот день Верена все равно не может. Ей надо идти с Эвелин к зубному врачу.

2

Тот, кто дочитал мою книгу до этого места, возможно, вспомнит мои слова о том, что мой «брат» Ханзи и господин Лео, слуга Лордов, кое-чем напоминают друг друга.

У того, кто дочитал эту книгу досюда, возможно, сложится мнение, что это никакой не роман, а в лучшем случае дневник. В романе не должно быть героев, повторяющих друг друга. В этой книге они есть. Ханзи и господин Лео выполняют одну и ту же роль: оба они шантажируют меня.

Но с этим я ничего не могу поделать. Ибо оба они занимаются этим. Поскольку моя жизнь идет быстрее, чем я успеваю писать, я могу заранее сказать: их даже не двое, а трое! Пройдет немного времени, и меня будут шантажировать уже не двое, а трое. Такое, как мне думается, чаще бывает в романах, нежели в жизни. Именно поэтому-то мне и кажется, что я все-таки пережил роман…

3

Дачка на Брунненпфад стоит в неухоженном саду среди почерневших цветочных стеблей, гниющей травы и голых деревьев. Она имеет ветхий вид. Домики, стоящие вдалеке по обе стороны от нее, безлюдны. Безлюдна вся местность. В конце улочки чернеет лес Нидервальд.

На калитке дома 21 отсутствует замок. Ограда сделана из тонкого кривого штакетника. Я шагаю по увядшей, желтой траве, обходя лужи, мимо надломившихся стеблей подсолнечника, продавленной лейки. Высоко под облаками каркают вороны. Когда я прохожу мимо сарайчика для дачной утвари, оттуда выскакивает и несется прочь взъерошенная кошка. Без пяти минут половина третьего. К входу в домик, которому скорее пристало название «хижина», ведут три деревянные ступеньки. Перила крылечка шатаются.

Верена, наверное, еще не приехала, и я подумываю, что, пожалуй, стоит обождать ее в сарайчике, чтобы меня никто не засек. При этом я механически нажимаю на ручку входной двери. Дверь открывается. Я вижу низкий кафельный стол, на котором горят три свечи. Они прикреплены к трем блюдцам. Я прохожу дальше. Пара дешевеньких гравюр (Ван Гог, Гоген, Гойя) на деревянных стенах, поломанное кресло-качалка, тумбочка, на которой стоят бутылки, а за кафельным столом широкий диван. Все в этом помещении немного пахнет гнилью. Но постельное белье свежепостелено, одеяло откинуто в сторону. У изголовья постели полочка. На ней сигареты, пепельница и ваза со свежими астрами.

Я слышу шум.

Резко разворачиваюсь.

Передо мной стоит Верена.

На ней черные брюки, туфли без каблука и красный свитер. Видимо, она вышла из какого-то другого помещения, которое должно быть в этом домике. Я вижу крохотную кухоньку, в одном из уголков которой, отделанном кафелем, устроен душ.

— Верена!

— Тсс!

Она стремительно подходит ко мне, обнимает и целует. И тут же исчезает запах гнили, разваливающийся домик перестает разваливаться, он уже дворец, он королевский замок.

Верена приседает и включает большую электрическую печь. Вентилятор печи начинает тихо жужжать.

— Сейчас будет тепло, — говорит она, глядя на постель, и поднимается.

Кажется, я впервые в жизни краснею.

— Только что закончила уборку, — говорит она. — Моя подруга — страшная неряха… Где ты оставил машину?

— Далеко отсюда. Около Нойфельда, на Эзерштрассе. А как ты сюда приехала?

— На такси. А последний кусок прошла пешком. Я уже вчера побывала здесь. Начала убираться. Сегодня я привела в порядок кухню.

Теперь мои глаза уже привыкли к мягкому теплому свету трех свечей, и я вижу проигрыватель, радиоприемник и множество книг, лежащих стопками на полу. Доски пола покрывает дешевенький коврик.

— Ну как? — спрашивает Верена.

— Чудесно.

— Ужасно, конечно. Но это все, что у нас есть.

— Я считаю, что все прекрасно.

— Барак! Хуже не придумаешь! Но постель чистая. Белье новое. — Верена смеется.

— Ты уже проверила?

— Сразу, как только приехала.

Она прижимается ко мне, и я глажу ее волосы.

— Я закрыла ставни, чтобы никто не заметил, что мы дома. Надо быть осторожными.

— Ты сказала «дома»..!

— Это «наш дом», милый.

Она берет мою руку и прижимает к своей груди.

С того самого момента, как я вошел в дом, я слышу непрестанное тихое пощелкивание. Она замечает, что я прислушиваюсь.

— Древесные жучки.

— Что?

— Древоточцы.

— Ах, вот оно что. Я надеюсь, хибара не рухнет нам на голову.

— Это будет зависеть от нас. — Она снова смеется. — Знаешь, нам страшно везет! Не только с этим домиком. У моего мужа сейчас работы как никогда! Какие-то дела с высотным домом, строительство которого он финансирует в Ганновере. Он целую неделю будет возвращаться домой только поздно вечером.

— Ты уверена, что это не западня?

— На сей раз наверняка нет. Он работает вместе с доктором Фильдингом. Помнишь этого старого пижона…